Нам бывшим Настоящими казаться ни к чему

Романтик джокер учится играть
Краплёной пешкой шахматной свободы
Он научил стихи писать тетрадь
И мантры сочинять святую воду
Из прошлогоднего почившего снежка
Льдом крашеным смешного петушка
Сваяет и подарит леденец
Птенцу вишнёвому в скорлупку наставлений
За тихой робости рассветную невнятность
И неисполненности верности религий
Всего одной им ненаписанной интриги
Отдельно взятой головы а может книги
Прожитой и непонятой неважно
Страниц бессоннниц
А не шороха бумажных
Из неоживших мокрой бронзы журавлей
Японской девочки с недвижимой ладошки
В мир отпускающей словесность не людей…
Любви и боли

Конечно можешь
Выкрошить Луну
Блестящей корочкой синицам и воронам
Затмений Солнца снять чернильную корону
Пройти сквозь стены повременье и слова
И снять барашков сумашествий  облака
В координатную  дырявую авоську
Стать червяком вернуться богом коль попросят
Пустить по эллипсу искрящийся зигзаг
И отлюбить лучом стоваттно цифру восемь
Преображая в отстранённость чувства долга
В запретность плода и кусая  бесконечность

Ты можешь всё что под Луной читая млечность
Не научилось видеть сердце и глаза
И лишь одно недостижимо
Стрекоза…
Её забыть и ей забыться
Мир отпуская поводком на пол часа
Снимая ночи часовые пояса