Бабы - химеры

Публий Вергилий, он же Марон
Страстно был как-то в девицу влюблен.
Милая, можно я буду с тобой,
Деве сказал он, и шаркнул ногой.
Дева смеялась в высоком окне,
Публий стоял от нее в стороне.
Дева спустила витую корзину,
Скорчившись-съежившись, с кислою миною
Влез в нее будущий гений с трудом,
Жаждав остаться с красоткой вдвоем;
С этой веселою пухлой красоткой,
Язвой, болтушкой и обормоткой.
Но для девицы костистый Вергилий
Был надоедливой жалкою гилью.

Шутку с парнишкой сыграла она:
Недотянула его до окна.
Публий остался в корзине висеть
И, как влюбленный, буколики петь.
Если бы знала дева-простушка,
Что сам Вергилий шептал ей на ушко,
Если бы знала, who is who он,
Не был обманут бы классик Марон.
Он на кровать бы ее повалил,
О хохотушке эклогу сложил.
Но не останется имя, вестимо,
Этой девицы из города Рима.
Очень обидчивым был наш поэт,
Раз отказала, сказал тоже: нет.

Гай Юлий Цезарь правил тогда,
Можно об этом прочесть без труда.
Только не знал Гай, что в Риме есть Публий,
Юлий не видел Вергилия в публике,
Цезарь – Марона. Тридцать лет разница.
Но и при Цезаре были проказницы.
Ловко развелся Цезарь с Помпеей,
Он оказался той шлюшки мудрее,
Нечего с Клодием шашни крутить,
Если с ним хочешь действительно жить.
Цезарь потом императором стал,
Много побед в свой актив записал.
Позже Вергилий стал римским Гомером,
Станешь великим, коль бабы – химеры…

2006