Шпионка Мата Хари

     В половине пятого утра 15-го октября 1917-го года (за десять дней до начала памятной нам Великой Октябрьской Социалистической Революции) в камеру смертников тюрьмы Сен-Лазар вошли две монашки. Они разбудили лежавшую на кровати полноватую, с жёлтым оттенком кожи, женщину и тихо сказали ей, что настало её время встретить смертный час. “Идём, дитя моё, – сказала старшая из монашек. – Уже пора. Будь мужественной, и Бог не оставит тебя”.
     Впрочем, никакой нужды в том, чтобы Мата Хари – всемирно известная шпионка и двойной агент – проявляла мужество, не было. Незадолго до этого, один из любовников Маты Хари попытался освободить её из тюрьмы, но его попытка провалилась. Несмотря на неудачу, Мата Хари была уверена, что на этот раз ей удастся избежать расстрела: друзья сообщили ей, что солдаты расстрельного взвода подкуплены, и их ружья заряжены холостыми пулями. Капитан – командир взвода, заверяли друзья, подкуплен тоже. Он должен будет разрешить вынести из тюрьмы её “мёртвое” тело, так что через пару часов она будет свободна и сможет вернуться к своей профессии “эротической танцовщицы”, возобновит свою красочную сексуальную жизнь и будет наслаждаться накопленным ею богатством.
     Разбуженная монашками, Мата Хари (имя это, по её словам, означало “Око Утренней Зари” по-явански – на наречии обитателей острова Ява) охотно поднялась и стала готовиться к “расстрелу”. Она тщательно убрала свои волосы и получила от тюремного начальства разрешение одеть корсет, сказав при этом с улыбкой, что корсет всё равно не спасёт её от пуль. На ней было жемчужное ожерелье, бриллиантовая брошь и туфли с фиолетовыми шнурками. Кроме того, Мата Хари нарядилась в длинное меховое пальто и шляпу с широкими полями.
     Перед тем как покинуть камеру, она выпила рюмку коньяка, получила благословение священника и взглянула на своё отражение в карманном зеркале. Оставшись довольной своим видом, она обернулась к охране и произнесла: “Капитан, я готова. Вы можете приступать к моему убийству”.
     Закрытый чёрный автомобиль повёз Мату Хари через окутанные утренним туманом парижские пригороды на стрельбище в Венсеннском лесу. Несмотря на внешнее спокойствие, она была недовольна отношением к себе: её унижали во время ареста и суда, рассказывали о ней ложь и небылицы, и вместо того, чтобы признать её, Мату Хари, самой успешной шпионкой со времён библейской Далилы, видели в ней всего лишь стареющую сирену, потерявшую былое очарование и фигуру. Она была убеждена, что стала козлом отпущения. Во время её ареста летом 1917-го года во французской армии росло недовольство некомпетентностью руководства. Обществу необходимо было кого-то или что-то в этой некомпетентности обвинить, чтобы отвлечь внимание от неприглядной ситуации на полях сражений.
     Шпионская деятельность Маты Хари (настолько запутанная, что она сама не всегда знала, на чьей она стороне) прекрасно укладывалась в это требование. Она была обвинена в продаже врагу секретов и в том, что своим поведением разрушает мораль в армии. Суд над Матой Хари и предстоящий расстрел вызывали больший общественный интерес, чем положение на Западном фронте.
     После приговора к высшей мере наказания французскому правительству была представлена петиция с требованием отменить приговор как несправедливый. Среди подписавших петицию была королева Голландии Вильгельмина. Зная, что Мата Хари (она же Маргарета Гертруда Целле, как её назвали при рождении) – гражданка Голландии, королева прислушалась к мольбам её премьер-министра Миджнира ван дер Линдена о спасении своей подданой. А премьер-министр обратился к королеве не случайно: Мата Хари была когда-то его любовницей.
     Петиция, однако, никакого влияния не оказала. Французский премьер Раймонд Пуанкаре (который никаких интимных отношений с Матой Хари не имел) был настроен решительно. Он считал, что Мата Хари должна быть уничтожена как “опасная проститутка”, ответственная за смерть тысяч французских солдат. При этом Пуанкаре заявлял, что “сражающиеся солдаты Европы” не будут в безопасности до тех пор, пока шпионку не привяжут к столбу и не расстреляют.
    Мата Хари всю свою взрослую жизнь вызывала противоречивые чувства – обожание и неприязнь, любовь и ненависть, симпатию и отрицание. Несмотря на то, что она выдавала себя за яванскую танцовщицу смешанной расы, Маргарета (впоследствии Мата Хари) на самом деле была дочерью респектабельной и зажиточной голландской супружеской пары.
     Свою первую трагическую ошибку она сделала в 1895-м году, когда в возрасте 19-ти лет вышла замуж за офицера голландской колониальной армии Хюго Маклеода. Вместе с мужем она отправилась на Яву, где родила сына и дочь. Муж её оказался алкоголиком, хамом и сексуальным маньяком. Будучи пьяным, он часто бил – а однажды пытался и убить – жену и маленьких детей. Чтобы как-то отвлечься от своей несчастливой судьбы и найти другой образ жизни, Маргарета стала изучать яванские эротические книги и посещать выступления местных танцовщиц. Между тем, её семейная жизнь превратилась в то, что она сама называла позднее “ежедневным адом”. Один из преданных ей слуг решил взять дело спасения хозяйки в свои руки: для того, чтобы избавить малолетнего сына Маргареты от издевательств отца, этот слуга просто отравил ребёнка, после чего признался в своём преступлении. Жизнь на Яве становилась невыносимой.
     Опасаясь за свою собственную жизнь, Маклеод уехал с женой и дочерью обратно в Голландию. Но и здесь он продолжал свои пьяные выходки. В 1902-м году жена оставила его. При этом она забрала дочь и получила постановление суда об алиментах от бывшего мужа.
     Прошло три года. Маргарета не получила от мужа ни копейки, зато он постоянно выступал с требованиями и угрозами. В один прекрасный день он поклялся, что если жена не вернётся к нему, он застрелит и её, и их дочь. Перепуганная Маргарета оставила дочь у родителей, а сама покинула Голландию, не сказав никому ни о том, куда она направляется, и ни о том, каковы её планы на будущее.
     Для всех знавших её Маргарета умерла, вместо неё появилась на свет Мата Хари – загадочная экзотическая танцовщица. Мата Хари начала привлекать внимание публики в парижском мюзик-холле Musee Guimet, известном своими красивыми девушками и их танцевальными представлениями. Мате Хари, однако, было далеко до красавицы, кроме того – она отказывалась выходить на сцену обнажённой.
     Жизнь на Дальнем Востоке придала её коже желтоватый оттенок. Её живот и груди уже утратили упругость, но было у Маты Хари качество, которое отличало её от соперниц: она обладала мистической привлекательностью, которая покрывала все её недостатки. “Я могу привлечь любого мужчину одним своим взглядом, – заявляла Мата Хари. – Ещё на Яве я научилась “излучать” секс, как это делают девушки в храмах. Кроме того, у меня есть и хорошие физические качества. Мои руки, ноги и глаза уникальны по своей красоте. Они – моё “оружие” против сильного пола”.
     Неудачное замужество убедило Мату Хари в том, что все мужчины – её враги и что любовь или сексуальные отношения представляют собой поле битвы. Одетая в развевающиеся восточные одежды, украшенная драгоценными коронами, ожерельями и браслетами, и, как говорится, topless, Мата Хари объездила все столицы Западной Европы. Где бы она ни появлялась, мужчины прилипали к ней, как железо к магниту, и она стала привлекать внимание тех, кто хотел бы использовать её чары для своих целей.
     Весной 1912-го года, когда Мата Хари гастролировала в Германии, некто Трюго фон Ягов пригласил её на обед с шампанским. Полагая, что этот господин – один из её многочисленных богатых обожателей, она приняла приглашение. Но коротко подстриженный аристократ с моноклем оказался более важной фигурой: фон Ягов был начальником германской разведки и главным шпионом Европы.
     Сидя с ним в роскошном ресторане, Мата Хари прибегла к своей обычной игре с мужчинами. Фон Ягов подливал ей вино, выражая деланное изумление при рассказе о том, что она – дочь танцовщицы, умершей при родах. Он подавил улыбку, когда Мата Хари призналась, что обучена монахами “оккультным искусствам”, но не мог не рассмеяться её сообщению о том, что она является посланницей на Земле хиндуистского бога Шивы, который проповедовал разрушение и символ которого – lingam, или фаллос.
     “Дорогая моя, – сказал фон Ягов, – прекратите эту чепуху. Я хорошо знаю, кто вы и что вы. Ещё я знаю, что вы неимоверно сексуальны и нуждаетесь в деньгах, и я научу вас, как пользоваться первым, чтобы достичь второго. Я помещу вас в специальную школу, где вам преподадут науку манипулировать мужчинами для вашей – и моей – пользы”.
     К концу недели Мата Хари прекратила гастроли и поступила на службу к фон Ягову. Ей было дано кодовое имя Н-21. Бывшие проститутки обучали её, как ублажать мужчин и вести “постельные разговоры”. Кроме того, её поместили в школу для шпионов в Баварии.
     “В этой школе, – говорил фон Ягов, – вас научат фотографии, сигнализации, кодированию, стрельбе из пистолета, борьбе без оружия, вскрытию сейфов, подделке документов и отравлениям. Но самое важное – вас научат, как получать от ваших клиентов сведения о продвижении войск и их расположении. Самый лучший момент для этого – после “акта любви”, а не перед ним, именно тогда мужчины становятся более доверительными”.
     Мата Хари стала прилежной ученицей. Она закончила с отличием шпионскую школу и провела последующие два года в завязывании знакомств с государственными деятелями и высшими офицерами, с которыми она встречалась в германских посольствах в Амстердаме, Каире, Северной Африке, Париже, Риме и Мадриде. Фон Ягов обещал всячески потворствовать трём её “фобиям” – сексу, тщеславию и деньгам, а взамен она должна была поставлять ему информацию, которую другими способами получить было невозможно.
     Лишь с началом войны в августе 1914-го года деятельность Маты Хари приобрела должный размах. Одна ночь с голланским импортёром-экспортёром дала ей секретные детали о перевозках продуктов между Англией, Голландией и Францией. Закодированные расписания перевозок она отправила фон Ягову в Берлин, в результате чего 17 торговых судов союзников были торпедированы и потоплены.
     Довольный результатами будуарных успехов Маты Хари фон Ягов устроил её на работу в Красный Крест: она должна была спать с ранеными офицерами союзников и склонять их на германскую сторону. Мата Хари, облачённая в форму медсестры, начала работать во французском армейском госпитале в пограничном городке Виттель. Здесь она стала любовницей ослепшего русского офицера капитана Марова. Как медсестра и любовница, она отвечала всем его физическим нуждам и в то же время выведывала планы расположения союзников на французской стороне. Через короткое время немецкие солдаты атаковали городок и нарушили планы союзников на контр-наступление. Французские и британские солдаты были захвачены неподготовленными, в результате чего около 250 тысяч из них погибли.
     В случаях, когда Мата Хари не могла передавать информацию по своим каналам, она использовала для этих целей ничего не подозревавших дипломатов из нейтральных стран. Именно поэтому ею заинтересовалась французская разведка. В Париже её арестовали и привезли на допрос к капитану Ладу из органов разведки. Мата Хари призналась, что является платным агентом фон Ягова, пожаловалась, что двухсот тысяч франков в месяц, которые ей платит фон Ягов, для неё недостаточно, и что она согласна за такую же плату работать и на французскую разведку. Так она стала двойным агентом. Впрочем, выбора у неё никакого не было, иначе она была бы депортирована и её карьере шпионки пришёл бы конец.
     Итак, весь 1916-й год Мата Хари предавала немцев французам, посылая фальшивую информацию из Парижа в Берлин. В качестве медсестры она появилась даже в Лондоне, где надеялась завести романы с членами парламента и чиновниками военного ведомства. Однако, начали уже просачиваться слухи о её двойной игре. Фон Ягов, переставший доверять Мате Хари, стал поставлять ей фальшивые факты и статистику. С другой стороны, она была под подозрением британского адмирала Реджинальда Холла, директора морской разведки. Он приказал задержать Мату Хари и доставить её к директору отдела уголовных расследований Скотланд Ярда Базилю Томсону. С присущими британцам вежливостью и тактом, Томсон угостил её чаем и сказал: “Мадам, последуйте совету человека, который в два раза старше вас, и прекратите то, чем вы занимаетесь. В противном случае, всё закончится для вас позором и смертью”.
     Мата Хари, убедившая себя, что она настолько умна и изобретательна, что может выпутаться из любого опасного положения, поблагодарила Томсона за внимание, возвратилась в Париж и продолжала свою двойную игру. Через несколько месяцев, впрочем, её хозяева поняли, что она уже бесполезна. Кроме того, французские власти видели в ней козла отпущения, на которого можно было бы взвалить военные неудачи. Несмотря на то, что Мата Хари представляла себя как официальное лицо голландского правительства и обладала якобы дипломатической неприкосновенностью, она была арестована в Париже французской разведкой. У неё были изъяты 15 тысяч песет, спрятанных под кроватью, и записные книжки с кодами. Ей запретили встречаться с визитёрами и вместо того, чтобы депортировать, отправили в тюрьму Сен-Лазар в ожидании суда военного трибунала.
     Суд начался только через 6 месяцев. За это время внешний вид Маты Хари разительно изменился. Будучи уже и так немолодой, из-за отсутствия специальных красок и редкой парфюмерии она потеряла свежесть и ещё больше пожелтела. Она привыкла пить по утрам мёд, но без него, в тюрьме, голос её стал грубым, а тюремная диета не способствовала сохранению фигуры.
     И вот, наконец, Мата Хари – опухшая, жёлтая, с голосом торговки рыбой – покинула свою камеру и предстала перед судом. Судьями были семь мужчин – им предстояло решать вопрос её жизни или смерти.
     Суд начался 24-го июля 1917-го года и проходил при закрытых дверях, главным образом для того, чтобы не дать Мате Хари возможности произносить разрушающие мораль речи о недовольстве во французской армии. Впрочем, была оставлена лазейка для “утечки информации” о суде: прокурору Андре Морнэ разрешалось выдавать прессе его собственную версию о происходящем.
     На вопрос, почему Мата Хари в начале войны получила от фон Ягова 30 тысяч марок, она ответила так: “Он был моим любовником. Эти деньги – плата за услуги”. “Но почему, – строго спрашивал Морнэ, – вы сопровождали старших офицеров французской армии к фронту в Силезии, Италии и Франции?” Мата Хари вызывающе отвечала: “По той же причине, по которой с давних времён женщины сопровождали своих мужчин – мужей или любовников – на войну. Женщины – везде, в госпиталях, церквях и военных лагерях, и они необязательно должны быть шпионками”.
     Понимая, что он проигрывает, Морнэ сменил тактику. Он стал перечислять видных немцев, с которыми Мата Хари имела интимные связи, среди них – граф Брунсвик, генерал Фердинанд фон Биссинг, генерал-губернатор Бельгии и человек, подписавший смертный приговор британской якобы шпионке – медсестре Эдит Ковелл. Мата Хари оставалась невозмутимой. “В отличие от вас, – сказала она, – я, к счастью, не являюсь француженкой. Что может помешать мне находить друзей или любовников среди многих других национальностей? Если я посылала письма высокопоставленным немцам, то лишь потому, что они сперва писали мне, а я отвечала на их любезности. Что же касается писем, посылаемых с дипломатической почтой, то это были письма к моей малолетней дочери в Голландию”.
     Морнэ сделал третий заход – он поинтересовался, чем занималась Мата Хари в Северной Африке. Она была готова к такому вопросу: “Я докладывала французским властям, в какие марокканские порты заходят германские подводные лодки для заправки. Меня заверили, что это была очень полезная информация”. “Безусловно, – согласился Морнэ, – но каким ещё образом вы добывали такую информацию, как не от ваших хозяев в германской разведке?”
     Мата Хари, при всех её способностях, не могла выпутаться из многочисленных вопросов. На второй (и последний) день суда Морнэ внезапно разбросал свои бумаги и закричал, указывая на неё пальцем: “Признайтесь, мадам! Вы виноваты в гибели тысяч, нет – десятков тысяч солдат, с тех пор, как заявились в Виттель. Найдите в себе мужество признать свои преступления и умереть с признанием на губах!”
     Ей нечего было ответить. Она опустила голову, это и стало её признанием судьям. Не покидая зала суда, судьи огласили своё решение: виновна. Осуждённая не молила о пощаде и не произнесла ни звука, когда был зачитан смертный приговор.
     Три месяца Мата Хари провела в ожидании, надеясь на то, что будет спасена или что её расстрел будет “ненастоящим”.  Попытка побега, однако, провалилась, и Мата Хари заявила, что “устала от этой жизни и надеется на более счастливое существование в следующей”.
     И вот, уверенная в том, что пули будут холостыми, она дала своё последнее и лучшее представление, когда была разбужена монашками на рассвете 15-го октября 1917-го года. Она сохраняла достоинство, когда её везли к Венсеннскому лесу, и так же достойно вышла из автомобиля и ступила на мокрую землю.
     Более 6000 человек собрались у места казни, их сдерживала полиция. Когда трое молодых солдат привязывали Мату Хари к дереву, толпа стала одобрительно шуметь. В этом шуме утонули и чтение смертного приговора, и молитвы священников, и даже её отказ от белой повязки на глаза. Слегка улыбаясь, Мата Хари встречала взглядом каждого солдата, когда те поднимали свои ружья. И перед тем, как офицер из четвёртого полка зуавов готовился уже дать команду, она твёрдо сказала: “Выполняйте свой долг, господа. Огонь!” Прозвучали двенадцать выстрелов, и Мата Хари упала головой вперёд.
     На этот раз она не играла. Пули оказались настоящими, и каждая из них поразила цель.

2004 г.