Крест

Вот река на севере далёком, –
Здесь люблю я слушать дикий лес,
Слушать над могилой одинокой
Грубый и величественный крест.

И тот крест морщинист ясным ликом,
В даль небес устремлены глаза…
По кресту блуждают солнца блики,
И блуждают чьи-то голоса.

Может, души, может просто: ветер…
– Эй, старик! Ведь ты из этих мест,
Кто здесь упокоился на свете?
Расскажи, кому поставлен крест?

И тогда поведал мне сурово,
Может – крест, а может быть – старик
Светлую и горестную повесть
Про желанной встречи смертный миг.

Как в Мер-ю девчонка молодая
Прибрела с ребёнком на руках
(Есть в Печорах выселка такая:
Сотня вольных – тысячу зека),

Как сбежал на волю заключённый,
Он – по слухам – изверг и злодей,
За него добытчику казённых
Выдадут в управе сто рублей.


... Здесь студеный стонет, плачет ветер,
Здесь тебя покоит тихий снег
Сумрак – истлевает. На рассвете
Видишь: на дороге – человек.

С ветром спорит вой далёкий волчий...
Замерла... Взметнула два ствола...

... Весь в жару ребёнок плакал ночью,
Что ты, что, голодная, могла?
На еду, лекарство надо, надо!
Как спасти! Ну как спасти мальца!
Вот начальник «пел»: «Иди в засаду!»
Премию сулил за беглеца...

Год голодный. Все помочь бы рады,
Нечем только... Может, Бог – простит...
«Жди, сынок! Засада, так засада,
Коль лишь так могу тебя спасти».

... А ночами снится: «гром» по двери:
«Был в плену, так искупи вину!»
... Дождалась с войны. И вновь – потеря.
Нет! За ним, в любую сторону!

«Муж – в Мер-ю». Сюда вы и стремились,
Пролетев с сынишкой полстраны...
И опять, опять в душе томились
Страхи, ожидания войны.

Почему подумала об этом?
Вот таким же точно силуэтом
Муж в ту ночь в дверном проёме замер
И шепнул тебе, обняв глазами:
– Я вернусь, ведь это – не война...
Береги сыночка! Жди, Жена!
Опускали мужа в ночь ступени,
Детский плач сопровождал и «тени».
Тлел во мраке. Тлел. Потом – потух
Мужа белый, заячий треух.


«...Он взглянул... Почувствовал... Заметил...»
Что тебе, родная, шепчет ветер?
«Я вернусь!» – знакомый голос кружит...
Стой! Застынь, мгновенье, как река!
... Вздрогнешь ты... В прицеле – видишь мужа...
И – предатель – дёрнется рука...

«... Что за гром? Опять стучат по двери?..»
Ты не хочешь в страшное поверить.

Муж – упал... Треух его – узнала...
Только он не белым был, но алым...
Стон твой, крик твой – ели покачнули...
Ты на мужа рухнешь, как от пули...
Ты ему унять не можешь кровь:
«Жизнь моя! Родной! Моя любовь!»

Улыбнётся муж. Но не ответит...
Сердца гром всё тише в тишине...
Завывает леденящий ветер
Реквием по мужу и жене.

Скорбь любви... Последнее объятье.
Ну кому оно? Зачем оно?
Почему не всем здесь светит счастье?
А на выбор. Кем заведено?

Нужно ль миру это испытанье?
Чтоб зажглась ещё любви звезда
Над землёй, над северным сияньем,
Над полярной ночью – навсегда?!


... А ребёнок умер тем же утром,
Видно, к маме с папой захотел...
«Всех – в одну!» – село решило мудро,
Целый день костёр им место грел.

Положили мы в одной постели
Всю семью над этой вот рекой,
С топором пришёл потом я к елям,
Чтобы крест их сторожил покой.
И старик ... умолк. Померкло … лето.
А потом – нет старца. Только крест.
Может, крест мне рассказал всё это,
Может, тёмный, бесконечный лес?


...Спит семья в одной могиле рядом.
Крест и лес венчает встречу их:
«Ой, не прячьтесь, люди, по засадам,
Не стреляйте в милых и родных!..»

_____________________________________