Осенью
теплой глиной, немым пером…
Может, что и случится после –
не потоп, не надежд погром…
В нашей комнате все забито
изнутри, до краев, до дна.
Дождь-маньяк полоснул, как бритвой,
обнаженный зрачок окна…
Только мы, обливаясь потом
(или желчью пустых молитв?),
вдруг очнулись, как самый плотный
и бессмысленный монолит –
средь логичных крушений ночи.
Осень наш проклянет ампир:
распускаемся, точно почки,
сотворяемся, будто мир.
Ветер клен обобрал до нитки -
все равно безысходно нищ.
Как нечаянно мы возникли
на высотах античных ниш,
точно свежие статуэтки,
что боятся воды и рук!
…Тычет пальцем коварно ветка,
ничего не забыв к утру…
Свидетельство о публикации №109100902327
Муз было девять, а не десять или восемь.
Когда опять приходит Болдинская осень,
Поэт с собесом в ребре встает в романтическую позу
И недовес любви ощущает как смертельную угрозу.
Емельянов-Философов 16.09.2025 21:46 Заявить о нарушении