***

 *  *  *

Я время чувствую – оно неумолимо
ползёт и давит, как большой каток.
И ощущенье - жизнь проходит  мимо.
Любой глоток - последний мой глоток.

Незримо наползает беспокойство
о том, что не доделал, не допел,
о том, что эту жизнь прожить  - геройство,
что долг отдать кому-то не успел.

Не знаю, чем я так обеспокоен.
Тем, что мои задумки – не Бог весть?
Тем, что не в силах изменить законы?
Что дважды два четыре, а не шесть?
 
Мне кажется: заботы выше крыши.
Их не преодолеть одним броском...
Друзья о том, чем мучаюсь, услышав,
меня сравнят с набитым  дураком.

Откуда этот бред пришел, не знаю.
А я уперся только в мысль одну:
наверно зря себя НИЧЕМ терзаю
и вою зря, как псина, на луну.


                *  *  *

Я гоняю свой мозг, словно лошадь,
До икоты, до всплесков огня.
Час пробьёт, на кладбище, что в роще,
Между делом притащат меня.

Это в будущем.
В скором?
Не знаю.
Дел сейчас накопилось сполна.
Каждый день я себя заставляю
Выпивать чашу жизни до дна.

Нет покоя усталому мозгу –
Не позволю ему замереть.
Пусть другие такое не смогут...
Для  меня замедление – смерть.

Я порой  матерюсь в полный голос,
Слыша жалобы, плач и  нытьё.
Только знаю: на миг успокоюсь,
Значит точка – конец, небытьё

              *  *  *

Наверное, подходят сроки...
Я  это чувствую железно:
И неприятностей потоки,
И  изо всех щелей болезни.

Анализы свои,  достав, я
Узнал, что тромб сидит в аорте,
Что позвоночник и суставы
Сегодня, прям –таки ни к чёрту.

В крови поднялся резко сахар,
Как явный призрак диабета.
Теперь послать я  должен на хер
Печенье, пастилу, конфеты:

Давно потеряны все  зубы...
Твердят мне:
– Меньше, друг, азарта!
А то мгновенно дашь ты дуба
От проклятущего инфаркта...

И член уже на полшестого,
И поднимается давленье...
Контроль за  рационом строгий
Меня приводит в  «умиленье».

И убеждаюсь ежечасно;
Нельзя мне то, нельзя мне это.
И чтоб предотвратить опасность,
Нужна суровая диета.

От множества других болезней,
Чей  перечень ещё продлится,
Наверное, всего полезней
Верёвку взять и удавиться.

Да, ждёт меня болячек ворох.
Что это неизбежно, знаю.
Но этот свет мне очень дорог,
Ну, а на тот не опоздаю.

  Молитва

Я старый, бедный и больной еврей,
Но  жалости пока что не прошу,
Пусть   трудно от кровати до дверей
Проковылять, и что с трудом дышу.

Наверное, я отслужил свой срок
И скоро мне идти на Страшный суд,
И выбивать на камне пару строк
О том, кто поселился нынче тут.

Готовы эпитафии  строка,
Последний мой прижизненный портрет...
Возможно рановато, но пока
Рожденья дата...
Даты  смерти  нет.

Я не рассчитываю на десяток лет вперёд.
Не строю ярких планов громадьё,
Но протянув опять нелёгкий  год,
Я понял: то, что сделал, то моё.

Господь, не знаю, есть ты или нет,
Хотя об этом все вокруг трубят.
Но я скажу, что очень  много лет
От всей души благодарю тебя

За то, что двигаюсь пока и что дышу,
За то, что говорят мне: «Молодец!»
Лишь об одном от всей души прошу:
Чтобы  мгновенный наступил конец.

В  себе  давно держу я эту мысль,
Сейчас проговорившись невзначай.
Других  не мучить – вот её весь смысл.
Чтоб лечь и  не проснуться.
Всё!
Прощай!