выход

Он был один, и его уже здесь ничего не держало, он был свободен как они, как небо, солнце, собака жалобно дрожала, стояла рядом бывшая, курила, сама себе о чём-то говорила, видимо молила простить её за всё  о том, о чём кричала, за все грехи, о которых когда-то умолчала. Соседи вызвали архангелов в белых халатах, но было поздно что-либо менять, везти в прозрачные палаты, искать врачей, искать деньги на лечение, давать медсёстрам взятки на их тупые развлечения, и ждать момента для всеобщего разоблачения.
С 7го неба новостроек полёт разбившихся надежд о жизни предавались смерти, верьте слухам, что всё было не так, что его обманули, толкнули, что промахнулась пуля, подробности все утонули. Ему не важно, он всё оставил позади, отдавшись собственной железной воле, оставив ключ в своей двери и на асфальте чернила из багровой крови. Он был одет при всём параде, во всём роскошном классическом наряде, его нагладил, одел, он как всегда на нём успешно сел, последние штрихи, открыл окно-стекло пакеты и сделал шаг вперёд к земли.
Он превзошёл себя и превзошёл непревзойдённых, он слишком точно жил, чтоб быть таким же безусловным, чтоб жить, как все, чужими огорчениями и восхвалять себя за причинённые мучения. Всегда был актуален, в стиле, сильным не позволял обижать слабых, старых он уважал, мужчинам руки пожимал, не пил, но выпивал, всегда плечами пожимал, когда не знал чего ответить и на какое место в жизни метить. Он был заложником своей же беспечности среди всей серой бессердечности. Он выпивал коньяк, а затем чешку кофеина и лишь тогда ловил покой, как наркоман от дозы героина. Свободу он увидел сквозь окно, неспешно посмотрел в него, подумал, покурил, и наконец он понял:"вот оно".
Кто-то жалел его, другой хотел его авто, кому-то вовсе всё равно, собаку отогнали быстро, бывшей стало плохо, вызвали таксиста, соседи говорили о юристах, а похоронах, что вся проблема только в числах, бабки роптали, что кошмары будут сниться, а ему было всё равно, он воспарил в небе белой птицей.