Сидели на подоконнике свесив ноги

Сидели на подоконнике свесив ноги, хватали звезды и мгновениями были рады.
А знаешь мне больше не надо. Я так заразилась этими воспоминаниями,
ежедневно грызть ногти, и молчать. Молчать. Молчать.
А без тебя ведь так пусто, что я даже на дне бокалов, книг,
за оранжевостью солнца и потертых нами диванов, никак не могу успокоиться.
И холодно так, с каждым разом проводить вечера по разному с разными,
но все равно чувствовать одиночество. Это твое проклятие, мое пророчество.
Я выделяю минуту на тоску. Минуты превращаются в часы.
А мы ведь стали похожи на старинные весы – сколько не три, не приводи в божеский вид,
все равно диагноз – сердце горит.
И не болит даже, не бьется, не ожидаешь, не разобьется, сколько не бей.
А я забивала голы поочередно, носила то, что уже не модно,
строила дворцов каскады, пропускала мимо ушей митинги и парады.
И я ведь, знаешь, даже на танцполах, где все слившись в одно целое все равно разнополы.
Я даже там до сих пор не нахожу себя.
Бежала что было сил с того места, где мы встретились, чувства грубя, сердце грубя.
И думала – никто не простит. Не знала, что был лишь один диагноз – сердце горит.
Пеплом разлетается на куски, ты их собери по частицам, согрей.
Испей из той самой чаши, что из хрусталя у ног твоих. Испей.

А я ведь, знаешь, не настолько сильна как хочу быть, я такая как все.
И диагноз – плыть. Рефлексом гасить чувства.
И мне не грустно, пока я верю что ты вернешься.