кто же ищет нынче идеал среди остатков...

Она такая дикая.
Я так любил смотреть, как ветер шелестел листвою,
Стирал с ее лица слезинки, словно   ледяной водою,
Ее глаза, светясь от смеха, ярко загорались,
 Искрились, но внезапно в них сомненья зарождались… 
 
Она была душой компаний, радостью мальчишек,
Ей приносили в дар цветы и милых шоколадных   мишек.
Она смеясь вносила праздник в тихую обитель,
И лишь ее терзал втихую ее личный искуситель. 
 
   Она умела ждать, ждать тишины, желать покоя.
Она была честна лишь в одиночестве сама с собою.
В ее душе жил океан страстей кипящих,
Но страшно было показаться людям настоящей.
 
  Я долго ждал, когда ж она поймет, что сложно
Быть в этом мире одинокой,   дикой, осторожной.
Когда откроется, когда найдет участие,
Когда захочет понимать , что значит в этом мире счастье. 
 
Она ж держалась кремнием, высокою скалою,
Не поддавалась разуму, необъяснимая толпою.
Никто не видел грусти, слез, ее печали,
  когда ей было плохо, ее глаза молчали… 
 
В ее глазах, столь ласковых и столь открытых,   
Никто не видел ставней, накрепко закрытых.
С ней было весело, удобно, не было напряжно,
Никто не слышал крик души призывный и протяжный. 
 
 Она не помнит фильмов, что сто раз уже смотрела,
Ей наплевать на то, чем кончится в них дело.
Она не помнит дат, не знает анекдотов, песен,
Строчит стихи, когда ей кто-то снова интересен. 
 
 К ней подступиться слишком близко все боятся,
 Как от огня, привыкли все в дали держаться,
Да, с ней тепло, но в ней не видно недостатков,
 А кто же ищет нынче идеал среди остатков.