Две строчки в сон мне прохрипел...

Гляди-ка, собрались  при  полном  при  параде,
Не  ради  пьянки,  может  даже дружбы  ради.
Кучкуются.., ну а сейчас  пойдут  за  пивом,
А с ними  та,  что  не  откажет  их  мотивам.

Она  с  утра  от  магазина  не  отходит,
Потом  по  надобности  кто-й нибудь  уводит.
Проста,  не  гордая,  не  нудная,  не  злая,
Не  будет  действовать  на  нервы, оголяя.

А  если  даже  и  "раскроет  пасть", то  сразу
Получит "в  морду",говорят, что для  экстаза,
И  если  даже  будет  всем  она  довольна,
То  всё  равно  потом  ей  будет  очень  больно.

Бывает  даже  не  с  последними  уходит.
Знать  что-то  надо, значит что-то в  ней  находят,
А  эти  дружненько  под  ручки  её  взяли
И  повели, как  будто  век  её  искали.

Не  жалко, хочется  раз,  пусть хоть  группой  любят
Тогда  зачем  они  всё  время  её  лупят.
Без  синяков  её  не  видела  ни  разу,
Хоть  пьяница,  но  всё-же  жаль  её, заразу.

А  может  просто  на  ней  злость  они  срывают.
Побьют,  потешаться, а  дома  отдыхают.
Я  не  пойму  таких  мужчин, чяго  им  надо?
Знать  ген  проснулся  первобытенного  стада.

Хотят  любовью  заниматься  без  накала...
Да  на  хрена  она,  тут  в  пиво  засосало.
С  сушёной  рыбой  пиво  пьют,  да с голой  бабой,
А  поимел, почти  что  скушал  ножку  краба.

Видать  свободными  парить хотят  орлами.
Ходить  в  ошейниках - почти, что  быть  ослами
Хотят  пастись  не  как  нибудь,  а  чтоб  на  воле,
Ведь  ветер  дует  куда  хочет в  чистом  поле.

       * * * * * *
Хотелось  так-же, как  Высоцкий, но  не  вышло.
Две  строчки  в  сон  он  прохрипел,лишь  миг - и  вышел.
Про  рыбу, Да про пиво  с  бабой  голой.
Присниться-же,  без  капли  алкоголя.

А  мне  слабо  сказать, Что я  та  баба  к  пиву.
Ему  была  любая  роль, как  нам  нажива.
Писал и пел,  играл и жил,всю душу вынул
И тайный занавес укромных мест раздвинул.

Пусть отрицательные, пусть,для нас наука.
Кому-то надо рассказать как съели Кука,
Распотрошить весь корень зла у зоосада.
Чтоб кто то понял, что ему туда не надо.

Разоблачая всех и вся, а сам травился.
Шёл на таран, на амбразуру жал ложился,
Как человек, поэт, артист и как политик,
И сам себе и всем другим редчайший критик.

Нутро все выложил на сцену без одежды,
Хотите срочно под болты, хотите ешьте.
Он рвался в бой предупредить пока не поздно,
Не надо следовать за мной еще,не поздно.

Когда я слушаю его, аж слезы градом.
А дом хрустальный на горе в ногах у Влади.