Начало самой длинной осени

Катить по дороге железной
приятно со всеми в ладу,
но молодость Патриком Свэйзи
вдруг спрыгивает на ходу,

и вроде дорога прямая,
и можно поставить стакан,
но старость, купе занимая,
всё тянется к кнопке «стоп-кран»…


*  *  *
И. Д.

Никто уже не снимет фильм о Маяковском,
никто не будет прорываться на эфир
сквозь чад столицы – в стиле тонком и неброском
смеясь над пробковостью «звёзд», систем и фирм.

Никто не будет откровенен и спокоен,
когда опять пойдёт о смерти разговор,
когда опять пойдут  колоннами и строем –
никто и слова не найдёт наперекор…

И будет день – всех прошлых дней лишь отголоском,
и будет зал пока по-прежнему – битком…
Никто уже не снимет фильм о Маяковском…
Да что там – фильм, никто не вспомнит ни о ком.


*  *  *
Фигня столетняя и старше – осенний заворот мозгов: с такой фигнёй не сваришь каши, а так хотелось пирогов… И мысль, ухваченная в той тени, обыкновенная весьма: начало самой длинной осени длиннее, чем она сама. Но пережить, конечно, хочется,  фигня фигне, конечно, рознь: приятен отклик одного чтеца, как виноградин спелых гроздь, как чёрный кот, что так спокойно в ногах, свернувшийся, лежал…
… И что сентябрило по полной – уже практически не жаль.