***

ПЯТИСТИШИЯ

Являлись сны
в волшебном разноцветье,
жаль: не умел писать.
Лишь только научился –
сны исчезли.
*
По привычке
я грубо отца оборвал.
Если б он не умолк
так печально,
не заметил бы я, как он стар.
*
Мечтал еще мальчишкой
перебороть отца.
Стал взрослым, победил.
Но грусть – не ликованье –
сдавила сердце.
*
Есть ключ.
Но я звоню:
хочу, чтоб кто-нибудь –
хоть злой сосед –
мне дверь открыл.
*
Невыносимее любого заточенья
пустая комната,
где тикают часы,
непрожитое время
пожирая.
*
Обжигая ладони,
разгребаю кучу золы,
чтобы сердце обжечь еще раз
горячими угольками
воспоминаний.
                Из журнала «Студенческий меридиан», №37, июль 1976 г.

*
Мальчишкой мечтал я
отца положить на лопатки.
Года прошли.
положил  -
и сердце впервые заныло.
*
Боюсь
оказаться бессмертным
и тысячи-тысячи раз
вместе с любимыми
умирать.
                Включено в «Антологию русского верлибра», М., 1991.
*
Девчушка лет пяти
так сладостно сосала
прозрачную сосульку,
что весна не вытерпела
и пришла.
*
Она доверчиво
мне в руку положила
горячий уголек.
И до сих пор
рубец не заживает.
                Из альманаха «Поэзия», №20, 1977 г.

*
   Жанр моих стихов навеян классической японской танкой. На мой взгляд, пять строк определяют тот оптимум поэтической информации, который позволяет, затратив минимум слов, сказать все. И непременно – больше того, что сказано в тексте. В то же время пятистишия, написанные по-русски, не следует воспринимать как «русскую танку» – в каждом языке свое подтекстовое поле, свои символы.
*
Если бы стал я
жирафом,
за птицами мог бы гоняться,
думая,
что летаю.
*
Фальшивые голоса из окон,
пустые улицы
и уходящее
ожидание чуда.
В нашем городе праздник.
                1975.
*
Просыпаюсь в полдень от того,
что за стенкой
музыка звучит.
Кажется, что именно сейчас
жизнь проходит.
*
Любил я в детстве
прыгать с гаража.
Хотелось мне в полете задержаться,
как позже –
сохранить любовь.
                1976

ЗООПАРК
Долго стоял
возле клетки с оленем.
вдруг за прутья схватился –
стало тесно
и нечем дышать.
                1983
*
Вставные зубы
сделали улыбку отца добрей.
Я ему говорил,
но не стал он
смеяться чаще.
                1984.
СНОСЯТ ДОМ
Изразцы в пыли,
Брандспойты распрямились.
Большой камень ударился о медную каску.
Но спокоен пожарный –
Ему не больно.

УЧИТЕЛЬНИЦА
Все так же,
как пятнадцать лет назад,
она выводит на доске
уравнение Менделеева-Клапейрона.
Не изменилось оно ничуть.
                1985
*
«Убирайся в Израиль, жид!» -
бранился родной язык.
«Лех ле-Русия, бен-зона!» –
вторит ему иврит.
Может, выучить суахили?
*
Самой высокой волной смывает
след от твоей ступни.
Если б внезапно высохло море
и песок затвердел,
все бы прозрели.
*
Моей щеки рукой коснулась
на прощанье.
А нас учили:
тока нет
в разомкнутой цепи.
                1994
                Из газеты «Новости недели», 22 июля 1994 г.

   Научившись говорить, начал рифмовать. Научившись читать стихи, перестал рифмовать. Но почему-то не перестал писать. Так появились пятистишия. Эпизодически, когда не требовалось чрезмерных усилий, печатал пятистишия в журналах, газетах и альманахах . К славе равнодушен, поскольку, не дождавшись, перерос возраст, когда ее жаждут.
*
В день весеннего равноденствия
появившись на свете,
всего получаю поровну –
дня и ночи,
света и тьмы.
*
Метро. 630.
Одиноко мне
среди людей с закрытыми глазами,
точно художнику
на выставке своей.
*
К старости
мать моя стала
фарфор собирать.
Осторожно по дому хожу,
чтоб не разбить.
*
Ведь было еще светло,
когда, подойдя к окну,
я стал смотреть на прохожих.
Неужели так быстро
свечерело?
*
Воскресный полдень. Жарко.
Воскресенье.
Безмолвно
у кладбищенской ограды
беременная женщина стоит.
*
Посреди сиреневого сада
все еще стоит
моя скамейка.
Теплый ветер на другие плечи
осыпает белую сирень.
*
Знаю,
что ждать бесполезно.
Больше не жду.
Почему-то
само ждется.
*
Весь день
не выхожу из дома:
вдруг кто-то позвонит.
Лишь к вечеру звонок –
нет, это не театр.
*
Звенигород,
я больше не вернусь
к любимым улочкам,
чтоб не забыть,
каким ты был.
                1975
*
С годами все трудней
припомнить,
из-за чего же
я от матери уехал,
оставив ей свое детство.
*
Троллейбус гудит за окном.
Наверное, в эту минуту
за толстой стеной,
у соседей
помехи на телеэкране.
*
Во дворе института онкологии
растут ели.
К Новому году
их нарядили
в цветные гирлянды.
*
Мы с нею говорим
о пустяках,
боимся не шутить.
Так между нами
тайна возникает.
                1976
*
Лечу в самолете на запад,
сумерки остановились.
Если не приземляться,
неужели удастся
время перехитрить?
*
Мой знакомый начал
коллекционировать бабочек:
усвоил термин «энтомология»,
на кончиках его пальцев
перламутровая пыльца.
*
На паутину похожа
схема метро.
Скоро, скоро я перееду
в очередную квартиру – 
четырнадцатую по счету.
*
Стоя уже на подножке,
увидел в ее глазах
то, чему нет названья.
Даже если сорву стоп-кран,
что я отвечу?

КИНО
Колесо телеги
крутится назад,
герои входят
много раз
в одну и ту же реку.
*
Скорей бы солнце, размечтались почки.
Скорей бы дождь, прошелестели травы.
Скорей бы снег, озимые взмолились.
И лишь деревья сгорбились беззвучно,
еще одним охвачены кольцом.
                1983
ВСПОМНИЛОСЬ
Хлопнула дверью
красивая женщина в макинтоше,
мама плачет у печки,
табуретку к окну придвигаю –
целая лента пистонов.
*
Письма начинаются словом «здравствуй»,
кончаются – «до свиданья»,
в середине короткие фразы.
Ими наполнена
моя речь.
                1985
*
Сижу у песочных часов:
не попадется ли
камушек
в струе песчинок,
что колбу заклинит?
                1990

СУДЬБА ОБЕТОВАННАЯ
1
«Не тоскуй о березках,-
наставляют меня старожилы,-
оглядись: какие роскошные пальмы!»
А снится мне кривобокий тополь,
что мы во дворе посадили.
2
«Ради детей»,-
заклинала очередь на Ордынке.
«Ради детей»,-
рейс Тель-Авив – Торонто.
А дети читать разучились.
3
Пол-Израиля имеет российские корни.
Четверть страны говорит по-русски.
Каждый восьмой грустит о доме.
А я, много раз поделенный на два,
почти сравнялся с нулем.
                1994
                Из приложения «Камертон» к газете «Новости недели», 29 января 1995 г.

*
Поезд остановился в тоннеле.
Все понимают:
сейчас поедем,
но почему-то стихли
шутки и разговоры.
*
Карабах – по-тюркски «черная пыль»,
Чернобыль – это Чернобыль.
Не цитируйте больше из «Гамлета»
эту строчку:
«…слова, слова…»
                1994
*
В детстве ставили в угол,
если сказал неправду.
Стал взрослым,
солжешь – и что-то
угла себе не находишь.
                1975
                Из альманаха «Сталкер», Лос-Анджелес, 1996, №35


*
Казалось в детстве:
оттого я не поэт,
что, кроме «петь» – «хотеть»,
я рифмовать
не научился.
*
Мне скучно без врагов –
и беспричинно
к друзьям цепляюсь,
радуясь в душе,
что ссор не возникает.
*
Школу бросить хотелось:
расплывались в тетради
палочки буквы «у»,
первые палочки
в толстой тетради.
*
С учителем истории поспорил.
И хоть в тот день
ничто не изменилось,
я стал на многое
смотреть иначе.
*
С каждым годом
все больше тех,
кто моложе меня.
По привычке
тянусь к старикам.
*
Бывает неуютно одному.
В долину прихожу.
Не осуждает эхо,
бесстрастно повторяя вздор,
который лишь ему я доверяю.
*
Очень в горы хотелось.
Дела позабросив,
я к снежным вершинам ушел.
Вот сижу
и по дому скучаю.
*
В шахматы играю
целый вечер.
Мишка гуттаперчевый
напротив.
Я устал проигрывать ему.
*
Я птицу выпускаю.
Трудно мне
остаться одному,
но ей труднее
смотреть в окно.
*
Так одиноко
звенит трамвай,
словно в городе спящем
никто-никто
его не услышит.
*
«Не кусайся,-
меня учили,-
взрослые ведь
Не кусают друг друга».
И я соглашался.
*
Согнувшись, брожу целый день.
Отовсюду вопросы:
что случилось?
«Ничего,- отвечаю,-
просто деньги ищу».
*
Огромные
жирафы и слоны
всегда казались мне
гораздо беззащитней
насекомых.
*
Гипнотизирует
малиновый закат.
И чудится далекая страна
под легким куполом
пылающего неба.
*
В конце концов
наступит холод.
И небо, слезы осушив,
устелет землю
мягким снегом.
*
Упираюсь глазами в небо.
Но, не в силах
взмахнуть крылами,
я, спиной к земле прирастая,
перекусываю травинку.
*
Мне хочется зарыться в снег,
чтоб кто-нибудь,
наткнувшись ненароком,
с улыбкою назвал:
подснежник.
*
Есть у меня друг,
который всегда шутит.
Кто мало его знает,
с улыбкой о нем скажет:
веселый человек.
*
Его глаза похожи
на грустные цветы.
Вы что-то про него сказали?
Простите,
я не расслышал.
*
Золотые сережки-кольца
в грустных мочках
ее ушей
словно тени
колец обручальных

РЕБЕНОК БОЛЕН
Неразвернутая конфета
на краю пустого стола.
Где-то играют Шопена.
Неразвернутая конфета
на краю пустого стола.
*
Когда он считает деньги,
Раздувает ноздри.
Если стакан вина
в доме его предложат,
скажу, что не пью.

КОМНАТА СМЕХА
Завидую я тем,
кто с легкою душой
способен хохотать
среди кривых зеркал
и двойников.
*
Разум мой похож
на древний город:
нового не выстроишь,
пока
старого не поломаешь.
*
Выгнанный из класса ученик
в скверике сидит,
нахмурив брови.
Был бы счастлив я его беду
променять на все свои успехи.
*
Ранним утром
в мягкой долине
спит деревня,
укрывшись туманом.
Снятся белые храмы.
*
Вновь постучал
в мое окно
капель игривый –
и оказался хмурый лед
прозрачной лужей.
*
Дарил я девчонкам
вместо букетов,
вместо духов и кукол
воздушных шаров
разноцветные связки.
*
Да, знаю,
что давно я не ребенок
и что уже не должен
кувыркаться
на молодом лугу.
*
Зачеркнут ее телефон
в моей записной книжке.
Но куда бы я ни звонил,
заставляю себя
набирать другой номер.
*
Так прозвучал
ее ответ,
как будто рядом
прокололи
воздушный шар.
*
Остро пахнет сиренью
в майских сумерках.
Уже не весна,
но еще не лето.
Время, видно, остановилось.
*
Город детства,
не знал я, что мы
так различны:
с каждым годом
ты молодеешь.
*
Пять лет назад
я говорил ей то же,
едва не плача.
Теперь смеюсь –
увы, веселым я не стал.
*
Швырял я гневно
какие-то слова.
Она, не поднимая
глаз печальных,
кукле заплетала косички.
*
Она любила звучные слова.
Я их не помню.
Но в последний раз
так просто попросила:
«Ну, останься».
*
Девушку, которую любил,
встретил через много лет
с коляской.
И как прежде
улыбнулся ей.
*
С легкостью когда-то прибегал
к домику любимой,
но как будто
удлинилась старая дорога.
Дом снесли.
*
Превратились
в давнюю мечту,
дни, когда я спал в высоких травах
и сухим горячим языком
слизывал березовые слезы.
*
Вот выросли цветы
в овраге,
куда мне нравилось
бросать большие камни
просто так.
*
Постригся я
и стал моложе.
Но в ворохе волос упавших
уж не оставил ли я
прожитые дни?
*
Все пропадает
в доме моем:
зеркало, спички, нож…
Куда подевалось
вчерашнее мое счастье?
*
Помню со школы
только плохие стихи.
Те, что люблю,
читаю
заново всякий раз.
*
Если в кино все смеются,
смеюсь и я.
Если все плачут,
и я плачу.
Дольше всех почему-то.
*
Мне не хочется оставаться
каждый раз
в надоевшем доме,
глядя, как с огоньками в окнах
вдаль уносятся поезда.
*
Дверь вагона закрылась.
Никогда уже не узнаю
имя девушки,
ненароком
разгадавшей мою печаль.
*
Ну, отчего я так боюсь
ворон на стенах монастырских –
ведь знаю же:
не мертвые кричат,
а просто глупые вороны?
*
Если очень долго
смотреть на горизонт,
обязательно хоть на мгновенье
почудятся
очертанья корабля.
*
Слишком весенним
был день
даже для самых
справедливых
упреков.
*
Смеялся и я
над ним
вместе с другими.
Если б он знал,
как я поумнел…
*
Очень просто
разрешил я их спор:
прав тот из них,
кто от размолвки
страдает больше.
*
И снова в трубке
длинные гудки.
Длиннее слов,
которыми пытался
я объяснить тебе…
*
Она в такую даль звала,
что я свернуть с дороги
не решился –
лишь молча улыбнулся ей
и постарел еще немного.
*
Уходят люди
по дороге вдаль,
становятся все меньше
и исчезают,
как воспоминанье.
                1975


*
Станционная будка
и желтый флажок
в кадрах вагонных окон.
Вот так и юность моя
промелькнула.
*
Возле школы моей
вентилятор в окне.
Нравилось мне проходя
снежком в него запустить.
Если б сейчас он вертелся…
*
Видно, не забыть мне
этот город,
не забыть
тревожные глаза
синих маневровых светофоров.
*
Костер догорел
в полыхнувшей заре.
Только один
уголек
не умер еще.
*
Есть моменты –
мог бы поклясться:
это уже случалось.
Чьи-то жизни
воскресли в моей?
*
В автобусе теснясь,
подумал вдруг:
лет через сто
ни одного из них не будет.
Куда мы едем?
*
Он занимается физикой
более тридцати лет.
А сегодня спросил,
помешивая суп в кастрюле:
«Знает ли Бог, что Его нет?»
*
Есть момент,
когда летящий самолет
почти не виден.
Вернее, виден
мне одному.
*
Всю весну и все лето и осень
ждал я сына,
лицом припадая
к теплому животу жены.
Жду и поныне.
                1976
*
Шлагбаум, ожиданье,
стук колес.
Промчался поезд,
можно ехать,
но я стою, стою.
*
Вместо двух кварталов шумных
с магазинами, дворами,
стариками на скамейках –
два безмолвных небоскреба.
Город молодеет.
*
Он покупает яблоки
только с черными точками.
«Черви,- объясняет,-
никогда не залезут
в ядовитый плод».
*
Гнется от ветра
кривая березка
на карнизе старенькой церкви.
Облетают желтые листья
на отбитую капитель.

В ЭЧМИАДЗИНЕ
По рельефу IX века
гвоздем процарапана
свежая надпись.
Армяне проводят по ней руками,
как слепые.
*
Невидимый молот,
как в наковальню,
мерно бьет
в тонкую стенку,
что нас разделяет.

АЭРОПОРТ
На бетонной веранде
полсотни сияющих лиц:
руками машут,
взгляды вдаль, улыбки –
как на трибуне первомайской.

В ДОМЕ-МУЗЕЕ
1
Контролер,
билеты отрывая,
пристально заглядывает в лица
и разочарованно отводит
в сторону глаза.
2
Скрипнет половица,
стукнут ставни
(почему-то только позади),
обернусь невольно –
никого.
3
Правдиво все:
диван и шифоньер,
портреты на стене…
Но воздух,
воздух нежилой.

ПОСЛЕДНИЙ УРОК
1
Первый раз
не объявлена тема урока,
мы впервые
на часы не взглянули,
по звонку не вскочили.
2
Тишина в классе
была бы мертвой,
если б не затвор
моего аппарата.
И никто не спросил фотографий.
*
Шкала логарифмической  линейки.
Неторопливы первые деленья.
Чем дальше вправо,
тем тесней и мельче.
Вот-вот сорвется бегунок.
*
Зимнее пальто достал из шкафа,
пуговицы срезал у плаща
и порадовался первому снегу.
Но, запнувшись на полуслове,
вспомнил свой выпускной вечер.

ГИПОТЕЗА
Земля расширяется,
разогревается,
вспыхнет.
Мы солнечным светом прольемся
на чьи-то погасшие звезды.
*
Фотографию просишь прислать.
Где ж фотографа взять
такого,
что смог бы меня заснять
в момент нашей первой встречи?
*
Что ж, смейтесь надо мной,
я слышал
о пользе смеха
и вместе с вами засмеюсь
вот-вот.
*
Я кончил читать стихи.
Он спросил:
«Ну и что?»
Долго думал я,
как ответить.
*
Как звучно,
как долго меня целует
жена моего отца.
Если мать поцелует –
незаметно и тихо.
*
В этой квартире
все цветы засыхают.
Хозяйка ищет обмен
на меньшую площадь,
но желтеют ее объявленья.

ПЯТИДЕСЯТЫЕ
По вышитой салфетке
семь слоников фарфоровых
гуськом идут, а следом –
никелированный шарик:
первый искусственный спутник.
*
Строит дом из конструктора
мой трехлетний сын.
Массивен фундамент,
а на крышу
опять не хватило деталей.
*
Халупа, хижина, землянка.
На верхней полке я лежу.
Гнездо, берлога, конура.
Словарь синонимов листаю.
Обитель, логово, лачуга.
                1983

ХАКАСИЯ
У каменной бабы
выбоина на лбу.
Третий глаз?
- Нет, случайная вмятина,-
уверяет меня археолог.

ТОМСК
- Купеческая блажь,
нелепая лепнина,-
бормочет реставратор.
Не выходит
последний завиток.
*
- Дед накричал на тебя, сынок?
- Накричал.
- А что говорил?
- Не говорил ничего,
только кричал.
*
В песочнице сижу
с ее ребенком,
проглатываю нежные слова.
Игра у нас не клеится,
но мальчик не уходит.

БОРОВСК
Монголы, поляки, французы, немцы
не одолели.
РСУ
разбросало старые камни –
к гостинице будет пристройка.
                1984

ЧЕРДЫНЬ
Бумажный кораблик знает
(он сделан из старой карты),
что Кама впадает в Волгу,
а Волга впадает в море.
Волны все круче.
                1985
*
Храм в незнакомом городе. Вечерня.
Младенец к Богоматери прижался.
Я не дослушал пение –
пятнашек
успеть для телефона наменять.
*
Вместо купола –
груда камней,
на обломке стены – табличка
«Охраняется государством».
Десять лет я здесь не был.
*
Детская акварель
среди пожелтевших газет.
Будто вчера писалось.
Вот только краски,
каких давно нет в продаже.
*
На фотографии – моя мама,
рукой заслоняется от объектива:
кому интересны мои морщины!
Листая альбом, она вздыхает:
«Как я была тогда молода».
*
За окном полоса канала
с холодной водой.
Гостиница называется «Радуга».
Мы прожили в ней три дня –
красный, оранжевый, желтый.
                1988
*
Заколка для волос
сделана в виде восьмерки.
Сидя в кино,
щекой ощущаю локон
и – бесконечность.
*
Я с детства знал,
что мы пришельцы
и – срок придет –
должны вернуться
на землю предков.
                1993
*
Уезжая, она обещала:
мы будем видеться с тобой
всю жизнь.
Давно опустела платформа.
Как правдивы ее слова.
*
Забылась причина ссоры.
Помню только, что злился,
а она глаза отводила,
что извинился не сразу,
будто целая жизнь в запасе.
*
Хранятся в стенном шкафу
наши венчальные свечи.
Пожароопасно,
предупредил управдом.
Теоретик.

ЭМИГРАЦИЯ
1
Так искривилась судьба,
что теперь между нами
Земной шар.
От попутчиков слышу:
что ты, братец, согнулся?
2
Паранормальный феномен:
всюду знаю, куда повернуться,
чтоб услышать стук ее сердца.
Как же я заблудился в мире,
имея такой совершенный компас?
3
Если б Земля оказалась плоской,
вся она, от края до края
лежала бы между нами.
Галилею спасибо –
оставил надежду на хорду.
*
Раздвинулись дверцы печи,
гроб вкатился с трамвайным стуком.
Не услышать моему другу
сквозь покров пушистого дерна:
пусть земля ему будет пухом.
*
Пять лет там не был –
вот, лечу.
Отчаянно боюсь разбиться.
Читаю, страх превозмогая,
как надувать спасательный жилет.
                1996
*
Прополол сорняки на могиле.
Мама мне улыбнулась
сквозь керамический блеск.
Что, больше не будет сердце
кричать по ночам?
*
Снова приснилась мама.
Качает меня в колыбели,
гладит меня по головке
и говорит чуть слышно:
«Ни в чем ты не виноват».
*
Она не любила
многих моих друзей
и подруг.
Когда мама ушла,
я стал забывать их лица.
                1999

*
Согласно Эйнштейну,
возле огромных масс
замедляется время.
Так замирает мое сердце
вблизи твоего.
                2004