Ричард Такер

     Думаю, среди русскоязычников найдутся считанные люди, знающие, кто такой Ричард Такер. Я и сам не слышал о нём, пока не приехал в Соединённые Штаты. Оказалось, что Ричард Такер – выдающийся американский оперный певец, тенор, еврей. Его биография изложена в книге Джеймса Дрейка, которая так и называется – “Ричард Такер”. Специалисты утверждают, что в оперной, если можно так выразиться, табели о рангах Ричард Такер стоит сразу после Энрико Карузо и Беньямино Джильи. Существуют многочисленные музыкальные записи его голоса – арии из опер и еврейская ритуальная музыка.
     Вот что писал о дебюте Такера в миланском Teatro alla Scala другой, не менее выдающийся певец – Лючано Паваротти:
     “Все, кто присутствовал в Teatro alla Scala в Милане вечером 20-го мая 1969-го года, никогда не забудут оваций, которыми итальянская публика одарила Ричарда Такера. Я уж точно этого не забуду, потому что я там был. Вместе с сотнями других зрителей, пришедших в тот вечер слушать Ричарда в (опере Верди) “Луиза Миллер”, я тоже кричал “Брависсимо!”, когда Ричард закончил петь (арию) “Quando le sere al placido”.
     В тот сезон и я выступал в La Scala, и я могу подтвердить, что приём, оказанный зрителями Ричарду Такеру, превосходил всё, что я когда-либо видел. Публика не только разразилась аплодисментами, она взорвалась – лучшего слова я подобрать не могу. Люди кричали, топали ногами, рвали свои программки и осыпали Такера конфетти.
     Кто-нибудь, по прошествии времени, спросит: что было таким уж необычным в тот вечер? В конце концов, многие великие итальянские тенора получали громовые овации в La Scala. Тот вечер был необычным и, следовательно, незабываемым вот почему: тенор, удостоенный таких оваций, был не итальянцем, а американцем, более того – евреем, начинавшим свою карьеру кантором. И самое невероятное – это был дебют Ричарда Такера в La Scala, в возрасте 55-и лет, с 25-летней карьерой за плечами, в опере Верди, которую в этом театре не слышали с той поры, когда Такер ещё и не родился!
     Меня не удивило то совершенство, с каким Ричард пел в “Луизе Миллер”. Когда я учился пению, я прослушал множество его пластинок и многому научился от него”.
     Ричард Такер (это, разумеется, сценический псевдоним, настоящее имя певца – Реубен Тикер) родился 28-го августа 1913-го года в Бруклине, Нью-Йорк. Его родители – Израиль и Фанни Тикер – были эмигрантами из Румынии, из местечка в Карпатах у русско-румынской границы. У них было шестеро детей, Реубен – самый младший. Отец, изменивший имя Израиль на Сэм, был ортодоксальным евреем и  работал в так называемом “меховом бизнесе”: он покупал остатки от меховых выкроек и продавал их оптом другим эмигрантам, преимущественно грекам, которые в свою очередь что-то кроили из этих остатков. Детьми он почти не занимался, и вся забота о семье ложилась на мать, прививавшую детям знание Библии и еврейские ценности. У Сэма был неплохой голос, и по субботам вся семья пела еврейские песни. И вот тут обнаружилось, что у Реубена – замечательный детский альт.
     Когда мальчику было 6 лет, отец представил его известному кантору Самуилу Вайсеру из синагоги в Нижнем Ист-Сайде. Ричард Такер вспоминал впоследствии: “Как в библейской истории с Иосифом, который служил фараону 7 лет, так и я тоже 7 лет пел в синагогальном хоре”. Первые четыре года он был хористом, затем стал петь соло, многому научившись от кантора Вайсера. Реубен отличался от других хористов тем, что пел легко, никогда не фальшивил и главное – никогда не волновался во время выступлений. Дошло до того, что кантор стал брать мальчика с собой на свадьбы и другие церемонии, и они пели вдвоём.
     За стенами синагоги Реубен был уличным мальчишкой. Его весёлый, лёгкий характер привлекал к нему многих, хотя иногда он мог и взорваться. Он занимался спортом, был крепок физически, но старался не ввязываться в драки. Юный Такер был очень азартным, он играл в карты и другие денежные игры, скрывая это, разумеется, от родителей. Другие дети быстро покинули родительский дом – сёстры рано вышли замуж, старший брат тоже рано ушёл из дому, так что Реубен, самый младший, оставался последним, на кого распространялась ещё материнская любовь и скупые заботы отца. В 1932-м году мать неожиданно умерла, и Реубен остался с отцом. Отец женился потом ещё три раза и пережил всех трёх своих жён.
     Между тем, детский альт Реубена превратился в лирический тенор. Юноша продолжал свои занятия с кантором Вайсером, работал с отцом в “меховом бизнесе”, а свободное время уделял девушкам, азартным играм и спорту. Зимой 1934-го года Реубен познакомился с девушкой по имени Сара Перельмут, их свадьба состоялась 11-го февраля 1936-го года в присутствии трёхсот гостей.
     У Сары были три сестры и три брата. Один из братьев – Джейкоб Пинхус Перельмут – через пять лет станет солистом Метрополитан Оперы, а позднее – всемирно известным тенором под именем Ян Пирс. В то время никто из семей Тикеров-Перельмутов не мог даже предположить, что спустя четыре года после Яна Пирса солистом Метрополитан Оперы станет и его новый родственник Реубен Тикер, он же Ричард Такер.
 
     Несколько слов о Яне Пирсе. Он родился в 1904-м году в Нью-Йорке, в семье еврейских эмигрантов из России. Окончил Колумбийский Университет. Как всякий приличный еврейский юноша, играл на скрипке и этим зарабатывал на жизнь. Кроме того, он пел популярные песни, и вдруг обнаружилось, что он обладает замечательным голосом.
     С 1932-го года Пирс выступал в качестве солиста с Radio City Music Hall Company. Его голос привлёк внимание дирижёра Артуро Тосканини, и с 1938-го года Пирс начал выступать на оперной сцене. Его оперная деятельность продолжалась до 1982-го года. Умер Ян Пирс в 1984-м году.
     Помню, в 1956-м году я, в то время студент, ехал на практику в Горький с пересадкой в Москве, и вот в Москве я видел афиши о выступлениях Яна Пирса. Он пел на сцене Большого театра – первый выдающийся певец мирового класса, прорвавшийся за железный занавес.
     Артуро Тосканини всегда восхищался голосом Яна Пирса, глубиной и красотой  исполнения им партий в операх Верди и Пуччини, и считал, что в роду певца обязательно должны были быть итальянцы. Никаких итальянцев в роду Пирса-Перельмута, однако, никогда не было, были – одни евреи.

     Но вернёмся к Реубену Тикеру. Он, между тем, стал кантором в синагоге Temple Emmanuel в городе Пассаик, штат Нью-Джерси, добавив к своим 25-и “меховым” долларам в неделю 1200 долларов в год за службу в синагоге. Позднее его пригласили в другую синагогу, в Бронксе, где стали платить уже 2500 долларов в год. В 1942-м году Реубен открыл собственный бизнес, довольно успешный, а ещё через год стал кантором в Бруклинском Еврейском Центре. Голос Реубена окреп, приобрёл силу и красоту, и Реубен стал мечтать о карьере оперного певца. Ян Пирс познакомил его с учителем вокала Полом Алтхаузом, который в прошлом тоже был оперным тенором.
     Алтхауз прослушал молодого кантора и спросил, почему он хочет петь в опере. Реубен ответил, что на него большое впечатление произвели пластинки с записями Энрико Карузо, и он хотел бы тоже стать оперным певцом. На что Алтхауз задал следующий вопрос: значит ли это, что Тикер хочет петь, как Карузо? Тут Реубен замялся и сказал, что не знает, есть ли у его голоса такие возможности. “Это хорошо, – сказал Алтхауз, – потому что, если бы ты ответил, что хочешь петь, как Карузо, я велел бы тебе одеть пальто и шляпу и закрыть за собой дверь”. И добавил, что он не хочет, чтобы его ученик был, как Карузо или Джильи, а чтобы он оставался самим собой. Так Реубен Тикер стал на долгие годы учеником Пола Алтхауза и впоследствии – Ричардом Такером.
     Вскоре с карьерой кантора было покончено, и 15-го декабря 1945-го года состоялся дебют Ричарда Такера в Метрополитан Опере, в опере Амилькаре Понкиэлли La Gioconda. Когда перед спектаклем кто-то сказал дирижёру оперы Эмилю Куперу, что Такер не проявляет никаких признаков волнения, Купер вызвал Такера и спросил: “Ричард, вы волнуетесь? Конечно, волнуетесь, мы все волнуемся перед открытием занавеса”. Но Такер ответил, что он ничуть не волнуется и с нетерпением ждёт выхода на сцену. “Волнуйтесь, Ричард! – воскликнул маэстро. – Певец, который волнуется, всегда выступает лучше”.
     После дебюта критики в один голос заявили, что после Джильи в Метрополитан не было тенора лучше, чем у Ричарда Такера.
     В том же декабре 1945-го года Ричард Такер заменил заболевшего Яна Пирса в роли Альфреда Жермона в “Травиате” Верди. В этой опере в роли старшего Жермона дебютировал знаменитый впоследствии баритон Роберт Меррилл, тоже еврей и тоже из Бруклина. Они станут друзьями и вместе поедут на гастрольный концерт в последний для Такера день.
     (Роберт Меррилл, он же Мойше Миллер – один из величайших американских певцов, умер в прошлом году в возрасте 87-и лет).
     Далее последовали “Богема”, “Аида”, “Волшебная флейта” и другие оперы, гастроли, грамзаписи оперных арий и канторальной музыки. Сара родила троих сыновей. В 1954-м году умер учитель и друг Такера Пол Алтхауз. В том же году Ричард получил приглашение приехать в Милан для участия в грамзаписи двух опер – “Аида” и La forza del destino с оркестром театра La Scala под руководством дирижёра Херберта фон Караяна.
     Хотя в записях должны были принять участие такие выдающиеся певцы как Мария Каллас и Тито Гобби, Такер решительно отказался петь. Дело в том, что Херберт фон Караян сотрудничал в своё время с нацистами, он был руководителем Берлинской оперы при Гитлере и фаворитом фюрера. Ричард Такер объяснил свой отказ тем, что если он согласится работать с фон Караяном, евреи ему этого не простят. Кстати, и Артуро Тосканини, зятем которого был еврей – Владимир Горовиц, тоже отказывался выступать вместе с фон Караяном. Произошло, однако, следующее: через десять дней продюсер грамзаписей позвонил Такеру в Нью-Йорк и сообщил, что он избавился от фон Караяна, потому что, сказал он, “мы хотим вашего участия больше, чем участия Караяна”. Записи состоялись.
     Обычно в день спектакля Такер приходил в театр заранее, не торопясь, гримировался и одевал костюм, а перед поднятием занавеса звонил по внутреннему телефону своим партнёрам и желал им удачи. После спектакля он вместе с женой Сарой встречался с поклонниками, давал автографы, подписывал пластинки и программки, иногда в течение двух часов. Когда его спрашивали, почему он тратит столько времени на автографы, Такер отвечал: “Когда я был кантором, меня могли вызвать в синагогу в любое время суток. Члены синагоги во многом полагались на меня, и я, пусть и частично, отвечал за их благополучие. Если они приходили ко мне со своими проблемами, я должен был эти проблемы разрешать. И речь идёт не о двух-трёх людях – я говорю о тысяче членов синагоги в Бронксе и о более чем о двух тысячах в Бруклинском Еврейском Центре. Как же я могу возражать против такой простой вещи как автограф для человека, который тяжело работает и платит хорошие деньги для того, чтобы услышать моё пение?..”
     Такер пел в Лондоне, Вене, Монреале, он выступал даже в Бангкоке, Сеуле, Гонконге, Сингапуре. Его приглашали петь в синагогах во время больших праздников, и он не отказывался никогда. Он дружил со многими большими певцами – с Марио Ланца, Франко Корелли, Карло Бергонци. Единственным человеком, с которым Ричард с некоторых пор не разговаривал и не общался, был брат его жены и коллега по театру Ян Пирс. До самой смерти Такера (а Пирс пережил его) они не могли выносить друг друга. Об этом хорошо знали их коллеги, об этом знали и в еврейской общине, которая, впрочем, гордилась ими обоими.

     Замечу, что и Такер, и Пирс были выдающимися певцами. Судя по их музыкальным записям, они прекрасно исполняли не только оперные партии, но и еврейские песни и канторальную музыку. Имеется запись полной канторальной службы в Йом-Кипур в исполнении Такера – это во всех отношениях замечательное произведение. Имеется диск с записями молитв на различные еврейские праздники в исполнении Пирса – ничего подобного найти нельзя. Пирс, кстати, оставил много записей еврейских народных песен, их невозможно слушать без слёз. Тенор Такера – более лиричный, ближе к голосу Джильи. У Пирса был  голос посильнее, похожий на голос Карузо. Я, признаюсь, люблю обоих.

     В мае 1962-го года у Такера случился сердечный приступ, он оправлялся от него почти год, после чего всячески отрицал своё недомогание. Опять пошли новые оперы, гастроли. Зимой 1966-го года Ричард и Сара Такеры отпраздновали тридцатилетие со дня свадьбы. В юбилейный день Ричард выступил в опере “Аида”, а после спектакля его с женой отвезли в гостиницу New Yorker, где собрались гости – по выражению журнала “Таймс”, элита мира искусств, политики и религии Манхеттена.
     В 1967-м году Такер выступал перед американскими солдатами во Вьетнаме. Летом того же года он пел в Тель-Авиве. Впервые Такер побывал в Израиле 9 лет назад по приглашению Филармонического оркестра, после чего был там ещё 8 раз. Выступив в Тель-Авиве, он улетел в Нью-Йорк, а на следующий день началась Шестидневная война. Такер выехал на заранее намеченные гастроли во Флоренцию, а оттуда вернулся в Израиль и пел в госпиталях для раненых и инвалидов.
     Дебют Такера в La Scala, о котором писал Лючано Паваротти, действительно состоялся лишь в 1969-м году. В 1970-м году Такер отпраздновал своё 25-летие на сцене Метрополитан Оперы – в отличной певческой и физической форме. Вот что писали о нём в барселонской газете: “Такер феноменален, его невозможно даже сравнить ни с одним из теноров, поющих сегодня. Такер – это Такер, от первой ноты до последней, его голос настолько натурален, настолько свободен, и в то же время настолько силён, что тяжело найти ему соперника”.
     Несколько лет подряд Ричард Такер добивался постановки в Метрополитан оперы французского композитора Жака Фроменталя Галеви La Juive (“Еврейка”), где он хотел исполнить роль ювелира Элиезера. Опера написана на либретто Эжена Скриба (которого мы знаем по пьесе “Стакан воды”) – любовная история на фоне христианско-еврейского конфликта, действие оперы происходит в 15-м веке. Галеви, сам ортодоксальный еврей, выбрал текст Скриба потому, что это – история о мести преследуемого еврея католическому кардиналу, история о бессмысленности религиозных предрассудков. Опера La Juive редко ставится на сцене, я писал уже об этом в заметке об Энрико Карузо. Напомню только, что с 1935-го года опера не ставилась нигде.
     Администрация Метрополитан почему-то возражала против постановки La Juive, объясняя свои возражения тем, что если оперу поставят и Такер будет в ней петь (партия Элиезера, кстати, очень трудна вокально), то в случае, не дай Бог, болезни Такера заменить его будет некем.
     Такер организовал концертное исполнение оперы в Лондоне в 1971-м году, а 14-го декабря 1974-го года премьера её с Ричардом Такером в роли Элиезера состоялась в оперном театре Барселоны. По словам жены Ричарда – Сары, это было его лучшее исполнение за всю многолетнюю карьеру.
     Когда Такер находился ещё в Барселоне, в начале января 1975-го года ему позвонили из Метрополитан Оперы и сообщили, что долгожданная постановка La Juive в его родном театре всё-таки состоится. В ролях, кроме него, будут заняты Беверли Силлс, Николай Гедда, Пол Плишка, а дирижировать оперой будет Леонард Бернстайн. Обсуждение деталей постановки намечалось на четверг 9-го января. Такер заметил, что он непременно будет на обсуждении, так как именно в этот день вернётся из города Каламазу, штат Мичиган, после совместного концерта с Робертом Мерриллом.
     Концерт был намечен на 8-е января, и Такер с Мерриллом прилетели в Каламазу на день раньше, они давали автографы, подписывали пластинки, у них брали интервью. На следующий день они встали поздно – впереди намечался бранч в гостинице, потом часовая репетиция с аккомпаниатором, двух-трёхчасовой отдых, лёгкий ужин в 6 часов вечера и прибытие в концертный зал к 7-ми часам. Но в 4.15 Такеру стало плохо: у него случился инфаркт, его забрали в госпиталь, где он в тот же день и умер. Врачи хотели сделать вскрытие, но семья по еврейскому обычаю вскрытие запретила.
     Тело Такера привезли в Нью-Йорк. Прощание с ним состоялось 10-го января в Метрополитан Опере. Гроб с телом Такера стоял на сцене театра, где он проработал 30 лет. Прощаться с певцом пришли три тысячи человек. Звучали речи друзей и коллег, молодой кантор Герман Маламуд, протеже Такера, пропел поминальную молитву “Эль моле рахамим”, после чего занавес театра закрылся за “американским Карузо”, как называли Такера, в последний раз.
     Такера сравнивали с Карузо неоднократно. Сходство их судеб иногда поразительно – хотя бы потому, что оба умерли после исполнения роли Элиезера, внезапно и на гребне славы. Кроме того, они оба много жертвовали на благотворительные нужды. Подсчитано, что за 30 лет Такер своим пением способствовал сбору более двухсот миллионов долларов.
     В честь Такера создано музыкальное общество Richard Tucker Music Foundation, которое устраивает ежегодные гала-концерты и конкурсы молодых оперных певцов. Существует также Мемориал Ричарда Такера в Тель-Авиве; на открытии этого Мемориала выступал Лючано Паваротти.
     Вероятно, не случайно великие еврейские певцы, такие как Такер, Пирс, Александрович, прежде чем выйти на оперную сцену, были канторами в синагогах. Канторальная музыка требует больших голосовых данных, ничуть не меньших, чем требует этого музыка оперная. К названной мною троице имён следует добавить также и малоизвестное имя Йозефа Шмидта (1904-1942), замечательного певца, о котором я тоже как-нибудь расскажу.

2005 г.