О, Женщины!

                И. Анчукову.
Из индийской скромной деревушки
вышли утром в город на базар
три веселых, молодых подружки,
прихватив нехитрый свой товар.

Где-то за околицей деревни,
на пересечении дорог
встретил женщин каменный и древний
идол, истукан, короче, «бог».

Чтоб беды в дороге не случилось, -
путь далекий, мало ли чего, -
проявить к ним божескую милость
попросила каждая его.

Первая – дороги безопасной
(шастали грабители-враги),
а вторая – всем погоды ясной
и торговли выгодной, с руки.

Третья, запинаясь и волнуясь,
попросила шепотом почти,
чтобы много-много поцелуев
встретилось ей жарких на пути.

Возвращались, как со свадьбы. Идол
благосклонен был и не подвел,
каждой, что просила, то и выдал.
Видимо, любил он слабый пол.

И благодаря его за милость,
и за дар, которым наделен,
первая смиренно поклонилась
и вторая отдала поклон.

А любительница поцелуев,
проявив недюжинную прыть,
тем же (и, конечно же, волнуясь)
захотела отблагодарить.

Но, для настоящего накала,
все с себя до ниточки сняла
(благо, лето было) и предстала
перед ним, в чем мама родила,

то  есть, босиком по саму шею.
Идола руками обняла
и, от обожанья хорошея
длинными ногами обвила,


и припала поцелуем алым,
сладостным. Сумел бы – описал.
ну, а идол был веселым малым,
губы ее взял и присосал.

И не отлепить, не крикнуть «мама»
или «караул». Заклеен рот.
Разом - и комедия, и драма
идолы – загадочный народ.

И подружек напугало дюже
то, что получилось невзначай.
Кинулись в деревню, ищут мужа:
Так и так, беги мол, выручай!

Он спешит, конечно, кто обидел? –
у него тяжелая рука.
А когда жену свою увидел,
(а  увидел он издалека)

(эту соблазнительную позу)
у него вспотел мгновенно лоб,
сразу обо всем на свете поза-
был, с рыси опрокинулся в галоп.

На ходу штаны скидал, готовясь.
Добежал, пускай не голяком,
но вполне готовым «делу», то есть,
был уже по пояс босиком.

И от страсти пламенной сгорая,
он сграбастал  «бога» и жену
и вломился к ней в «ворота рая»
без пощады и на всю длину.

Может и в другие, те,  что рядом, -
тут, конечно, не до мелочей,
ежели  колотит водопадом,
торопясь в нее  мужской ручей.

Но такого, знаете, нахальства
даже идол вытерпеть не смог:
Прыснуло «небесное начальство»,
и упала парочка в песок.

Что же ты смеешься, дорогая?
и не то бывает на земле.
«Двадцать семь рассказов попугая», -
книга, вон, раскрыта на столе.
 
Я тебе мораль читать не буду,
Но, благодаря или дразня,
не целуй ты каменного Будду,
а живого, теплого меня.