***

Ты говоришь, что я – плохая,
Ты говоришь, что я – не та…
Не знаешь ты, и я не знаю:
Осталось сколько нам до дна?

Ты говоришь, что отношенья
Другого заслужил к себе…
Ты говоришь... А в сердце жженья,
Пожалуй, не унять тебе.

«Мне безразлично», – отвечаю,
«Мне безразлично», – говорю,
Прости меня за всё, не знаю…
Не знаю, может и люблю…

Ты говоришь, что всё чужое,
Ты говоришь, что всё пустяк;
Одной рукой закрыв лицо, я
Шепчу опять, что всё не так…

Ты то молчишь, то проклинаешь
Меня и этот жалкий мир.
Ты даже счастья-то не знаешь!
Ты сам его истёр до дыр!

За всё тебя благодарю я:
За тьму ночную за окном,
За жизнь нелепую, пустую,
За мысли, в общем, ни о том…

Не знаю, что мне сниться ночью,
Не помню, что хочу я днём;
Я знаю только – важно очень,
Что б прошлое не стало сном.

Я растворяюсь в этих безднах,
Я распадаюсь до нуля…
Мне, знаешь, слов не надо лестных,
Мне не хватает лишь тебя.

Нет правды в наших глупых спорах,
Нет вещих снов у нас с тобой.
Я – растворяюсь в уговорах…
И про себя шепчу: «Ты – мой!»

Ты знаешь это до итогов,
Ты знаешь правду без прикрас.
Ты говоришь: «Красивых много».
Не отводя в восторге глаз,
Я восхищённо приближаюсь
К завету ветхому душой.
Я в нашем прошлом поплескаюсь
И прошепчу себе: «Не мой».

Не мой, до самого истока,
Не мой… До самого конца.
Красивых много, слишком много,
Но нет тернового венца

На них болезней многодневных,
Болезней тела и души…
«Позволь, как до мощей священных
Дотронуться», – «Ну нет, и писем не пиши»…

Вели мне сгинуть без остатка
И с неба принести звезду.
«Сейчас», – тебе отвечу кратко
И больше, может, не приду

Сожгу себе лицо и руки,
Пытаясь донести её,
(Мне не до скуки, не до скуки)
Отдам. А надо ль что ещё???

Без диалогов, без амбиций
Хочу я сесть к твоим ногам.
Пронзит мне сердце болью-спицей,
И стихнет улиц шум и гам.

Уткнуться носом в твои плечи
И долго-долго – аромат
Твой… Ты, скажи, навечно?
Утихнет снег. Начнется град.

Скажи, мой ангел, ты навечно???
Ты отмахнёшься, нехотя,
И улыбнёшься мне беспечно,
И «нет» ответишь, не шутя.

И волчий час, и город сонный
Уж затихает до утра…
Любви колодец – он – бездонный.
Не говори. Что мне пора.

А если я уйду, то знай же,
Что я уйду через окно…
Мой милый мальчик, засыпайте.
А я побуду с Вами, но

Мешать, тревожить я не стану.
Твой тихий хрупкий сладкий сон…
И рот твой – алый, словно рана
Не разомкнёт жутчайший стон.

Я разведу руками бурю,
И заглушу далёкий гром,
Поймаю своим телом пулю,
Но возведу тебя на трон.

Спи, засыпай, царевич юный,
Владелец мира, А пока
Пускай звучат гитары струны,
И мягко шепчут облака.

Твой нежный сон не потревожит
Ни смерть, ни боль и ни война.
И пусть тебя ничто не гложет
Ни я, ни Бог и ни она.

Проснёшься – что-нибудь прикажешь.
А я? Я буду исполнять.
Ты больше слова мне – не скажешь,
Но, может, будешь обещать

Глазами мне тепло и ласку,
Губами – чуточку любви.
И я поверю в эту сказку…
И без остатка… До крови!

Уйдя, я потеряю душу,
Её оставив у тебя,
Но ладно, ты меня не слушай,
А помни только, что твоя.

Ты сладким раем пахнешь, звёзды
Напоминаешь красотой…
И губы, как рябины гроздья…
Как жалко всё же, что не мой.

И часто больно до потери
Себя и пульса… До бела…
Я выбила тогда все двери,
Чтоб мог сказать: « Была, была…

Была такая в моём мире,
Любовь дарила, весь огонь,
Что был в ней…» Всё. Слова застыли…
Лишь в сердце колышком порой

Впиваются. До склизкой слизи,
Вплоть до сукровицы из ран,
И каждый миг до смерти ближе,
Привносят вклад в упрямый стан.

От боли выпрямлен сторицей,
Сильнее, чем когда-нибудь.
Пишу страницу за страницей,
Лишь словом горестным – за-будь…

Но нет, печали, слёзы, раны
Затмить не смогут эту боль.
Когда-нибудь счастливой стану,
А это значит – быть с тобой.

И каждую секунду – гложет.
И каждый миг – скорей летит.
Ты всё ещё поймёшь, быть может,
Ты – в сердце ранен, ты – убит.

А если (не дай Бог) случится
Тебе другую предпочесть –
То мне останется напиться
На страх и риск на свою честь.

Ты будешь жить тогда с другою,
Ты с нею заведёшь детей,
Чужою будешь жить судьбою.
Жить так, как жить ты не хотел.

И будешь жить вот так лет десять,
Пятнадцать, двадцать, сорок пять…
Но я же предлагала вечность!!!
Мою ты вечность мог забрать.

Я буду жить по битым стёклам,
Ножом по венам… Что ж с того???
Ты будешь жить – питаясь свеклой,
И не умея ничего.

А мог ты, зажигая звёзды,
Ходить, как ангел по воде…
Мог воплощать мечтанья грёзы,
Но предпочёл ты быть «как все».

Как все… Состаришься за партой
Рабочих кабинетов… Что ж…
Ты предпочёл носки с заплатой.
Стал обыватель. В сердце нож…

Во мне исчезнут искры-слёзы;
Тоска по бренному тебе.
И вот, я, зажигая звёзды,
Иду по меркнущей воде.

Стучу в окно дождём весенним,
Смотрю, как ты растишь детей,
Смотрю в окно звездой последней…
У вас всё сложно, у людей.

Боялся ты любви поэта.
Мне показал жестокость ты.
Ну, что ж, спасибо Вам за это…
Вам, «гений чистой красоты»

Стихов посвящено немало,
Волшебной Вашей красоте.
Давным-давно тебе сказала:
«Да, это чувства, но не те».

Ты смотришь на меня с опаской,
Не зная, что и предпринять.
В подъезде сильно пахнет краской…
И нам друг друга не понять.

Для страсти и любви – ты молод,
А я хоть младше но – пора
Моя любить сейчас. И лира – молот,
В твоих руках, и смерть – гора.

И хочется забыть, забыться,
Припасть к тебе и – навсегда.
Иначе – умереть, проститься;
Но не покинуть никогда.

Целуя руки, часто плача,
И просыпаясь по ночам,
Понять: себе сама палач я,
Но умирая – не кричать.

Своей пустой, бесплодной почвы
Природу осознать пора.
А заточителю – Вам – сочно
Двадцатикратное «Ура!!!»