6. 30

Освенцим рассудка,
сосет под ложечкой, сука,
вялотекущая сущность бытия.
Утро в 6.30. Я -
в мании среднекризистности.
Можно спасти.
Медикаментозно-мануально.
Ты специально
не существуешь на свете.
Я буду рассказывать детям
о картонном синдроме,
о черном дешевом роме,
о прочей ***не,
только не о тебе.
В рекламе GLAMOUR'a
какая-то дура
советует сменить гардероб.
Я лягу в гроб
в черных лаковых по колено.
Мои пыльные вены
вышли из берегов
не в сезон. Столько слов
и все ни о чем.
Подпираю плечом
дырявый озоновый слой.
Злой слог, злой,
знаю, прости, прощай.
Герду, кстати, убил Кай,
она его просто достала.
Сам на Ивана-Купала
ушел с головой в омут.
Не лезь в воду - не зная броду.
Все просто, как конец октября,
Перемалываю зазря
талмуды несвязных воспоминаний,
ледяная в кране
смоет и унесет
неразумный помет
непечатного текста
в поисках места
под той стороной луны,
где наизнанку углы
и пахнет душицей и зверобоем,
где место есть нам обоим.