Диалог о девяностых

Реальный разговор был не в стихах. Намного прозаичней и грубее.
Но до сих пор звенит в моих  ушах, и я найти ответов не умею…

Один студент (ему семнадцать лет) сказал нахально: «Просчитались взрослые!
Не вовремя я родился на свет. Тут не по кайфу, мне бы в девяностые!
Эх, я б такого там наворотил! Такие замутил бы махинации!»

Я чуть было не ляпнула: «Дебил…» Но осеклась, ввиду субординации.
Сглотнула неформатные слова, спросила, поражаясь самомнению:

- Какие же великие дела ты совершил бы там, о юный гений?

- Ну, я рулил бы местною братвой, сгребал с барыжек бабки. Было б весело!

Я обалдела:
- Милый, бог с тобой, ты б не дожил до 93-го!

- Вы просто плохо знаете меня: с моей персоной всё не так-то просто.
Братан давал из пушки пострелять… Реально, я бы выжил в девяностых.

Твою налево! Ну и кругозор…  Гляжу: сквозь пальцы вытекло терпение.

- Твой брат – он мент, придурок или вор? Кто дал ему на пушку разрешение?

- А чё такого? Ни фига себе, мы у кого-то спрашиваться будем!

Спроси меня. Я расскажу тебе о времени развала душ и судеб.

О чём с ним говорить? Что он поймёт? О путче? Безработице? Дефолте?
О том, как классные врачи, учителя челночили, мечтая о работе?
О том, как нас дурили на день за днём, причём всегда за собственные деньги?
О том, как беженцы входили в гастроном, чтоб подобрать упавшие копейки?

- Ты помнишь одноклассников своих? Высоких, маленьких, худых и толстых?
А наших было двадцать пять. Из них  пять человек остались в девяностых…

(…В парадных лентах, галстуках, чулках
Нас выпустили в девяносто первый.
Кого-то папа с мамой на руках
Носили (ну, пока не сдали нервы).

Конечно, кто-то по теченью шёл
То вплавь, то на корме, как получалось.
Кого-то к берегу волною отнесло
И ничего другого не осталось,

Как просто сидя на речном песке
Смотреть со стороны на волны жизни.
Махать руками, яростно сопеть,
Издалека сочувствуя Отчизне.

А кто-то наглотался пенных брызг
И пролетел по всем водоворотам,
Сопротивляясь, разбиваясь вдрызг
Чтобы река не сделалась болотом...)

- Да, кстати, в девяносто первом, август был: таких как ты, загадочных брюнетов
С орлиным профилем, УАЗик увозил.  Ты знаешь, до сих пор их дома нету…

(…В борьбе свободы и совковых пут, мы все топтались по граблям и вилам.
Я как-то раз явилась в институт в начале сентября побитым рылом.
Затылок весь и шея в синяках. Меня не грабили и чести не лишали,
А просто, сволочи, забыв про всякий страх, с верёвки прямо крестик оторвали…)

- А в девяносто третьем… Рассказать, как два мальчишки заигрались в мафию?
Пришлось их по фрагментам собирать, а нам – опознавать их фотографию.

 - Наверно эти двое, как лохи, пошли в отказ тогда, не по понятиям?

Мне захотелось плюнуть и уйти, или послать его к любимой матери…

Как объяснить ему, что он не прав без обиняков и тупой помпезности?
Чтобы потом, слова не подобрав, не мучиться  от чувства бесполезности?

- Да ты, дружок, видать уже не раз пересмотрел кино про Сашу Белого?
(Как жаль, что на картину никаких ограничений возрастных не сделали!)
Естественно, среди парней таких, ты представлял себя лихим героем?
А в принципе, один из тех двоих на фотографии вполне мог быть тобою.

- У нас есть день рождения с тобой, и мы идём по жизни с этой датой,
А у моей подруги – клок земной и дата смерти – девяносто пятый…

Не потому ведь, что была война, и нам пришлось вовсю обороняться.
А просто мы решили: «На хрена нам в этой жизни что-нибудь бояться?»
Решили, забывая о других. О тех, кто слёз и нервов не жалея.
Любил нас: жестких, глупых и слепых. За нас от страха ёжась и немея.       

Мы всё же были молоды, сильны, порою несгибаемы, жестоки.
Нам было проще жить судьбой страны, и не попасть в сливные водостоки.
Нам было проще время догонять: ведь, собственно, оно нас создавало.
Но мне безумно жаль таких, как мать: вот уж кому не показалось мало!

Лишившись веры, денег и любви; попав на судьбоносные руины,
Они достойно выбраться смогли из суматохи, хлама и рутины.
А по дороге успевали нас из  передряг вытаскивать за волосы,
И в нашей жизни нежно рисовать не только белые, но и цветные полосы.

Там, в девяностых, вера и раздрай, любовь и страх всегда шагали рядом.
Я там жила, я стала там собой. Я – состоялась.
                НО ТЕБЕ ТУДА НЕ НАДО!