Дорога вниз

           ДОРОГА ВНИЗ

1
И оттого, что солнце было низко,
А сосны от окна росли так близко,
Мне воздух показался золотым,
А этот странный человек святым.

И каждая дорога в заоконной,
Продолжась в облаках, вела к звезде,
И лишь одна – к обугленной воде,
Туда, где никогда не молкнут стоны
В темницу древле заключенных рек.

Кто мог бы знать, что этот человек,
С его огнем – хозяин в той среде?

2
Холодной и неблизкой никому
Проснулась я. Звезда сверлила тьму.
Хотелось пить. Я раскрутила краны –
И левый кран в потемках истекал
Венозным дегтем незажившей раны,
А правый из своей среды толкал
Артериальный ток. Из голых скал
Бежит на мерзлый камень кипяток,
Как эта кровь…
                К утру на мой звонок
Явился он. Сырой брезент прикрыл
Округлости его упругих крыл.
- Лишенный быта мир, - он говорил, -
Имеет связь с хранимым вами бытом.
Кровь хлещет в мир из всех подземных пор,
И можно задержать ее напор,
Лишь воскресенье даровав убитым.
Я долго вслед за ним в потемках шла,
Порой касаясь твердого крыла.
Нагие, обагренные тела
На отмелях лежали, леденея.
Я подходила, щурясь и бледнея,
И в каждого вдыхала из груди
Тревожный воздух. Странный проводник
Шептал над воскресавшими: «Иди!» -
И чистоту себе вернул родник.
Один склонился на мое плечо,
И тело, так недавно ледяное,
Вдруг стало нестерпимо горячо.

Светало. Нас опять осталось двое.
- Благословенны все твои дела!
- Молчи, забудь! Я сделал много зла
И сделаю… Но ты меня спасла.

3
Мне голос был из буйного мерцанья,
Осыпавшего сумрак заоконья:
«Не выдержит природа созерцанья,
Как не выдерживала беззаконья.

Чем ярче звезды, тем кровавей зори.
Взгляни: они уже не те мерила.
Не чистота и не печаль в их взоре –
Одна всеразоряющая сила.

Они давно уж не ведут к покою,
Не стерегут всеобщего закона.
Взгляни, какой бестрепетной рукою
Прошил Стрелец рубаху Ориона.

И обнажилась грудь Кассиопеи:
«Возьми меня, Кентавр, - ведь я прекрасна!»
Всех заблуждений, может быть, глупее
Считать, что твердь гармонии причастна.

В полях широких истлевают злаки,
И гнев наполнил чаши до мениска,
Пока ты, сидя, превращаешь в знаки
Комочек мышц, задуманный для риска…»

Я собрала в душе остаток веры,
Дом наполнялся шорохом мышиным.
Но луч упал на желтые портьеры,
И все исчезло с криком петушиным.

4
                Сомнительный и лживый идеал.

Прав кто сказал: любить его не надо.
Я знаю: он, когда-то бывший всем,
Посланник звезд, властитель многих дум,
Иным любовник грубый и хмельной,
А мне простой и легкий покровитель,
Он дружества лишил меня, родства,
Увел из круга тружеников мирных,
Все слезы отнял, кроме слез обиды,
И опрокинул в прошлое мечты.
Я не должна любить его. Зачем же
Я все еще люблю?

1994