Дневник. Откровения маленького мальчика

  Мне не хочется идти к себе в комнату. Почему? Все очень просто: у меня под кроватью прячется оно. Нет, я его не видел, но слышал, как оно ночью дышит, а в горле у него что-то булькает и свистит. Оно, по-видимому, выползает из-под кровати, когда в комнате темно и тихо. Оно не любит свет и очень любит мясо. Откуда я все это знаю? Да просто все… из личного опыта и наблюдений. Первый раз я почувствовал его присутствие в своей комнате месяц назад. Стоял пасмурный день, под вечер пошел сильный дождь. Родители мои по обыкновению пили пиво, сидя перед телевизором, а я рисовал атомную бомбу, кота Матроскина и пожарную машину. Сюрреализм чистой воды… Суббота, завтра выходной день. Можно было ложиться не рано, можно было почитать книжку под одеялом, свеча фонариком, можно… Я пошел на кухню попить воды, а когда вернулся в свою комнату, окно было распахнуто настежь, на пол лились потоки воды, а к кровати вели свежие, чудные следы. Я закрыл окошко и подошел к кровати… Вот тогда я впервые услышал характерные звуки, издаваемые им. Оно булькало, шлепало, шипело, хрюкало, клацало зубами (думаю, острыми) и чавкало.
   Кот куда-то бесследно исчез.
   В ту ночь я спал, а точнее не спал, лежа под одеялом. Было нестерпимо душно, пот лился с меня ручьем, но я твердо знал - оно не достанет меня. Одеяло было единственной защитой от этой твари, которая пришла неизвестно откуда, залезла в окно и спряталось под моей кроватью, сожрав в придачу любимого кота Феликса. В течение месяца сон был для меня мукой. Я шел спать, как будто поднимался на эшафот, где меня поджидал ухмыляющийся палач с топором. Нет, меня поджидало оно, а оно будет похуже любого палача; тот хоть перед смертью может позволить покурить, а оно…
   Родителям я ничего не говорил. Все равно было бы бесполезно им рассказывать об этой твари, не поверили бы. Им абсолютно на меня наплевать, как и мне, впрочем, на них. Пусть пьют свое пиво, разбавленное водкой. Пусть глотают «ерша», а потом блюют в туалете. Мне на них начихать.
   Они частенько меня бьют. Иногда я сидеть после порки не могу: папаша очень гордиться своей службой во флоте, а ремень флотский - это вам не какая-нибудь селедка тощая гражданская! Так вмажет, что задница потом неделю горит огнем адским!.. Но я отвлекся от рассказа… На чем я остановился? Ах, да!..
   Идти в комнату мне не хочется. Не хочется не из-за того, что придется еще одну длинную ночь провести под одеялом, обливаясь потом, а потому, что оно научилось кое-чему: стаскивать с меня одеяло, мою единственную защиту! Да, оно настолько осмелело, что предыдущую ночь я едва не стал для него ужином… или завтраком. Как вам будет угодно. Лично мне все равно, завтрак ли, обед: кролику, скорее всего, безразлично, ужином он послужит или завтраком для волка.
   Как-то вечером я тихо подошел к родителям и кашлянул, чтобы они обратили на меня свое внимание. Может, соврать что-нибудь им? Сказать, что болит… Как насчет живота? Может, получится избежать раннего изгнания в мою комнату! Я посмотрел на маму. «Ну, скажи, произнеси эти слова и ты спасен! Давай вместе, раз… два…»
   -Кстати, почему ты еще не спишь? - спросил громко отец, а мать так взглянула на меня, словно я уже был не ее сын, которого она девять месяцев вынашивала в себе.
   -Но пап, - осмелился я противоречить, - всего десять…
   -У тебя завтра контрольная, - вмешалась мать. - Если не выспишься, опять получишь двойку. Получишь двойку, отец тебе всыпит ремнем по заднице. Всыпит ремнем по заднице - не сможешь сидеть. - Она взглянула на меня. Глаза определенно пьяные. - Ты этого хочешь? - с усмешкой сказала она, делая упор на слово «этого».
   Нет. Не этого. Я просто не хочу идти к себе в комнату. Там оно сидит. И оно в эту ночь меня съест, ибо научилось стаскивать с меня одеяло. Стараясь говорить как можно жалостливее, я начинаю:
   -У меня болит…
   -Сейчас дам ремня, и моментально перестанет, - сказал отец, а мать рассмеялась.
   Ух, как я ненавижу этих пьяндыл! Вечно только и слышишь - ремня, ремня… Убил бы… Интересно, а сколько они выпили? Я встал с дивана и медленно пошел на кухню. Та-ак, раз, два, три… Ох, блин! И у дивана еще стоят полные. И в холодильнике несколько непочатых полторашек стоят, дожидаются своего часа. Ну, куда в них столько пива лезет? Не пойму… Понял я одно: если не пойду сейчас же спать - выпорют.
   «А не лучше ли ремнем по заднице получить, чем встретиться с тем, кто под кроватью прячется?» - подумал я, но тут же пришел ответ. - «Сначала выпорют, а потом спать все равно отправят».
   Ну что ж, придется идти. Я напился воды из-под крана, хотя хотелось выпить горячего чая, но злить родителей нельзя - это я знаю на своем горьком опыте, и медленно, чуть ли не на каждом шагу замирая, иду по темному коридорчику. Слева спальня родителей, справа - моя. Лампочка в коридоре перегорела год назад, и поэтому свету нет, только тот, что падает из зала. Белая дверь безмолвно светится в полумраке призрачным светом. Ручка словно ждет моего прикосновения, но и я жду. Чего? Спасения? Нет… придется идти…
   Мрак выскользнул наружу, едва я приоткрыл дверь, и теперь жался возле стены, как щенок, боясь выключателя, как плетки. Я протянул руку, не заходя в комнату, нашарил кнопку выключателя, с каждым мгновением ожидая, что меня укусит оно, но свет благополучно разгоняет темноту, и я захожу в комнату. Можно, конечно, спать со светом, тогда оно не посмеет вылезти, но родители не разрешат. И так денег мало! На пиво еле-еле наскребают, бедняжки! Я скорчил гримасу и подошел к кровати. Расправил одеяло, разделся, и пошел выключить свет, но тут за спиной послышался шорох и причмокивание. Оно ждет. Ждет темноты, чтобы выползти из-под кровати, схватить меня за горло и придушить. А потом съесть. Ну, нет! Я не хочу!
   Отец вздрогнул и обернулся.
   -Ты еще не в постели? Я же ска-сказ… - заплетаясь, произнес зло он, - сказал, что получишь ремня. Иди счас же спать!
   Я стою. Потому что не могу спать, когда оно хочет съесть меня. Мама захохотала над пресной шуткой Петросяна, а потом посмотрела на меня.
   -Ты не понял? Иди спать!
   -Не могу, - говорю я. - Там страшно…
   -Дурак, там нет никого, - буркнул отец. - Я даже могу тебе проде-ем-астрировать!
   -Ага, - говорю я, - со светом-то и мне не страшно, а вот в темноте… можно я буду спать со светом?
   -Конечно, сынок, нет! - бросила мать, а отец встал и пошел в мою комнату.
   -Вот увидишь, сопляк, я войду в твою комнату и выключу этот чертов свет. Но со мной ничего не произойдет!
   «Может, поспорим?..» - подумал я, а вслух говорю:
   -Хорошо, папа. Если ничего не произойдет, то я тут же пойду спать!
   Он пошел в мою комнату. Храбрец! Я слежу. Он, пошатывающейся походкой, зашел в комнату, закрыл дверь, и я слышу, как он щелкнул выключателем… Да, если бы не оно, то я бы просто не знал, что с ними делать… а так все хорошо и чисто… Сидим. Прошло где-то около десяти минут.
   -Вовка, ты что там, заснул? - крикнула мама.
   Тишина. Я-то знаю, что его уже съело оно, но храню гробовое молчание.
   -Вовка! Иди сюда! Хватит дурью маяться! - орет мать на всю квартиру, а потом поворачивается ко мне. - Иди, приведи его.
   -Нет, - говорю, - мне страшно одному…
   Мать начинает выходить из себя. Она треснула меня по затылку и сматерилась. 
   -Пошли! - говорит она мне. - Твоего папашу раскумарило там.
   Она схватила меня за руку и потащила к комнате. Что-то подсказало мне, что если я зайду вместе с ней в комнату, то больше не выйду. На ходу начинаю выдумывать разные отговорки, а мать тащит меня.
   -Мне страшно! - кричу я.
   -Трус-с-с… - процедила она сквозь зубы, словно толкиеновский Голлум и отпустила мою руку. - Сейчас я зайду в твою комнату, заберу папашу твоего недоделанного (да, у него уже, наверное, головы нет и руки… или ноги…), а потом дам ремня и отправлю спать!
   Она отвесила мне прощальную оплеуху и зашла. Едва дверь закрылась, я схватил стул и придвинул к ручке двери, чтобы оно не смогло выйти. Стою и слушаю. Она не может никак найти выключатель, что-то говорит…
   -Вовка, сволочь, вставай! - бормочет она.
   Это было последнее, что я слышал от моей мамаши. Не пить им пивко больше! Не дубасить меня по вечерам!..
   Слышу ее слабый вскрик, шлепанье босых лап по полу, хруст и причмокивание. Оно довольно. Сегодня у него на ужин достаточно мяса, которое оно так любит! Только отравится, наверное, потому как мои предки все проспиртованные…
   Второй час ночи. Я сижу на кухне, пью чай, поедаю бутерброды. Хочется спать, но на Вальтере Скотте разыгралась трагедия, и я продолжаю читать. Из комнаты уже не доносится чавканье. Оно наелось. Теперь надо подумать, как изолировать себя от него. Можно дверь гвоздями забить… или шкаф придвинуть… А лучше всего забить, а потом шкаф придвинуть… Кстати, одному мне не справиться, надо будет друга позвать. У друга, кстати, отец алкоголик жуткий…
…А оно скоро проголодается…