Грааль

К.В.

Я иду по широкой асфальтированной дороге
Дни сменяются ночами, и ни одного города вокруг
Ни одного указателя
Но дорога прямая
Кое-где, конечно, с ответвлениями
Я не сворачиваю
Иду прямо
Сколько себя помню, я всегда шел именно по ней
Чем и горжусь
Время от времени на дорогу выходят другие путники
Они выглядят обеспокоенными
Некоторые – даже слегка напуганными
Но во взгляде каждого сквозит уверенность
Мы незнакомы, поэтому я не подаю им никаких знаков
Хотя, впрочем, незнакомцы другого толка
Зачастую первыми заговаривают со мною
Они выходят ко мне из придорожных зарослей
Идя вровень со мной, они непрестанно говорят
О каких-то других путях
О тайных тропах, скрытых в чаще леса
Они извилисты и узки
Но все они ведут к некоему волшебному порталу
В то время как мое шоссе ведет всего лишь в черный тоннель
Откуда нет выхода в другое место
Я это знаю и не тешу себя иллюзиями
И отвечаю, что волен идти своим путем
Некоторые, впрочем, проявляют настойчивость
Хватают за рукава и пытаются утащить за собой
С ними приходится быть жестким
Ибо тропы в той чаще ведут мимо трясин
Они петляют, исчезают и появляются вновь
В совершенно неожиданном месте
Они выводят в пустыню
Они выводят к морю
Они выводят к обрывам
Они лишают разума
Часто по ним ходят, взявшись за руки
Вдвоем, втроем и целыми толпами
Идущий впереди освещает себе путь карманным фонариком
А следующие за ним не видят этого света
Спотыкаются, падают, поднимаются и идут дальше
Впрочем, есть и такие
Которым надоедает непроглядный сумрак чащи
И тогда в них просыпается некое рациональное чутье
И они выходят на мою дорогу
Теперь в их взглядах сквозит уверенность.

Одна из троп идет почти вровень с моим шоссе
И, пока она не отклонилась, я могу наблюдать за тем
Кто по ней следует
Днем я вижу на ней смутное призрачное движение
А ночью мне кажется, будто бы тропа заброшена
Однако я все же слышу, как некто передвигается по ней
Быстрыми шагами
Но время от времени он вскрикивает
И останавливается
Тропа терниста
И усеяна острыми камнями
Со всех сторон к ней подступают враждебные растения
В ней множество ям и рытвин
Но некто все же продолжает упорно идти по ней вперед
Хотя ровное, гладкое шоссе совсем близко
Иногда они чуть ли не пересекаются
Какая загадка
Быть может, попробовать приблизиться к ней
И разузнать что-нибудь о странном путнике?

Это оказалось непросто
Ты умеешь скрываться
Я находил обрывки воспоминаний
И чужих рассказов
На обочине тропы
И все они друг другу противоречили
История твоей жизни прорисовывалась все четче ближе к середине
Но начало было неизменно подернуто мраком
Факты искажены, как призраки в кривых зеркалах
Бедны сведения
Я с удивлением узнал, что ты едва ли старше меня
И мне было так сложно в это поверить
Что я вообразил
Как ты путешествуешь сквозь эпохи и атмосферы
Оставляя смутные, болезненные следы в чужих сознаниях
Появляясь на краю зрения и не давая себя поймать
Укрываясь в слепом пятне глаза
Я вообразил твою встречу с Босхом
Он пишет свой самый мрачный пейзаж
И вдруг видит тебя
Он поражен
Он более не различает, где явь
А где – кошмар
Просочившийся из подсознания
Но, как истинный художник
Он не может упустить такой случай
И начинает писать фантастику с натуры
Один штрих, другой…
Когда он вновь поднимает глаза на тебя
Тебя уже нет на месте
Мастер вздыхает
И с тоскою рассматривает неоконченный силуэт
А потом обмакивает кисть в черную краску
И укрывает тебя в тенях
Несколько столетий спустя
Невидящий гений Борхес
Сталкивается с тобою в собственном доме
Он как раз собирается заняться сочинительством
Его сознание пестрит образами волшебного зверинца
И он хочет поделиться ими с читателем
Он протягивает руку к твоему лицу
И понимает
Что «Книга вымышленных существ» откладывается на неопределенное время
Ибо зачем писать о том, что придумано
Если нечто более загадочное существует в реальности
Возможно, вы даже успеваете поговорить
Но ты ускользаешь из его дома
Оставляя за собою смутное воспоминание
Больше похожее на сон
Борхес пожимает плечами
И идет работать –
Систематизировать легенды
Он живет в мире невообразимого
И кто знает, какие еще образы дремлют во мраке его зрения?
Он слегка взволнован
Но вряд ли слишком сильно удивлен
А вот Арбус ничему не удивляется
Она и не таких, как ты, видала
Она просит повернуться немного влево
Попутно настраивая объектив
Но ты не настроен быть картинкой
И ты исчезаешь
Ей остается лишь пожать плечами
И отправиться на поиски новых странностей
Эта встреча тоже закончилась ничем
А может, ее и не было
Скорее всего, не было
Ведь обрывки чужих воспоминаний в один голос утверждают:
Ты едва ли старше меня
Но я не могу поверить
Что к 1914 году
Тебя еще не произвели на свет
Потому что именно в этом году
Кафка пишет рассказ «В исправительной колонии»
Там подробно рассказывается об устройстве машины
Которая иглами чертит на теле осужденного
Его приговор
Заповедь, которую он нарушил
Врезается в его тело навсегда
От этой неполной фабулы
Кровь уже сковывает льдом
Но ты помнишь, кто был главным героем рассказа
Сам офицер
Добровольно отдавший себя во власть игл
И, в конце концов, растерзанный ими
Искушение такого рода
Не посещало ли и тебя?
Рассечь кожу
Сорвать плоть с многострадальных этих костей
Дабы освободить внутреннего ангела
Проводившего годы в демонической телесной темнице?
А видел ли ты когда-нибудь нашего ангела?
Ему десять лет
И вот он стоит, запершись в ванной
И рыдает
У его ног, на полу
Невесомое море белых окровавленных перышек
А из спины будто бы торчит пара обглоданных костей
Вот так
Отражения демонов
Пародии на ангелов
И все прочие
Все мы слишком уродливы для этого мира
Или же он сам еще недостаточно развит
Он еще слишком юн
Он видит нас, как некое сновидение
Пустившее корни наяву
Всегда легче закрыть глаза
И сказать себе: это неправда
Это легче, чем вглядеться в свое видение
Легче, чем прикоснуться к нему
И засвидетельствовать его право на жизнь
Человечеству тысячи лет
Но оно удивляется нам, как ребенок
А потом вскипает злобой, как подросток
Сколько времени должно пройти, чтобы оно повзрослело?
Я не дождусь
И ты, наверное, тоже
Жаль
Говорят, незнание закона не спасает от ответственности
Так может ли непонимание оправдать агрессора?
Ты полагаешь, что может
И что людей следует прощать
Такова логика каждого
Идущего по извилистой тропе веры
Знал бы ты, как хочется поставить на этой тропе ловушку
И забрать тебя оттуда
И вытолкнуть на ровное шоссе научного атеизма
Да, оно окончится черным тоннелем
Никаких реинкарнаций не будет
Но лучше знать это заранее
Чем всю жизнь идти к обрыву
Знаешь, как хочется воскресить того древнего философа
Чьи следы стали первой извилистой тропой
Хочется воскресить его
Вернуть ему тщедушную плоть
И швырнуть на машину, придуманную Кафкой
И на протяжении вечности вонзать иглы в его тело
Чтобы они чертили единственную фразу:
«Не вводи в заблуждение»
О, злополучный гений!
Религия – это самая страшная вещь
Когда-либо придуманная человеком
Прижизненный саван и вселенский невод для одних
Для других же – оружие
Гениальная находка
Это и есть та самая темная чаща
Обступившая со всех сторон мою дорогу
Как бы мне хотелось, чтобы ты шел по ней вровень со мною
Так я подумал, и тут же ужаснулся своим словам
В самом деле
Чем я лучше тех сумасшедших
Которые выскакивают на шоссе из зарослей
Хватают меня за рукав и тащат с собою?
Точно так же и я
Не имея никакого уважения к чужой системе ценностей
Стремлюсь ее сломать
Нет
Я не буду падать так низко
Я лучше просто буду идти по направлению к черному тоннелю
А тебе предоставлю искать Святой Грааль.

И, кстати, идея поставить ловушку на тропе была крайне неудачной
Пускай твоя философия и проигрышная
Во-первых, это мнение я оставлю при себе
А во-вторых
Твоих талантов вполне хватило бы
Чтобы не то что выбраться из этой смехотворной западни
А еще и обеспечить себе трон властелина мира.