Пряжка

Протокой теку я среди островов, –
Так было, так было, так было,
Но город взлетел, подперев небосвод,
Наполнив живою всё силой.

Я Времени, Жизни, Природы река
Теку от событья к событью,
Всё знают, всё помнят мои берега –
Никто и ничто не забыто.

Сливалась я с судьбами тысяч людей –
От колыбелей к могилам,
Великий и подлый, кумир и злодей –
Всех русло моё уносило.

Всё помню: и множилась слава страны,
И город рос – чудо планеты,
И Жизни Дорогу сквозь голод войны,
И слёзы салюта Победы.

Всё помню, всё ведаю, матерь Земля, –
Вон там, возле дома семнадцать
В сугробах лежат штабеля, штабеля
Моих земляков, ленинградцев.

Вон между фасадами, словно проём –
Здесь стены кромсали снаряды,
Кричали здесь женщины, дети: живьём
Сгорая в кострищах блокады.

А здесь помню: прорубь, с бидонами к ней
Не люди, а тени скользили,
О, сколько их вмёрзло в мой лёд в той войне!?
Полгорода в братской могиле.

Здесь воды мои, словно судьбы текли,
Чтоб с этими судьбами слиться,
Чтоб здесь возвеличивать Подвиг Земли
И мужеством предков гордиться.

И всё-таки радости светлые дни
Быстрее уносит забвенье,
Чем скорбь, и утраты, и траур – они
Как заводь, как плёс при течении...

Чем любишь сильнее, тем помнишь сильней,
Тем больше скорбишь, вспоминая...
Текут мои воды средь судеб людей.
И я среди них, как живая.

Вот – Блок, замечательный здешний поэт,
Вот – Лонд, здешней школы учитель...
Их жизней земных ослепительный свет
Мою озаряет обитель.

Я просто протока, я просто река,
Но я твоей волей, светило,
Две эти судьбы на моих берегах
Своею судьбой породнило.

И пусть разлучило нас Время Земли,
Мы вместе, мы рядом – я знаю,
Давно наши души друг друга нашли, –
Я чую: здесь вместе витают.

Ты, Блок, моей «заводи тихой» поэт,
В свою «незнакомку» влюблённый,
Вот дом, где последний ты сложишь куплет,
Где скажешь: «Прощай!» – мне с балкона.

Ты, Лонд мой, учитель – среди детворы, –
Тут в спорах творят упоённо:
Музей музыкальный военной поры,
Хор песни, войною рождённой.

...Здесь многое было и будет потом,
И всё это – весть океану...
Да, время – течёт. Но я вижу исток
Событий, которые канут...

I

Мои извивы, берега,
Мост «Банный», Блока – «сумрак алый».
Протока. Пряжка. Нет, река!
Нет, «ледяная рябь канала».
Всё – я. «Угрюмых мест печаль» –
Мои заботы и теченья,
Кто жил – на всех моя печать:
Кому – восторг, кому – презренье.

Как клювы в воду, катера
Уткнулись в берег сиротливо,
Сегодня – так же, как вчера,
Сочится ветер из залива.

Я – на отшибе. Как поэт,
Люблю покой, уединенье...
А впрочем – нет, и нет, и нет, –
Теченье, есть всегда теченье.

Да, тишину мою давно
Преобразила речь людская, –
Мне помнить каждого дано:
Встречаю их и провожаю.

...Вот Блок – Добра, Любви поэт
В годины смут и потрясенья,
Вот Лонд – сапёр военных лет,
А мирных лет – учитель пения...

Их развела времён река,
Но рябь моя их породнила,
И судьбы их, как два венка,
Струю я, путая фамилии.

Люблю обоих я, как мать,
Но в испытаний час суровый
Перестаю их различать:
Вдруг узнаю в одном – другого.

II

Гляжу: несёт над вьюгой крест
Разлука, ставшая любовью,
Гляжу: печаль угрюмых мест
Ползёт туманом к изголовью

Вдоль берегов моих глухих,
А вслед – шагает Блок закатом,
Шепча волшебные стихи
Про чёрный снег и розы сада...

Вокруг – огонь, короны – крах,
И крах святынь былых – без меры,
И тот огонь мерцал в стихах,
Мерцал звездой страданья-веры.

Поёт поэт про непокой,
Про стяги цвета зорь и крови,
Про старый мир и вечный бой...
И было – Слово – в каждом слове.

Штурмует ночь, метель отряд.
Их, как апостолов, двенадцать.
В двенадцать лун штыки блестят.
И алый флаг – всё их богатство.
Они шагают в полный рост.
Куда? « Без имени святого?!»
И старый мир дрожит, как пёс...
Труп девушки, морозом скован,

Лежит в снегу. Бойцам вослед
Застывший взгляд: «За что?!» – взывает...
– А что увидел ты, поэт?
Кто там в венце из роз всплывает?

Кто впереди?!
И мне мой Блок
Явил того, кого восславил:
Там шёл Иисус, наш светлый Бог,
Нёс над собою стяг кровавый.

III

А вот других видений ряд:
Зарубцевалась боль блокады,
Ноябрь, ночь, свет фонаря,
Я под ковром из листопада.

Шуршит листва... С балконом дом
Ждёт, тёмный, Лонда:
– Что так поздно?
Ведь не окончен бой со злом,
Вон! Затаилось мраком грозным.


Вон из парадной – женский крик:
« На помощь!» – зов души и сердца,
Всем страхам ночи вопреки,
Лишь две руки – вот всё и средство.

Ты заслонил её собой:
«Назад! Не сметь!»
– Беги! Прикрою...
...Ужели здесь последний бой
Того, кто не убит войною?

Вот окружили вшестером:
«Ну, что, хана? Вояка бравый.
Тебя мы медленно убьём,
За то, что нас лишил забавы».

И смяв, распяли на земле,
И грузный камень надо мною
За разом – раз в осенней мгле
Взлетал, чтоб прянуть на героя.

А я текла себе, текла
И не могла понять: откуда
Берётся в людях столько зла –
Жизнь убивать – такое чудо!

И вновь призвать сюда – войну,
Её «послед» и преступленье, –
Ах! Если б мне поднять волну,
Чтоб смыть злодеев наводненьем!
Чтоб не следить, как здесь в ночи
Они любовь мою губили:
– Я вас запомню, палачи,
Вы и меня тем камнем били,

Над Миром и Добром глумясь...
Злодеи сгинут в темень. Сгинут.
А Лонда, втоптанного в грязь, –
Я помогу – на свет поднимут...

И лучший в городе хирург
Четвёртый час над комой вьётся:
– Давай же, друг! Держись, мой друг!
Здесь – Ленинград. Он не сдаётся!

И тот же я под свой уклон
Струю призыв руин и «шрамов»:
– Нас не сломить! Кто здесь рождён –
Всегда найдёт дорогу к храму.

... Я кровь твою испила, Лонд,
И эта кровь – моё причастье...
Вон, слышишь, как набатный звон:
«Злодейство в городе! Несчастье!»

И всколыхнулся город мой,
Его святыня – состраданье,
Призыв души – в беде помочь,
«Добро и свет» – его призванье.

Когда вползёт в наш мир из тьмы
Змея злодейства и ужалит...
Нет! Не страдать не можем мы,
Одна печаль – но всех печалит.

... И вот промозглым ноябрём,
Чтоб причаститься к общей вере,
( И общей радости – потом),
Идёт народ к заветной двери.

Дверь – от себя... Затем – к себе...
( Смерть то откроет, то закроет)
– Мы здесь! Живём в твоей судьбе!
Земляк наш! Брат наш! Мы – с тобою!

Ему шептал: «Очнись, родной!» –
Мои слова мой город славы...
– Ты здесь, мой брат! Но – как чужой:
Усмешка-смерть в бинтах оправе.

... От важных дел сюда народ
Шёл в сёстры, няни, массажисты...
... Так, торопя весны приход,
Рыхлило мне блокадный лёд
Тепло сердец с теплом лучистым.

«Помочь тебе! Помочь! Помочь!»
Здесь рук твоих – не отпускают,
Кровь – отдают... И длится ночь
Борьбы за жизнь. Одна. Сплошная.
Уже сто десять страшных дней...
Ужели зло – неистребимо?
Ужель оно – всех нас сильней?
Не верю, город мой любимый!

...Вот стало медленно сползать
С «лица» чужое выраженье.
Открылись, Лонд, Твои! Глаза...
Вот – взгляд. Живой! Нет! Лик спасенья!

Он от лица к лицу летит,
То узнаёт, то вновь – теряет...
И город мой, весной умыт,
Воспрянул: лёд весна ломает...

Лик Лонда чист, как первый снег,
Не мира нашего, покуда...
Но Лонд уже – наш Человек!
Свершила Вера наша чудо.

IV

Несёт «Исаакий» к вышине
Над куполами – крест спасенья...
Мой Блок опять спешит ко мне,
И с ним Христос – его прозренье...


... Шумят листвою тополя
На берегах моих пологих...
Рассвет. Мой град, моя земля –
Судьбы судья, святой и строгий...

И ночь – бежит!
Со всех сторон –
В «седое утро»:
– С добрым утром!
Спешит навстречу...
Блок ли?! Лонд?!
Вы все – мой мир,
Святой и мудрый!

____________________________________

Фото - http://fotki.yandex.ru/users/doubleyad/view/56876/?page=0
Автор - dyadyavasya