Перелёт в грозу. из романа Это недалёкое прошлое..

 Лето. Это очень жаркая пора для нас во всех отношениях и понятиях не только своими
природными условиями, но и фактом: работы, службы и жизни; обучение курсантов их бу-
дущей профессии и судьбы; работа командира во всём экипаже: с  техниками, солдатами
срочной службы, курсантами; личное совершенствование, как в лётной  подготовке, так
и в командирской; постижение пиков  мастерства пилотирования и пиков  небесных, пи-
ков судьбы и жизни; это и семья, которая не видит тебя по шесть, семь  месяцев; это
и будущий отпуск при меняющейся погоде в природе - от весёлых деньков тепла и солн-
ца на слякотную серость землеустройства осени и холодов зимы, и всё это сидит в тво-
ём мозжечке для раздумий сейчас, летом, готовясь к этому отдыху: «А, где отдыхать?»
 Да, это вопрос из вопросов...
 И это было лето: посевная и жатва сразу; работа, долг, честь!

 Лётчики старались не обращать на  свои житейские трудности и  желания. Не до этого
им было, не до этого... Желания загорались лишь в моменты физической и моральной ус- талости, как искры, но и моментально гасли по тому же желанию, чтобы не расслабить-
ся во времени, так не подходящем для проявления человеческой слабости. Нельзя в это
время думать о стороннем, а надо больше отдавать всего себя делу знаниями и чувства-
ми; силой духа и тела. Так и работали  лётчики-инструктора: не за страх и ордена, а
по совести и чести - профессиональной, офицерской, жизненному кредо.
 Лето.
 Пора тёплого счастья и солнечных «очей очарованья». Для нас же, это просто хорошие
и плохие погодные  условия, сокращающие и отодвигающие  окончание  программы лётной
подготовки курсантов в полевых лагерях далеко, далеко от домашнего очага и уюта се- мейного окружения. Но  некогда, некогда  думать о любви и сверкающем море при луне.
Некогда думать о проблемах, которые скребли  свои норы в голове  у каждого. Некогда
думать о приличности жизни и создание её в своём гнёздышке бытия.
 Небо! Дети-курсанты! Подчинённые и братья по оружию! Вот наше гнездо, очаг и  уют,
для всех и сразу.
 Лето.
 Погода стояла на редкость, понимающая нашу жизнь и работу. Чистое небо, правда, го-
товое всегда проявить свой грозящий норов, но и радующее глаз, и ласкающее тебя сво-
 им солнечным сияющим теплом чередовалось плачем дождливой небесной природы, накрыва- ющей свинцовым покрывалом облачности нас и прижимало к земле не на один, два дня, на неделю, а то и более, и, как-будто говорило: «Сиди не дёргайся. Отдыхай, пока я те-
бе это даю ». Но сейчас же радовало совсем  другое, это настоящий  отдых от полётов
в целых три дня: вечер субботы, воскресенье, понедельник.
 Мы пришли со смены в семь часов вечера. Ужинать не хотелось, потому в столовую от-
правили посыльного, чтобы предупредил столовый взвод: официанток и поваров, собрать
ужин, не раскладывая – возьмём его с собой на природу. Мы готовились отбыть на вод-
ные и воздушные ванны пруда, и деревьев  рощ, одним словом на шашлыки и рыбалку при 
костре ночи и песни под  гитару, разговоры и размышления, воспоминания и откровения
желаний будущего.
 После полётов лётчики сходили в подготовленную баню и сейчас готовились к отъезду.
Мы ожидали в своих комнатах сослуживцев, которые уехали в город за пивом, вели бесе-
ду о сегодняшних полётах, делились мнениями о допущенных просчётах и удачах. Но вот
загудел наш «броневик», это лагерный автобус, на каком мы ездили в город или на от-
дых в природу. И я, Слава, Сергей пошли на  разгрузку  привезённого Луниным Сергеем
из запасников пивного бара и магазина груза горячительных напитков.
 После того, как мы разгрузили автобус, с полной  чашей добра: пива и ящиков сухого
вина возвращались в комнату общежития. Из своей «опочивальни» вышел командир эскад-
рильи, Корягов:
- Александр, позови Петровича ко мне. Вы готовы выезжать?
- Понял. Готовы. Сейчас будем загружать всё в шестьдесят шестой (Газ – 66).
- Хорошо. Давайте побыстрее...- сказал уставшим голосом Корягов и ушёл в комнату.
 Мы занесли всё к себе. Я сказал Петровичу (старший лётчик звена), что его  вызвали
к командиру и стали собирать вещи к отъезду. Всё отнесли в грузовик, а когда собра-
ли необходимое сели в комнате с ожиданием. Корягов не зря вызвал Петровича, значит,
 что-то важное должны и мы сейчас услышать.
 Через некоторое время зашёл Петрович и Корягов:
- Товарищи офицеры, в понедельник шесть лётчиков вместе со мной отправляются в Там-
бов на перегон самолётов в Кирсанов. Всего двенадцать. С четвёртой эскадрильи будут
остальные. Летят...- Корягов назвал фамилии, кто участвует на перегоне  самолётов и
добавил,- а сейчас на отдых. Пора с бредешком  побродить.
 Мы встали  с мест и молча пошли к «Газону».

 Корягов, Петрович, я, Лунин были выпускниками одного Училища, правда, в разные го-
да, но с Серёгой Луниным мы учились на одном курсе. Судьба наша была небо  в сегод- няшний и завтрашний день, хотя жизнь разная. Характеры разные, но правила этой жиз-
ни и службы привитые в нас знаниями преподавателей Училища навсегда были одними:
честь, совесть, дружба, уважение, помощь и содействие в трудную минуту ко всем, ко-
му она
была необходима.
 В понедельник прилетел Ан-24 и взял лётчиков на  борт, чтобы отправиться в Тамбов.
После того, когда нас разгрузили в Тамбовском училище, командование предложило раз- меститься в гостинице, где мы прожили, дожидаясь погоды три дня. Вот, наконец вызва-
ли на перелёт в Кирсанов, но погода была очень шаткая. Грозовые тучи  могли накрыть
линию маршрута и сам аэродром. Всё же решили прорываться немедленно.
Рано утром нас ознакомили с погодой маршрута и проверили подготовку к полёту. Приня-
ли решение и мы ушли на стоянку, где стояли в ожидании четырнадцать бортов Л-29 го- товых ринуться в небесные просторы сини Пятого Океана. Я летел в паре с Коряговым в последнем звене вместе с Божьевым Славкой. Он был замыкающим. После прогрева самолё- тов, Корягов запросил руководителя полётов вырулить со стоянки на  полосу аэродрома
и мы взлетели звеном на Кирсанов.
 Ведущий установил обороты двигателя на 94%. Я старался не отставать в полёте. Ско-
рость была разогнана до пятисот километров в час, и мы быстро сокращали  расстояние
нашего маршрута до лагерного аэродрома Кирсанов. При подлёте руководитель полётов в
Кирсанове предупредил, что надо  готовиться к попаданию в грозовые  облака, а поэто-
му надо бы прибавить, но мы итак  летели на предельной скорости. Впереди  замаячили
шапки грозовой облачности, накрывающие аэродром. Руководитель перелёта разрешил са-
диться на недостроенную бетонную полосу, что было чревато на мокрой бетонке скатить-
ся за полосу, а там уже невозможно рулить на стоянку самостоятельно, так как земель-
ный грунт в Кирсанове был чернозёмом и при проливе дождя он становился маслом  мас-
ленным, только одна надежда, это тягачи. На  первом  развороте Корягов  дал команду
«роспуск» и мы продолжили полёт по кругу одиночно, готовясь к посадке.
 Корягов успел пролететь, не  касаясь  грозового  облака, а я нет. Мой самолёт и я,
соответственно попали в самое пекло  грозы. Недалеко ударила молния. Болтанка  была
на редкость сильная и стрелки приборов крутились по кругу циферблатов, как бешенные,
не давая правильных показаний определить дальний привод, чтобы зайти на полосу и по-
садку. Аэродром был закрыт грозовым облаком, и оно выливало проливную дождливую во-
ду, которая струями растекалась по остекленению кабины не давая определить моё мес-
тоположение относительно аэродрома.
 Я заходил на  посадку по  наземным ориентирам, какие всё же проглядывались внизу и впереди. Неожиданно тряхнуло  так, что потеряно было двести метров. Но, восстановив режим, начал заход на полосу, которая появлялась как светофор: то, зелёным огоньком
разрешения, то жёлтым для предупреждения, то красным... и особенно долго. Пора бы и
наказывать тех, кто не отрегулировал этот небесный светофор! Но надо отдать должное-  времени хватало встать на посадочную глиссаду. Дождь старался во всю... Он не отда-
вал себе отчёт, что мешает точнее произвести посадку. Я же не суетился, дабы ненав- редить себе раньше времени и не грохнуться к подлёту на аэродром.
 Полоса расплывалась в  дождливых  струях, как  волосы женщины на разлёте по ветру.
Это было бы прекрасно, но в сегодняшний момент принятия судьбоносного решения, опас-
 но. За мной садился Славка, а полоса  была короткой, мокрой, прибавляя трудности, и времени сруливания с полосы на рулёжку было недостаточно. Руководитель начал подска- вать мне о высоте и точности подхода к полосе и посадке:
- Спокойно. Выравнивай. Так, хорошо. Молодец. Два метра, полтора... Подбирай! Каса-
ние. Плавно тормози.
 Я плавно старался тормозить, чтобы на мокрой бетонке не слететь юлом с  полосы и в
тоже время не задержаться на ней, так как слышал запрос Славки о посадке. Остановил-
ся мой «Пегас» в нескольких сантиметрах от огрызанных бетонных  плит  недостроенной
полосы. Дальше обрыв в метр и...  Я уже разворачивал самолёт для сруливания на рулёж
ку, как услышал Славкин возбуждённый голос:
«Саня! Быстрее!..» Он тормозил по скользкой полосе, но, видимо  не успевал затормо-
зить, чтобы не воткнуться в мой «зад». Я рискнул резко развернуть самолёт для срули-
вания добавив тягу двигателя до предела, и так поставил самолёт по полосе, чтобы ес-
ли произойдёт столкновение, то с меньшей из зол, крыльями... Бог поддержал нас. Мне  удалось и удержать самолёт, и вовремя срулить с полосы для руления на стоянку самос- тоятельно без поддержки тягача. Краем глаза было видно, как мимо пронёсся Славка...
 Около полосы стоял чей-то застрявший самолёт в  вязкой грязи грунта. Лётчика в нём
не было, по всей видимости, он давно покинул самолёт.
 Все удачно сели на аэродром Кирсанов, выполнив задачу по перегону самолётов. Я за-
рулил на стоянку. Сдал своего «Пегаса» технику, и двинулся в беседку, где отдыхали,
ожидая крайних лётчиков: меня и Славку, остальные небесные спутники перегона.
- Всё нормально? – спросил Корягов меня. На его лице  ощущалась тревожная напряжён-
ность происшедшего.
- Да, - ответил я и сел на скамейку беседки. Все молчали, говорить абсолютно не хо-
телось. Хотелось побыстрее сесть в  автобус и отбыть в свой лагерь. Нам  предложили
посетить столовую для обеда, но мы отказались, приняв решение обедать в своём лаге-
ре. Перелёт в грозу состоялся без потерь.