На коленях, под дивным давлением улиц...

На коленях, под дивным давлением улиц,
Я стоял, словно грудь моя прожжена пулей.
Я махал, до последнего, всем чем я мог -
Рванным знаменем улиц, домов, дорог,
До костей окровавленных сожженых рук.
Я кричал все, но стены гасили мой звук.
Время гнуло, душило, до слез на глазах.
И терялся мой стон в новостях – полосах.
В каждодневном движении, города пульс,
Убивал меня, хлеще дождя серых пуль.
Я пытался молить, до земли поклонясь,
Но вы мимо все шли, так меня сторонясь,
Будто я не из вас, не от вас я совсем,
И меня будто нет - я как будто бы тень.
Через грохот толпы и отрывки их слов,
Слышал как улетает последний мой вздох.
Тишина поглотила меня, темнота.
Я не помню лежал сколько времени так.
Помню, только, паденье слепое, сквозь тьму,
Как пытался поплыть, но тянуло ко дну.
Помню воздуха небыло, помню сквозь бред,
Длинный темный тоннель, и в конце яркий свет;
Звуки капель, об ложенный каменный пол;
Холод, сырость шептали мне, - “Встал и пошел.”

Я очнулся один, ощутил щекой сырость.
Моя рана в груди... да как будто остыла.
Я вдруг понял, что нет здесь совсем никого
И кино крутят мне для меня самого.
На колено поднялся, потом в полный рост, -
Здравствуй, мир, я твой новый и незванный гость.
Потанцуем? Не бойся, я легок и чем-то похож
На тебя. Улыбайся и чувствуй лопатками нож.

Я любя.