Изгнание IX

Глава IX
          Я родилась в чудесном мире: без войн, без горя и насилий; в стране великой и могучей подвластны людям были тучи... Обманов пОлно, скрылось детство. Как позабыть его, - где средство мне взять, чтоб всё забыть навеки?
          Стип ушел на совещание. Ушел из моей жизни. Жаль. С ним было хорошо, - оказывается, и так бывает. Во всяком случае, его не хотелось убить при этом…
            Выйдя из «Терра Интерамна», пошла вперёд по улицам Оппидума, не зная толком: куда идти?  Не хотелось возвращаться в дом Инора: если ранее была равнодушной к нему, ныне мысль о его прикосновениях сделалась омерзительною… В руках моих была книга: ее следовало сдать в Инкунабулярий.
       Остановила такси-манган. За рулём – биоробот: днем среди таксистов чаще встретишь клонированных существ, нежели живых людей. С таким нелюдью и словом не перемолвишься: они знают улицы города, а беседу поддерживать не в состоянии. Интересно, им не дают тот минимум знаний, что необходим для социализации? В регионе Милитацио почти не было биороботов… Те эксклюзивные образцы, что удалось наблюдать в детстве, практически не отличались от обычных людей, очевидно, им давали элементы образования…
         Сегодня в Хранилище прошла бесплатно, - не прошли еще сутки после моего последнего посещения. По ленте-транспортеру быстро донеслась до зала-Инкунабулярия, сдала «Атлас» Целлариуса, в котором уже нашла необходимые сведения, - они лишь подтвердили мои подозрения. Не задерживаясь долго, вышла из Музея и отправилась в парк. 
        Благо, тучи на сегодня разогнали, тепло, заплачу за тишину и спокойно посижу на скамейке в окружении силового поля. Ненавижу нелепую парковую рекламу… Скамью нашла быстро, но пришлось отбиваться от наглых рекламных агентов, агитировавших посетить двухчасовой тренинг по привлечению исключительно серьёзных молодых людей. Или они полагают: общение с противоположным полом – цель женского существования? Неужели все женщины – самки?...  Пришлось применить Слово.
        Полной глупостью выглядит идея освоения планетной системы звезды, которая минимум в десять раз моложе нашего Солнца. Кто из «мудрецов» Совета принимал скоропалительное решение? Наверняка, были выделены немалые средства на экстренное строительство гигантского космического комплекса, предназначенного для перевозки огромного количества техники и пассажиров. Часть этих денег осела в карманах наших бюрократов…
      Что, если судно не обнаружит и в двух сопредельных с Эпсилон Тукана звездных системах планеты, пригодной для терраформирования? После изучения пакета документов о моем авансе и цели путешествия, сложилось впечатление: ни один подписавший договор не может его расторгнуть, - это раз, обратный путь для космической махины не предусмотрен, - это два. Прямо об этом в тексте не говорилось, однако, между строк читается. Они полагают, что завербовали одних глупцов, этаких новобранцев армии Людовика ХV.  Мою премудрую персону в расчет не приняли. Откуда в мозгах нищенки Церты Мар столько идей?
        Но пока у меня есть деньги, - буду бороться и за освобождение от этого нелепого контракта, и за возможность вернуть себе подлинное имя и реальную безопасность. Конечно, нелепо думать, что мне удастся сбросить с «престола» главы Совета любезного отчима, но попытаюсь что-то предпринять и не погибнуть глупо, - как мать погибла. Никому не доверяй, - и будешь жив. 
        Как там Инор говаривал? «Научись молчать и будь одиночкой в душе». Дитя дна порою казался очень неглупым, просто ему недостает системы образования . Отсюда эта его звериная жестокость, которую он не считает нужным сдерживать. Мне не стоило покупаться на его уговоры и подписывать документы, но кто мог подумать, что в примитивном договоре содержится подводный камень нарушения прав свободного человека Зема…
       Я позволила на короткое время выработать во мне чувство вины по отношению к человеку, приютившему меня в трудный час. Да, он пострадал из-за жалобы своей клиентки, но разве я виновата в том, что у него «не получилось»? Он мог завести роман с любой девушкой, а после обвинять ее в своих проблемах с клиентками, - зачем было выбирать подобную работу? Это унизительно, гадко, недостойно, просто Инор привык продавать свою страсть за деньги, но рано или поздно обязательно должен был случиться «прокол», сбой, - он же не машина…  Зря его послушалась.
    Но не буду себя обманывать: виноват не только мой бывший приятель, но и я сама: польстилась на идею быстрого получения значительной суммы неотработанных денег, надеясь вернуть их с лихвой в считанные дни. Я должна посетить несколько мест: заплатить за проезд, за предоставленную информацию, возможно, сделать подарки… Несомненно, деньги мне удастся раздобыть в считанные дни, лишь бы удалось успешно слетать на острова Счастья, где лежит кое-что, принадлежавшее матери…
        Откуда мне было знать, что потом придется искать лазейку для нарушения статей договора? Почему нельзя просто уплатить неустойку? Пусть компания обогатилась бы за мой счет… Неужели придется вновь менять документы?
        Силовой купол полностью скрыл меня от окружающего мира. Выбрала живые обои, - берег океана шелестел вдали, в воздухе посвежело, - хорошая голография. Хотелось встать и пробежаться босиком до самого океана…
         Память на несколько мгновений развернула панораму былого.
         Детство мое промелькнуло быстро: оно было счастливым, но коротким. Дисципий совершенно не помню: похоже, детская память невольно выбросила из ассоциативных рядов некоторые неприятные моменты, - со мной нередко бывает подобное. Я умею заставить себя забыть.
         Как дочери Зоэфиль, приходилось много учиться и работать. С подросткового возраста мать загружала меня творческими задачами из разных областей народного хозяйства, точных и гуманитарных наук. Я умела на лету составить стих на любую тему, высчитать в уме траекторию полета на Марс, - при гипотетически отказавших компьютерах, - знала наизусть статьи Конституции и сферы их правоприменения, - но почти ничего не ведала о реальной жизни людей. Из меня создали живой говорящий компьютер, чувствующий как человек, но далекий от человеческих чувств и стремлений. 
         Однако, неожиданная смерть матери всколыхнула душу, заставила почувствовать себя живой и зависимой от обстоятельств. Заставила немедленно измениться и переосмыслить взгляд на мир. В противном случае, меня бы уже сломали или уничтожили. Но ресурс перевоплощения велик, автосуггестия не позволит мне отчаяться полностью: порой гипноз не грешен, если он спасает.
        Что запомнилось из детства? Озеро Милитацио, прилегающий округ, правительственный центр на горе Милитацио, дворцы элиты, приёмы, балы и ложь о всеобщем счастье народа. Интересно, была ли моя мать когда-нибудь в квартале бедноты, подобном Субуре? Видела ли вопиющую нищету бОльшей части населения планеты? Или ей неизменно демонстрировались «потёмкинские деревни», а она верила и выступала с радостными докладами на Совете? Раньше мне казалось: мать – самый проницательный человек в мире, но она оказалась сущим ребёнком, доверчивым и безоглядным. Ей исполнилось бы сорок шесть…
        Первые мои воспоминания связаны с теми счастливыми днями, когда мать забрала меня из дисципия для детишек элитариев в свой огромный, светлый и «поющий» дом. Во дворце – великолепная акустика, каждое слово взлетает под потолок и словно облагораживается самими стенами. Древний архитектор был мудр… Наш дом-дворец, с имитацией центрального смотрового донжона и высокими стенами с башенками, имел подземный выход прямо к берегу озера. Вернее, подземных ходов было два: один – для многих «посвященных» лиц, просто короткая дорога, - о другом знали лишь мы с мамой, но не пользовались никогда. Лаз был старый, заброшенный, во многих местах обрушился. С его помощью мне удалось уйти от преследования.
          Когда только вошла в дом впервые, меня встретили две няньки – родные сестры. Очевидно, они были двойняшками, или нарочно доводили свое сходство до полной идентичности: черты лица, прическа, одежда. Их звали Флер и Клер, обе – маленькие, сухонькие, длинноносенькие и заводные, как девчонки старые. Только через десять лет научилась различать их по «особым приметам»: у Флер выросла крохотная бородавка на кончике носа, а удалить ее она боялась.
           Няньки-гувернантки учили меня азам наук, водили купаться на озеро, заплетали косички и показывали приемы самообороны. Причем каждая владела своей системой: пришлось мне овладеть обеими техниками. Правда, до сих пор мне пришлось лишь раз применить своё умение: надеюсь, Хостис не обиделся…
Нередко хотелось и Инору скрутить правую руку, чтобы неповадно было грубить в любви, но не хотелось напугать его своей силой, - иначе я сразу вышла бы из тщательно срежиссированного образа. У Инора возникли бы подозрения.
           Озеро Милитацио возникло в котловине тектонического происхождения, окруженной отовсюду горными кряжами. На северной стороне озера, совсем близко к водоему, расположены два считающихся потухшими вулкана. Повсюду вокруг озера высятся  особняки-замки наиболее высокопоставленных членов Совета, - «выборных членов», как мне внушали. Замки те были для глаз невидимы, - просто их окружали голографические картины, целиком имитирующие окружающую природу; глядя в окно, казалось: озеро находится посреди подлинно природного заповедника, где нет ни души человеческой, одни кошки дикие снуют бесконечно туда-сюда с рыбкой в зубах…
       Наше озеро – бессточное, солёное и содовое. В середине его вода становится пресной, в силу того, что существует подземная связь озера с одной великой рекой…   В окрестностях Милитацио в изобилии, без вмешательства генетиков, произрастают персики, гранаты, яблоки и оливки; в воде водится лишь один вид рыбы – альбумус семейства карповых, - вкуснее нет ничего на свете! В крохотных норках вдоль берега озера водятся очаровательные водоплавающие кошки, - самые удивительные существа на планете: они могут запросто ухватить проплывающую рыбешку за хвост и тут же вынырнуть на поверхность. И рыба, и кошки – защищены специальными эдиктами Совета. В нашем доме, однако, не было диких кошек: они трудно поддаются приручению людьми, - гордые…
          После купания в озере в одежде, - любая вещь становится чистой из-за высокого содержания соды. Но пить воду нельзя. Как-то попробовала, - пожалела.
Няньки ужасно меня ругали. Думаю, мать немало им платила за такую их ко мне любовь. Или правда любили… 
         Называла их «моими дряхлыми голубками», они не обижались: сами научили старому стихотворению. В детстве именно их я видела чаще всего, поэтому им и пыталась подражать в речи, походке, даже прическе.
        В семь лет я самостоятельно заколола волосы на манер этакой греческой «кули», - мама чуть со стула не свалилась со смеху; велела нянькам впредь делать себе «нормальные» прически, раз у ребенка – тяга к подражанию.
        Зато твердо уверена: они были преданы мне всем сердцем: раз жуткий живой мастиф элитария Кена, - его выгуливал биоробот, - сорвался с поводка и устремился ко мне. Флер и Клер кинулись наперерез огромной псине и закрыли меня своими телами. Правда, мастиф их вовсе не покусал: оказалось, прошел специальное суггестивное воздействие для собак. Высшие животные вполне внушаемы на уровне образов.
         Несколько лет мы с Клер и Флер просто «играли» во что ни попадя: в железную дорогу и космические сражения, в прятки и салочки, в хоспитл и мифы Древней Греции, в разбойников и пиратов, в трик-трак, шашки и шахматы. Во всё. Но лет с семи игровое обучение стало постепенно сменяться курсовым урочно-лекционным, но переход совершился незаметно: элементы игры долго сохранялись в обучении. Думаю, мои няньки были классными педагогами... Они рассказывали старинные смешные истории про нянь: наверное, чтобы я поняла, как мне повезло! Например: приходит дама домой рано. Идет в сад, где няня у бассейна должна играть с сынком. А нянька ей искренне отвечает, что сынок дамы вместе с сыном няни за пивом пошли: садовнику опохмелиться нужно… Только что-то долго мальчики не возвращаются: видно, снова угостились пивком, как и вчера. – И  другие подобные «сказочки» для развития чувства юмора.
       Порою рассказы нянь оставались в памяти на несколько минут, порой – навсегда. Так, когда мне было лет семь, сестрицы поведали то ли сказку, то ли быль, - об общении землян с инопланетянами в относительно недавнем прошлом. Очень убедительно рассказали о восприятии земными учеными чуждых знаний и технологий, далеко превосходящих земные.
       Якобы лишь небольшая часть специалистов смогла воспринять чужие дары знания, - остальные же бунтовали, выступали против контакта с инопланетянами, за сохранение старых теорий, аксиом  и производственных технологий. Многие ушли из науки, не пожелав переучиваться, - стали простыми работягами, спивались, прибегали к суициду, - не смогли пережить гибели прежних научных парадигм. Мне казалось, что в рассказе няньки несколько утрировали.
       Когда спросила, почему же в настоящее время считается: инопланетян не существует, - ответили: что «контакт» прервался неожиданно, пришельцы улетели на свою Родину, - наши ученые так и не выяснили, откуда именно были визитеры. Впрочем, возможно, информация об этом еще ждёт  расшифровки…
         Помню, на другой день после такой странной истории про инопланетян, попробовала выяснить у Флер и Клер детали, но – напрасно: обе они сморщили носики и заявили, что не понимают, о чем идёт речь. Ничего ни про каких пришельцев слыхом не слыхивали!
            Удивилась я такому розыгрышу и маму спросила вечером: почему няни вначале рассказывают нечто, а на другой день делают вид, что ничего не помнят из того рассказа. Но мама сказала: подобное может происходить, - значит, нянькам материал для беседы со мной был предоставлен на короткое время, они почерпнули его в гипносне, а через сутки полностью забывали, если сведения имели государственную важность. Тогда я ничего не поняла, но своих «дряхлых старушек» оставила в покое.
         Лет с восьми мама брала меня в некоторые недальние поездки: на Луну и Марс. Марс – немногочисленная колония, однако, ближе к земным условиям, нежели земной спутник. Луна-Муна мне не понравилась: много «неудобий», промышленность хорошо развита, но люди живут там скучно, искусственной гравитации по типу земной не создали, поэтому на спутнике возникают естественные предпосылки для неизбежного  обращения всех местных жителей, рано или поздно, к врачам-экзомедикам, исследующим и лечащим необычные патологии в человеческом организме. Однако, нередко возникающие заболевания неизлечимы. При выявлении подобного  людей насильно переселяют на Зем, но и здесь они не адаптируются, - погибают многие.
        Слишком рано человечество начало процесс колонизации окрестных небесных тел, - так еще в детстве думала. Теперь, наслушавшись россказней Инора об его жизни на Муне, - имею аргументы в пользу необходимости запрещения постоянного пребывания людей на спутнике, там опасно находиться более года.
       Но мои доводы более никого не заинтересуют, пусть и декларируется право свободного внесения предложений на рассмотрение Совета Планеты и/или Ассамблеи Планеты, что равнозначно референдуму, любым гражданином Зема. На деле это утверждение о равенстве прав – голословно: рассматриваются лишь предложения депутатов, - исключительно из числа элитариев, либо «граждан - не депутатов», если их предложение заранее «защищено» миллионом или более подписавшихся. То есть, проще говоря, ты должен быть богат или знаменит, чтобы собрать такую кучу подписей… И слова о всеобщем равенстве и братстве – фикция, равно как и утверждение об избираемом на демократических началах Парламенте-Совете: все депутаты принадлежат к генетически облагороженному долгоживущему сословию элитариев, однако, об этом ни слова в Конституции. Везде – обман на нашей планете, а раньше верила в царство справедливости…
        Хорошо земное Царство Креатора: если бы Инор не спас меня, беглянку, той ночью, я бы умерла с голоду или погибла в секретной лаборатории,  и никто другой не протянул мне руку помощи в тот день. Как злы и равнодушны люди…
Все-таки я была благодарна Инору, иначе он и сам не подозревает, что могло приключиться с ним за такое его неджентльменское поведение в отношении меня. Ничего более не могла ему предложить в тот момент, а мысль о том, чтобы вместе с ним отправиться на поиски сокровищ семьи, - отмела сразу: Инор не показался заслуживающим доверия. От него всего можно ждать, убеждена.
      Однако, сейчас, думаю, необходимо уйти от Инора навсегда: он не должен пребывать в заблуждении, что мы с ним – «пара». Если не удастся выбраться из «документального рабства» и придется лететь к черту на кулички, - и на корабле не пожелаю иметь с ним ничего общего. Слишком много боли он причинил, - мимоходом,играючи. Синяки пройдут не скоро. И останется глухая обида, что мой первый мужчина был вот таким, - красивым, но грубым и бесчувственным животным. Такое трудно забыть.
       Однако, я должна вернуться еще разок в его холостяцкую квартиру: забрать свой комбинезон, - он сделан по спецзаказу и может «навести» на меня: глупый Инор вполне может попытаться сдать его за монетку старьёвщику. И еще нужно посмотреть контракт Инора: если и из него исчезли страницы о возможности досрочного расторжения контракта, - значит, все кандидаты в переселенцы  стали жертвами заговора. Но кто инициатор подобной нечестной игры? Стоит разузнать имя автора законопроекта о полете к Эпсилон Тукана. Зачитывал предложение Хостис, но кто является автором текста? Хостис далек и от астрофизики, и от юридического крючкотворства, он всего лишь прекрасный лицедей и генетик…
       Отчаянно зевнула: спать захотелось до дрожи в конечностях. Плохо спала ночью… Что душой кривить: этой ночью Креатор вознёс меня на вершину блаженства,  благодаря встрече со Стипом. Я поняла, что такое страсть, и жалеть – не о чем: это было прекрасно, и ничего нет стыдного в таком безумном моём поведении: хотелось на миг обрести защиту и покой рядом с добрым  человеком, - чистота его помыслов витала вокруг него, как дивный нимб, так причудилось... Кто мог подумать, что рядом с ним удастся обрести такое счастье, радость бытия?
       Поднялась со скамьи, - заставила себя это сделать. Отключила защиту. Пошла забирать своё и прощаться с отжитым этапом жизни. Который и не подозревает о моих намерениях. Или понял, проснувшись один в хиларисе? Не так Инор глуп…
        Добралась на скоростной подземке: иногда толпа так нивелирует чувства, некоторое время чувствуешь себя былинкой на ветру. Странное движение вагончиков: моментальное передвижение между станциями, потом – минутная остановка. Зазевался, позабыл выскочить, не успел, - воздушной волной отбросит обратно в вагон, словно резиновый мячик. Еле успела выпрыгнуть, и двери со скрипом закрылись. Похоже, подземка приходит в упадок: мозаика станций местами обсыпалась, и даже двери вагонов смазать некому, или не на что…
        Чем ближе подходила к знакомому дому в квартале Субуры, тем медленнее становился шаг. Похоже, трушу, как малышка. Привыкла его бояться, что ли? Хватит, надоело терпеть унижения! Пора вспомнить: я далеко не беспомощна.
       Дотронулась пальцем до сканирующего устройства во входной двери: та вмиг отворилась, как пещера Сезама. Тихонько пошла по лестнице. Так же тихо распахнулась дверь квартиры. В коридоре дурно пахло: похоже, Инор ждал меня, чтобы убраться за котом. Привык.
        Хозяин валялся на кровати, - пьяный. Еще не протрезвел? Или продолжил? Запах дыма панья витал по квартире: хорошо, что табакокурение запретили полвека назад ввиду непоправимого вреда организму человека и атмосфере, - иначе, Инор и тут бы «отметился». До чего противно видеть пьяных!
       Однако, похоже, Инор еще что-то соображал: при звуке моих шагов по комнате, - собирала свои старые вещи, - он приподнялся на локте:
- Пришла, потаскушка? Иди быстро убери эту вонь: Рекс заждался тебя…Бросила меня одного в этом поганом хиларисе и смоталась посреди ночи? Где ты была? С кем? Сколько можно шляться? Ты думала: я буду спать до сегодняшней ночи в том шумном притоне?
- Ты сам выбрал тот хиларис, куда повел меня, - возразила безучастно, продолжая укладывать комбинезон и свой огромный платок. – Спи, Инор! Ты устал.
- Ты зачем вещи складываешь? – до Инора, видимо, дошло нечто. – где была, отвечай! И куда собралась? Ты мне жизнью обязана,- не можешь так просто уйти!
- Инор! Я благодарна за ВСЁ. Почти. Но нам пора расстаться. Я устала от тебя. Я ухожу. Прости. А сейчас – спи! Ты выглядишь ужасно, как больной…
К моему удивлению, Инор, язык которого заплетался, а движения отличались замедленностью и нескоординированностью от чрезмерной дозы беато, - вскочил на ноги, чуть пошатываясь, и прыгнул ко мне диким зверем. Не ожидала от пьяного подобной прыти…  Он попытался обхватить меня руками, повалить на свою мерзкую кровать. Зачем? Ему не удастся удержать меня, - решение принято. У меня теперь есть необходимая для моих поисков сумма денег, Инор оплатил свой долг той старой даме, которая оскорбилась его «недеянием», - тюрьма и каторга ему более не грозят. И деньги на его счету остались, - не пропадёт.
      Не двигаясь с места, чуть приподняла правую ногу, - благо юбка – широченная, - напрягла большой пальчик, как учили много лет, - и ударила сонного Инора куда следовало. Он взвыл, но еще не понял: моя роль жертвы отыграна до конца, - пытался поймать в захвате мою шею, глупец, - резко ушла от направления движения его тела, и вновь ударила пальчиком, теперь в область поясницы. В одну уязвимую точку. Инор упал и остался лежать. Ему было больно, знаю, но синяков не будет…
- Ты – мастер? – прохрипел он. Похоже, хмель почти выветрился от боли.
- Не понимаю: что ты имеешь в виду? Просто умею дать сдачи, и всё. Вставай и принеси мне твой контракт с компанией-вербовщиком. Мне это нужно. Быстрей!
        Инор, против моего ожидания, не стал спорить: поднялся, опираясь на локти, шатаясь, добрел до сейфа, встроенного в стену, открыл – пальцем коснувшись. Медленно повернулся ко мне, держа в руках перевязанный тесьмой свиточек. И вдруг бросил документ на пол, и вновь кинулся на меня, не стремясь к захвату: выбросил вперед кулак, - хотел ударить сильно, боксер доморощенный. Отпрыгнула в сторону молниеносно, одновременно перехватив его правую руку и выкрутив её несильно вовнутрь. Инор взвыл и выругался.
- Черт! Что же ты скрывала свое мастерство? Могла бы  обучить азам драки, Церта! Или как там называется твой вид спорта?
- Никак. – Подняла с пола трубочку бумаги, аккуратно развернула, читать не стала, только пролистнула последние страницы. Ничегошеньки в них не было о возможности расторжения контракта и выплате неустойки. Ничего. Заговор!
- Я ухожу, милый друг. Спасибо за твой приют. Дай Бог, не встретимся.
- Встретимся…- Инор стоял, держась за стену, пьяный и побитый. – Запомни: я не буду удалять твои папилляры из списка желательных гостей или обитателей квартиры. Знаешь ведь, что других «желательных» - нет…Буду тебя ждать. Если не придешь до отлета, - встретимся на корабле. Или ты забыла о «путешествии»?
- Нет! Не забыла! Надеюсь, не встретимся… Ляг и спи! – последнее Слово выдохнула с придыханием, оно словно отразилось от стен квартиры. Инор зевнул и пошел к кровати. Действует!... Свернула его договор, положила на столик. Убрала за Рексом: кот не виноват, что его хозяин – грубиян, не умеющий обращаться с молодыми девушками… И отправилась брать билет на дирижабль.