Засыпание земли

Завернулась земля, словно в белую мантию – снегом,
вдоль чернеющих ниток дорог – всё кусты да канавы.
Где же птицы? Не видно их под обесцвеченным небом,
только медленно сходят на мир белоснежные павы.

Я зимой не живу, – коротаю недели в надежде
на желанный уют, одиночество, книги и перья,
на оторванный мир, на соцветие истин, но прежде –
черновая работа, да беглая жизнь подмастерья.

Не гони мысли прочь, хоть ни хлеба от них, ни уюта.
Пусть зима норовит подцепить однозначностью буден,
пусть всё катится вниз снежный ком – обречёно, - как лезвие Брута,
но без этих безумных забот зимний путь слишком труден.

Под сугробом лежат уходящие в Лету растенья,
нам дано вместо них утепляться и делаться старше,
но зима давит вниз, увеличивая тяготенье,
и обузой становятся перья и помыслы наши.

Разве мысль удержать в толкотне и разбитости быта...
Проза жёстких ветвей, синий сумрак, сосульки, как чётки,
треск замерзших стволов, – вот и стало разбитым корыто...
Пусть зимою Харон не найдёт древесины для лодки.

Белизна миражей. Все звериные тропы сровняло.
И позёмка метёт от Сибири до белой Варшавы.
Может, шьём наугад из лоскутьев зимы одеяло,
чтоб к весне не пропасть на ладони равнинной державы.

Что с того, что один, – виноватить ли зиму седую?
На столетие впрок не накопишь тепла да уюта.
Даже наша земля совершает витки вхолостую,
но плывёт и плывёт по невидимой нитке маршрута.

Завернулась земля, словно в белую мантию – снегом,
к тихой тайне своей никого из живых не пуская.
Вот и поиск пути завершается снова побегом,
словно спешным отлётом на юг замерзающей стаи.