Горгона

                Произведение «Горгона»  написана автором в 1500 ~ строк, составивших 5 частей; - печатается без сокращений. Поэма представляет собой раскрытую историю легендарной Медузы Горгоны и проливает свет на пра-историческую тайну превращения этого некогда красивейшего существа в чудовище. Богонасилие…Ни один из действительных фактов эпической истории её изменён не был, что Автор,  как честный последователь Поэтического Дедуктивизма*, - к чести П.Б.Шелли, оного основоположника, - ставит себе, несомненно в заслугу, при создании опиравшийся на множество исторического материала. Смею подчеркнуть, что, в Истории Всемирной эллинистической и пост-эллинистической Литературы, идея этой поэмы есть редкая попытка синтезировать два столь разных парадигмических представления в до-олимпических и пост-олимпических мифах древнегоЭпоса.  В теме своей отнесённая ко вкусам сегодняшним, Поэма представляет собой интерес как для широко-любопытствующего круга ориентированных умов, так и для культур-эрудитствующей прослойки интеллектуалов. / сноски «звёздочек» относятся к Примечаниям, что печатаются вслед основному тексту./

                На иллюстрации - фотография единственной из мне известных, ваянных Горгон в Москве, а именно: - фонтанчик Горгоны на Маяковской в саду Театра.(у стены, чуть в сторону от статуи Фавна)- / Если кому-то известна другая Горгона, - было бы интересно полюбопытствовать./ 

               
               


                «  Г О Р Г О Н А »
                ( п о э м а )

                1.


    …Ан,  вот, ведь Одинокость в непонятные часы,
Согласно навеянну вдруг, какому всплеску чувства,-
Будь то несмиримость в нас аль память,
Редка, о незаурядном миге, и опять,
Обрат, какая враз заставит впечатлиться,-
Стать, рождает пре-гротескный глазу образ,
Тот, каким уму всерьез чтоб было подивиться.

         
     Вдруг вижу Деву. В сей неожиданный час
Она явилась, сокрывая дивной массой влас
Своих, длиннющих, обнажено тело,
Едва ль прикрытое прозрачной темной тканью;-
Тая здесь появленье этого суть дела,
Искренне вниманье приковала враз красой
Своей;- «Ты будто б знать не хочешь голос мой»-
Сказала, улыбнувшись тайною улыбкой.
Она была совсем другой, нежели в сон зыбкий
Видеть мог я к разу этак чарованное созданье;
Ее взгляд поражал невыразимой темной глубиной;
Черты лица точеными казались оной; школы ж редкой
Мастера рукою сотворено изваянье
Было внемлющее знаку малому там тело Таковой.
Как равно, куртизанки Поднебесья деланно сознанье
Живет во всяком ее вздохе и в одной
Лишь нотке тех экспрессий, что полнят
Ее все чресла;- Как равно же и в той
Особе, девственность кого являет к месту
Все, присущи женственностью слыть, очарованья,
Избегнув мзды по лести:- точно ж, в ней самой
Те типа оба единились вместе правдою прямой.

         
     - Ты не поговоришь со мной,- в сей милой просьбе тоже
Обернула лик свой, ногу ж перекинула другой ногой.
     - Я не поговорю с тобой…Да, но отчего же?
Кто вы?- вопросом я встречал ее вопрос ответно.
     - Я здесь Горгона, - мне сказала,- Если вам заметно,
Богом вдруг как если б не обижена еще*;-
О монстре этаком тут все я знал не из лже-ветра фраз,
     Рёк:- «Вы говорите, словно бы Овидия том, в раз
Сей, под рукою здесь у вас…»

                Лик стал серьезным тотчас.
«Овидий тот, вы знаете, коль не писать ему для нас
Поэм о тираничной власти тайного Эрота,
Во избежаньи хищных тем, ему б враз сходить не за кого-то,
Милый друг, но волопасом* быть; за те ж две фразы, вкруг
Истории божеств, какие он нашелся посвятить и мне**,
Я, впрочем, благодарна;- в память о том гадком дне,
Я ж-таки никак не отрицаю в нем талант симпатий.»


Что б сделал, будь на месте он моем, Святой Ипатий,
Догадывать я не возьмусь, когда быть может кстати,
Вот, в паузе и впрямь здесь парадоксам предаюсь
Мыслесравнений.., к мигу распознанных. Так вправду:-
Кармически-спосланных испытаний суть есть равно
Хитро аль насильственно участие Эрото-бога,
В чем непременно путь лежит к познанию Судеб;
В другой ряд сходств, присуще девственности много
Слыть  в(к) богопризнании  проводником, пристрастно око где
Сохранную ее и чтит, пребудя в воздухе аль в тверди, аль в воде.


…Взгляд Оной плыл в словах тех дальне-одиноко.
- Я бы желал тебя здесь лучше понимать,- я рек;
Куртуа-дьявол этак, отпустив глазами дикий образ,
Изобразила во губах кривых признательный порок,
Какой гласил:- «Мне безразлично вечно Зло»,- и гордость
Ее позы сделалась враз, О, сколь влекущей:- «Рок мой,
Хочешь расскажу тебе историйку здесь ту, в какой
Весь опыт твой, и в виде избранном и наилучшем,
И снова цену выставит пустейшему искусству поболтать.
Не правда ли, ведь, среди нас уменье сказку рассказать
Имеет больший вес подчас, чем жест тот, в коем мир предать
Вдруг представляется решенным делом. В догадках Вам,
Среди поэм и библий, это б должно превосходно знать.»
Прельщаясь грацией ее, роскошного под платьем тела,
Я чуть придвинулся и, в слух вниманье обратив,
Готов был увлекаться.
                Словам своим подстать,
В манерах искушенных див,
                Ей, словно б в танце,   
                Там изображать уж было…


                2.


   - …Я родилась ребенком, избранным весьма
К успеху, в изобилии Любви наследствий.
Моя божественная мать – морская Красота*** сама,-
Играла средь чудовищ, те как были ей в рабах;
В последствах, Оной брат, на удивление немалодушно
Сих же демонов кой наставлял в забавах,-
Когда послушно, точно девери, там ждали оне при свечах,-
(В господских нравах было дело али место указать им
Враз, в экспромтах этак аль бича аль царской палки);-
Тот к ней изобиловал пристрастным чувством; толки
Предсуждения сторонне не коснулись их,- так, с ним
Она и разделила в безнаказанном влеченьи Ночь Зачатья.
Дитя инцеста и надменнейшей любви, ах, смею ль продолжать я?-

Тогда, лукаво чуть, Горгона поглядела на меня:-

…Всю красоту и гордость унаследовала я
Сих смелых генов.
               
                У Океана*, с тем, я и жила самозабвенно.
Да, правда то, мне выйти начерталось и лицом, и телом
Прекрасней более-таки среди сестер других двух**.
Судьба, ведь, есть сама сей жизни портретист искусный:-
Так, импрессировав дух  в редкостных чертах телесных,
И воплотив возможный мир фантазий лестных в них,-
И так, что больший дар уж иначе нельзя было желать,-
Судьба и порешила, чтобы, в беспредельности моих изяществ,
От меня удел бессмертия отнять; под цвет сих качеств
Там богиня раз шутила, что грядуща смерть – уловка лишь,
И мне бессмертия ж таки не избежать. Ах, плутовка
Милая…

 Как говорила, в западных ветрах мы веселились в детстве.
Там я жила среди сестер, как Счастия всего Невеста.
Теперь, когда уж искушенным оком я гляжу
В то время, когда обьятья первые обеих вижу,
И ласки те, и первые предметы игр,- я нахожу
Возможным, что пребудь сей дар бессмертия еще по мне:-
И были б мы втроем тогда богиням бесподобным сродне***,-
Так, вот, во случае сием (сравнением их здесь я не обижу)
Возрос бы среди нас Раздор, как в той забавнейшей истории
С златым плодом и обольстительной избранницей Венерой –
С тем яблоком, какие мой слюнявейший Ладон**** уже
Оставлен был стеречь на Атласа вершине нежно:-
Да-да, о коей и о ведьме, жившей там, изрек
Поэм прекрасных сочинитель Персий Шелли*****.


         Я много размышляла даль ко дню. Не веришь мне, ужели?
Таки, в час милого гуляния пою, ан сентиментальный Рок
Встает вопросом там:- Ах, почему на жертвенной неделе
Ветер тот, что более есть к телу холоднее******,
Тот, что и приязненной и чувственной волной
Вдруг возбуждает нервный ток все-вдохновенный,
Оставив же – вслед чувства более холодит в такой
Уж мере, что грудь захочется замкнуть в своих обьятиях?-
Иль там, вот, в нежности симпатий, в игры манере,
Отчего вдруг группки Нереид,- те, с кем я во сродстве*
Сдружилась после, (и кого столь легкомысленно манит
Подчас там не отьять своих волшебно-голубых ланит
И язычков от пальцев рук любовнейших телес,
К ним обращенных),- так отчего им в воле сих небес,
Красою, ведь, тех все-участливо прельщенных,
Должно знать в злой раз насилье по себе?- Не так, как мне,
Кого отец и мать не подавляли силой грубой??
Сей мыслию сугубой я изводила в час бездумство дней.


«Фатальная Эллады дщерь**, о, не сравнится с ней», - неслась
Расхожа болтовня повсюду; еще, вот, шаг чрез юность,-
И число уж большее все глаз, в едином круге тут,
Стремилось видеть, знать и находить
                Во мне свою милейшую подругу.

       
         Мать  располагала к гордости,  в фантазьях ранняя, моя влекомость.
Мужчине невозможно знать, как экстатичная свободность
В женосуществе, - что слабость есть, коль титул Госпожа
Ей дарует все ж мораль власти-значенья Мужа,-
Становится удвоенною силой, когда у той есть дочь:-
Когда в ней – продолжение океаничной воли,
И свободной боле в ново-поглощающем страсть естестве,-
И это так, как если б день наслаждения не сменяла б ночь.
К ней обращалась я, точь, как всякий раз уж в возбужденьи,
В новом месте и лице, мной узнавалась странна свойства
Жизнь:- там будто б Раб дрожит, но голос уж внутри меня,
Али мятежного, вот, взора Тайна, не в признанных сходствах,
А в том – слуга движенью одному моей далекой плоти,
И, в том, моих аж органов чувств жизни  есть продолженье.
Я говорила к матери, и Кето*** в восхищении
Заливалась смехом:- «Ты – дочь Господства; не помеха
Если развлеченью твоему вдруг и Испуг – слуга!»
К ее склонялась лону я тогда.


                Кето и дала
Мне первые уроки посвященья в таинства
Сроднения с влекомой силою стихии. В знаках (избранства)
Перфектуума естеств, влажнейшая элементалия,- мир
Которая единственно, ведь, прежде и обьемлет
Снаружи и внутри во всяком организме,- внемлет
В поводе инстинкту жизни, возбуждая кровь, есть в обретении
Всего, что порождает измененья и сближенья
Жизни форм и Возрастов, что целый Континент все-единенно
Обяжет быть подстать простертой Вавилонской Деве,
Что есть причина восхищенья пенно-рожденной Венерой****
И аргумент ко Плачу, все-смывающему Зверств Позор*****;-
Сия элементалия свободных вод, аж с самых Детств,
Была приручена по мне, жила во мне весьма сенсорно.
Не правда ли, обворожительно сие, когда бесспорна
Магнетична власть изчистой воли в существе, движение
Любви когда в инстинкте обращаемо стать сродне волне,
Переполняя внутренне нас, и влагой исходя из глаз?


В роскошестве таком мне представала Кето.
С ее руками я когда играла, иль у колен
Когда, тем поучениям в ответ, казалась в том себе
Другою, в магии заимствованья черт,-
Я в Матери постигла Красоты закон – Проникновенность.
Красавица в родов родах, - та, о которой говорят
Подчас, что Демон Бездны есть сама, и небреженность
Возглася к бессмертью божества, сравнение находят
Для нее с чудовищем ручным ее – Китом* – в чертах,-
Поныне ж, да,  глубь-чарованно правит свои царства.


«Хм, метафизика в значениях стихии вод…»- мысли ход
Невольный слышал я в себе,- «Возможно статься, что тот
Образ Море-властвия, какой позволит думать раз,
Что все мы, некой несомненной частью, еще живем
На дне морском, весьма влиятелен в подспудном Судеб в нас:-
Как в воздухе рисованной границы не найдем,
Свободной влажных испарений атмосферы,- меж Адом
Дна (и в той же мере, равно) и прелестным Раем
Судьбо-раздела грань не есть «железная стена»
В изображеньи таковом, когда представим то,
Исходят души как, и боле, от эфемерна Дна
Мистического Моря к свету Дня;- и в знаках многое,
Таки, теорию здесь эту подтверждает, да:-
И первых вод в «иных часах» закон**, «память и глас крови»,
И христианский символизм, и «рыбы», таинству соотнесенны,
И «море вечное», в нем – и…чудовище, размером с остров,
Роковое, порожденье бездны, и тогда Оно –
Левиафан - …не тот ли древний Лотан***, сверженный раз,
Али Атлантида может, в целом образе живом?!
А в мистике: - возможно, сами лишь , одни мы есть во всем уж этом?»


                Г.(продолжая):   
«Могущество великих водных Царствий – в тебе зачарованность;
Когда ж в палитре красок Неба взгляду изливаться
Твоему, сродняясь с силой свето-плеска, в том представляться
Лику твоему так, будь ты – Высшая Мистресса»,-
В улыбке рек мне Форкис****, сводник грез, и плавность
Его жестов открывала предо мною дверь в ликующий Дворец.


Да, я чаще на пирах была средь первых, где царил отец.
Игральный Жест, флирта Мелос и влекущий Танец
Оружием  были первым и Талантом всех моих изяществ.
На пиршествах там:- Разгул, в неоднозначности естеств,
И вызывающим и диким оком исповедовал плоть
Милой девы;- Сколь изумленно ж Похоть смущена затем
Была своей же лестью, средь извивных оргиальных тел,
Когда в наследной грации возбужденность чресел
Любому комплименту прочит фору дать:- где рот
(И сладостный, не глупых черт) вдруг искусительно влечет
Змеиться язычку в себе, прельщая нежность губ,
Страданьям каковых подстать, в роскошный приворот,
Игра бедра вниманье шеи там уж занимает.
(Не правда ль, по тебе не новость, как тайна грез безумство заклинает?)
Я выводила песнь свою, и весь Понтеон*, в блажь прелестно,
Мальчику**, в рассмехе всех грядущих счастий хвальбы отнеся,
Единой свадьбы будто б час успешный отмечает.-
И так еще ко мне глядя, как будто б мальчик – я сама.
…Там Средь сумасшедшего фавора Кето в чувстве подмечает,
Сколь обворожительно-свободна я, и с тем себя теряет
В кругу позеров и морских гетер,- ан в чарах колдовства
Ее импрессио передается в танце мне, и так,
Как будто б оргазмическое чувство, но весьма сродне
Обьемлющей большой волне, и в уникальной мере, в той,
Крат-искусит физиологию что, прейдя чрез тело, о, мой бог,
Роскошно экзальтируя всякий фибр в том.
…Так, вновь – в кругу волшебном, ночь развлечения в каком
Не побуждаема ни жертвой, ни слугой стать ни затмений,
Ни ущербных дней…А, как будто ль?
         /Оной полусмех/

      «О, грянет час
И для Посейдона, глядящему в твои опасные глаза,
Свою власть передать другому, в карме искушения сего!»-
Когда играла с легкою Грезою раз, хитрый Форкис,
Усмотрев, подметил словом, рядом с пре-огромным
Стоя монстром в зале, и тяжелым нижним тоном
Тому стал вторить строй мелодьи революционна Дна,
Но я тогда еще не поняла, и слову дальних Слав
Была я чужда…


      В то время я ж-таки знакомилась с Минервой.
Искусств и Справедливости небесна Дева нежно
Обратилась к миру моих красот; разумный повод
Найти ей не составило труда,- она мне нравилась:-
В кругах прелестных своих ста культовых девиц тогда
Диониса сестра*** мне стать ведущим и явилась перстом.


Вот, чьи-то языки докажут,-ах, дружна молва!- что в первой
Воле Оной было на меня там обижаться
Опять-таки в предлоге красоты моей,- признаться
Ай, все эта Красота!- Нет, скажу я вам обратно: -
Именно Минерва, и сама, дала превратно мне
Особенное знание о Сговоре, едином-де,
Какому в Пантеоне пусть будет называться
«Все-вниманьем»;- игру иерархических Гротесков в знаньи
В этаком и Смен я постигала.

                …И множество измен
В кругах эгоистичных лиц я в том распознавала,
Как позже в общество иного времени(?иной эстетики?) вошла.


«…Явление однажды Бога в свете раз Земля знавала:
Он должен быть Царем*, и есть Он младший брат мой, и рожден
Отцом Высоких Сфер**;- весьма есть молод, но не как Эрот,
Не сыплет тайных стрел,- скорее Он умом Отца владеет;
Он жив, сильнее сверженных, в том, варваров-Титанов***,
Но сердце Оному свое там не принадлежит…»,-
Раз, тет-а-тет, меня Минерва этак посвящала.-
«Недолго сердцем тем владела я,- О, все-безумство воль!-
Но чтобы не досталось Оное Злу психоприрод****,
Я отнесла Юпитеру его; в смешении чувств, Тот
В изваянную из камня форму и вложил талант:-
Оно – то сердце – Жизнь есть и Искусства и Свобод;
В нем удостоена ж была иметь пантеоничен ранг
Твоя Минерва-Дева высшим родом.


                Зов Диониса
Ах, милая Горгона, живет во всяком муже, к ряду, в том,
Ищет кто обилие души и бесподобства;
В нем виден всякий Бог и всякий Царь, по-сродству
Стал кто близок Небесам:- и тот, кто обмануть не сможет
В водах Солнце, и тот, кто Море сводит земно с Сном, и тот, кто
Сделался излишне горд, иль кто Любовь любви привносит,-
Как тот, мечтанна в ком сама ты здесь уже, и Оный,
Кто мечтан тобою впредь. О, не смущайся словом…
Гласит так Знание; Оно Признанью и Желанию
Отнесено сполна, и Взгляду, так и Заклинанию,
И даже если в том – его раскаянье, пусть – и печаль,
Когда есть ^Оное - в качествах Изяществ, ах, не так ли?-
Даже, однако, коль походит то на выросшую тень,
Шептанную, что вдруг в моем открытом храме.-
Ты ж – не противница Изяществ и Искусств в живом таланте?»-
Отдельно так Богиня в чаровании рекла-де,
К тайне будущих открытий.


                …Да, первый раз, в симпатии,
Тогда я оставалась в Храме том одна. И этак, верите ль?
Видением, под впечатленьем слов ея, предстала
Странная фигура, точно статуя, и распадаться
Стала сколь мгновенно, точно хрупкий гипс,- мне сердце
В ней явилось Диониса; в него тогда вгляделась я,
И с изумленьем видела, как простиралось низ
Прекрасно Вечно Море, и там – не Форкис, и не Посейдон,-
(Когда один – в пучине волен, а другой - собою недоволен в том),
Нет: - там безголовое, развратное  вертелось
Тело на руках обворожительных кузин,
И будто б окрыленно, глупое лишь тело, а над ним
Явился образ столь желанного мужчины, в смелом
Взоре, лестно сколь исполненном Души, какого
Также виделась любовна жизнь - все-эротична дева,
(Разве ль я?), в ногах чьих возбужденный монстр Дна
Лежит повержен.


                И, вот еще, по вздоху как виденье
С прежним уж сливалось светом, я ж таки сама
В себе отметила смешную, преулыбчивую мысль,-
Так Гений умилился б Фатом*: - «Жертвенная Мать, Ты – Смерть о нем».
Возбуждена была я крайне во всем этом.


Умалчивая о чувстве откровенном, я,
После опыта сего, подобье никогда черт тех
Увидеть не могла,- ни днем, ни сном;- а абракадабра
Странных слов напоминалась только в быстрых мыслях,
Когда Минерва продлевала вдруг общение свое.-
«И Сон бывает, как Закон всех правд, - не говори лишь Спор…»-
Ах, и очень много нового мною узнавалось от нее.


И то, как в аморальных птиц враз обращала днем,
Во слухе Ревности, там искренних любовников Молва;
И то, как попадался в неразрывны сети истый Бог
Тогда, чтобы платить ему сим чувством долг во власть Стыда;
И то, в рабах причуд Господств животные как представали;
И то, мужи как жен своих в ночь от детей не отличали**;
И то, как в Эросе, стихии обращали вдруг весь мир в постель…-
Ан в опытах сих видов мне всерьез отдельно
Более хотелось быть средь всех в самой себе. Точь, как теперь,
Когда и вместе мы с тобой уселись,- ан когда
Нас, о, сколь много разделяет в длящейся беседе сей.

/Она откинулась затем в свободной и манере уж, и позе./

Ты смотришь этак;- нет, не пользуя ложь, не скажу, что в разе
Всяком меня влекло в том и к Минерве: - в кругу высоком
Та была весьма неодинакова, ты понимаешь;
От девственниц ее ж я отличалась наперво;-
Ужель я говорю так, будто б я – вдруг Редикул*** в неврозе?!


Да, но и всегда прелестно стало в аурах амброзий
Быть мне в Храме царственной Богини там.-
И сколь серьезнее взрослели и моя судьба, и красота.
            Точно в лакримозе чувств,
Меня и вновь, и боле, провожали взгляды, видя оный путь
Мой средь существ, все страстнее вздыхавших обо мне;-
И в дикой розе комплимент, взволнованно шептавшей тут,
Мне лез во слух от тех, али сумасведенный дух средь них,
В признательном неврозе, все ж прочил возвращенья моего успех.-
Смешно, мой милый смех, не правда ли, забавно?


В том культе ж, власть где Искусства и Свобод царила давно,
Да, там как раз я Гордость постигала, неотрывну Красоте;-
И есть ли что, в своем соцвете али верном свете,
Лишено предпочтения к себе? И в уважении естеств,
Что не желает превзойти свой скромненький предел
В прямом наследстве, аль в любви искусстве, аль во звездном блеске?-
Удел известный всяким и амбициям, и тайной мести.-
Кто ж сему далек здесь? Разве скучны, бледны камни лишь,
Но, уверяю, и они имеют аж свою сокрыту гордость.


В тех таинствах, я узнавала боле, что в науках есть негласна вольность;
Я научилась и тому, что в Кармах есть анти-природность;-
А в воспитанных чувствах находила, сколь высокомерен в мольбах мир весь есть.


…Ах, да, в том, верно, я была весьма самолюбива.
Этакая, ты знаешь, искусительная сила
Мной обреталась навсегда в местах, предотносила
Где себя я, чтоб не укорялись мной наследные таланты.
К сравнению: Некроманты ищут, чтоб сторонний дух заклясть: -
Чтобы в себя приять величье, в редкой власти,
Одиноко-затерявшихся в забвении имен;
Те, вот - ^иначе, желают причащаться свойствам малой жизни
И, в практике пустых мытарств, все-исповедуют законы
Тайных симбиозов в мире самок и плодов;
В камнях и отраженьях в них же есть иные:- там они
Всегда свой образ обретают далеко, в гранях основ
И вер, и знаний, что путь в грядущи, но несовершенны дни,
Увы, дает им (если не найдут вдруг мирную эгиду к ряду слов);-
Туда они идут, где улыбаясь все-умильно,
Дьяболус Химера льстит им, так и мстит пре-изобильно.
Я же скажу, что есть я здесь чуть-чуть другое, - не первое,
Мой милый, ах, и не второе, и чтоб тебе не думать более -
           Слова ж мои: -
Предвзятость сил есть в мере чувственных лишь созиданий.


Инстинкт в инстинкте – есть Желанье нового желанья;
Мечты ж живут одна в другой, и, вот, уже иного
Качества собой состраивают знакомо существо;
Масштаб же настроения прямого фабулой сознания
Играет так, как если б дух прельщен своею несвободой
Стал;- когда фантазья мира между жданных мыслей проникает,
Как Экспрессия  в тебе плененной, хитрой Майи* ;-
Ан в таинстве создания находишь: та жизнь есть лишь обьект: -
Там, как объектом, ты прельщен своим преображением…-
В предмете ль, в женщине, в матери ль, в отце (так, будь вдруг дети,
И твои, они уже), в любовнице ль, в лице ль всех продолжений
Тобой узнанных жизней, как в твоем сторонне-воплощаемом лице,
И в искушеньи невозможном - в признании того, что «невозможное»
Есть тоже жизнь, быть может.


И в трансформации красок дня, когда Эмоции
Палитра в ином свете – лишь последок ночи;
И в изменении конфигураций, когда сила сближения
Обнажет отношение дуальное вещей вокруг тебя,-
Эмансипация Воли и Искусств – (в) значенье(-и) нео-существа и (нео-)мира..,
(И провокация);- когда тебе лишь стоит опасаться
Так, чтобы не изолгалось Чувствие себя.


«Прими Свободы Мира, что в правах и в музах
Дарует тебе Искусств и Справедливости Богиня…»
               
            /чрез вздох/

Я выходила от Минервы, и большее число по мне
Цветов аль тварей милых, аль, я скажу, вот, особей
Людского рода льнуло близ в мечте любви исканий.
Не так ли, ты и сам, ведь, знаешь, ах, сколь много испытаний
Предстает вдруг перенесть созданиям, устроенным в чертах
Чуть необычно: - когда в тебе - уж первый, предпочтенья
Грации, каприз, и в страх где лично постигаешь ты обычай
Жертвия намерению злат-социального Эрота,-
Перед тобой предстанет тот, кто столь похож вдруг на кого-то
Из твоих смешливых снов;- с ним, в лике Глупости,
Ты говорил век долгий о значении трех внятных слов,
И кто бестактно, к чуду беспросветной скудной лести,
Во предвиденьи твоих грез об избежании его таков,
Что на ногу тебе поспешно наступил;- О, бог среди ослов
Пусть есть он, но, вот, ведь в дне реальном, в диком состоянии,
Он о благом супружестве гласит чрез заиканье
И, в том, о продолжении родов (своих причем,
Твои там ненароком забывая!);- твое ж смущенье
Скромное вмиг небрегая, (коль сам он – средний в классе «муже-вол»),
С тем преподносит пред тобою однозначно, враз, на стол
На броском блюде золотую в бликах колесницу…
Представляешь?! И даже это коль ещё лишь мнится…-


               
                -…Рассказ,
Что велся, очень занимал меня, из чувственных сих уст.
Горгоны глаз глубоко-переливчат цвет,-
Из темно-синего (когда вдруг в затаенну грусть)
В иззелено-лазурный ,- дивно изменялся; в смех когда,
Аль в наслажденный, сказано да будет, грех,
В экспрессиях любезств, ее все-плавным телом любовался
Я и чувственностью губ сих околдован был, слова коль скоро
В ауре такой преподавались, в коей право,
Чувствовать мне было враз, как с телом я её соединяюсь.
И долее, когда ( пред уровнем ума подобной преклоняюсь)
Она вела рассказ сей уж в деталях, частных более.
Я начал, так и предложил курить кальян оттоле
Ей, и,- глядя, как в объятиях клубистых дыма
Уж сидела,- я только и хотел, её чтоб слушать.
Нарушить сколько-то ход Оной слов - мне мысли не было,
И, в том, я (даже) об одном ещё нюансе узнавал к вопросу: -
Как то -  зачатье, жажда или нежелание потомства.

  -----   -----    ------     ------     ------    ------     -------    -------     ---------    -------    
   
Так, вправду, в психологическом пасьянсе Сходства
Али Не-Согласий, в меру роста чувства, в Жено-существе
Сколь важен есть момент гармонии в со-представлениях
И образах персоны, восприемлющей каденцию любовей.


Вот, Женщина решается бескомпромиссною с тобою
Быть в избр^анный день…

             /Горгона/: - Мне мысли ж не было иметь детей.
               

…И признаётся, что предначертан быть здесь для неё все-сверх-герой.
И ты: находишь ли, что по себе ты менее доволен,
И он в тебе дрожит чуть, образ таковой,-
Как ты, о, да, уж в ней самой, как продолжение твоё?-
И что ж она:- как и в ней есть уж это само-недовольство??-
Одна, возможно, этак с примиреньем в полу-страсть
Вкусит твоё,- пусть к слову,- неудобство; другая если будет, то
Наоборот, изыдет лучшей техникой в сенсуализме, стать,
Чтоб переиграть аль не заметить вдруг того;-
Ан некая, таки, предугадав подобно чувство,
И вовсе не сведёт к любви своё (интим)-искусство.
Как в эротичном смысле узком, так и в повседневной жизни.
…Не правда ли, в сравнение всему, сколь драгоценна,-
Аж и пред всякой нетрадиционной мыслью, этакая высь
Тех отношений, в каковых Она, да, предвосхищена
Так и самоуверением, тебе что отдана,
Так и твоим само-значением, всерьёз когда её берёшь,
Не пользуя предлог-экскьюз о том, что лишь внезапно хочешь,-
Когда с твоею силой, большей и растущей
Она преображается всё страстней и тебя приемлет глубже.
Однако этот адекватуум преднамерений и жажд –
Сколь редкий дар; и, вот, уж доле критикуешь ты
По мерам правд али неправд и то, в «долгу что Красоты»
Иль «чистоты», аль «прямоты» and setre, double setre…


/Горгона/:
«…Да, в лабиринтах Суеты враз быстрого ответа
Не найдёшь, когда захочешь разбираться в теме этой;
Меж нами сталось быть бы То беседою отдельной,
Коль начала б учить; ан здесь скажу одно тебе: -
Чуть пристальней вглядись в животну даже жизнь союзов их, где
Лишь не в инстинкте только, но в различимом чувстве
Видишь отношения тех в Эросе и в сторону потомства:
Их ум не искушён логизмом, чтоб своих давить моралью,
Но сколь умело соблюдают преднамеренны границы,-
В видах, сродствах, лицах, по возрасту и темперамента условью.
Скажу ж тогда:- не называй желанье, званное Зло-словьем,
Женщины не быть среди детей – Антиприродность.»

------      -------      -------     -------      -------     --------      -------      --------    --------

…Тогда она коснулась моего лица, и вольность
После обращения её ко мне, когда играла
Вдруг с моей рукой, как dear girlfriend, и позволяла
Так ласкать её мне пальцы, что грациозны и тонки,
Точь у служительницы муз Орфеевого культа..,-
Кругом плыла сколь поэтична тишина; легки
Её минуты меня всерьёз раскрепощали там…


                3.


« Ан, если вдруг совсем теперь себя не знаешь?»- вопрошали
Так, в отблеск, её глаза: в них было неизбывно море: -
Море со стихийною его игрой и силой,
В виде коей Небо искушали страсти волн, приливов
И теней глубин, и в рапсодически растущем чувстве том
И даже всплеск один был гений темы, каковую предвещали
Скрыты оной напряженья в токах вод под облаком – Хамелеоном.
Но, вот, она заговорила вновь и более прочувствованным тоном…


- Однако, можешь догадаться ты, что, вопреки законам
Даже не-фальшивой все-приязни в пантеонах
Признанных богов, случается быть так, что уж обратно
Там, где пред их Оком дар цвёл, после – Ненависть отвратна.
И, потому, Поэт прекрасных локон, северных ветров*,
Был прав, сказав: «Удел Божественному – гибель» во строках стихов**.
- Не обо всём, однако, этак рёк он,- я заметил кратко,-
Божественное Обаянье остаётся даром и средь льстивых слов.-
И грустно улыбнулась Та украдкой. -
 

                -  Ты в чём-то прав,
Когда, вот, заикнулся здесь о том, достаточных что прав
Ни у кого нет, чтобы мир весь осмеять в ничтожестве его,
И плёво, если не познал он гадости всего;
Никто не вправе мир изобличить во лжи и в лести,
Пока не побывал он в самом неприятном месте:
Пока ещё и ложь, и лесть послужит и колором и примером
Вам комплиментарно к счастью.- /и чрез паузу/- Ах, Счастье в том,
Когда, быть может, в лести и по-лжи ещё есть капля правды;
Пока сей образ здесь до-невозможности не испохаблен.
Хм, тобою названное Обаянье, право…И однако,
Хочу теперь часть этих слов я посвятить Все-Злу,
И если ты не понял, что его нам было обсуждать, скажу:
Судьба имеет дважды-Образ;- и будь прекрасен даже он:- 
Один – что обращён наружно, другой – в себе есть так,
Что Некто навсегда, в том, лицезрит внутри врага..-
И даже если Хаос сей предстанет нежным,- « в дураках»
Представить ты ж не в силах, сколь может Прелесть стать враждебна.
Вернёмся к сказке, милый Рок?- Ей я кивнул тогда ответно.


-… Итак, путём я собственного шла самосовершенства.
Меня искало уж Верховно Божество Главенства.
Долженства ж многих приближённых состояли там
В обязанностях склочных в отношении меня. Уж по углам
Иные громче перешёптывались по мою пространность;
Влекла и чаще инициативу неких слуг та странность,
С какой я игнорировала их, когда несли подарки
От Господ своих, меня чтобы прельстить знакомством.
Успехов их фанфарки искушали мало; этим сводством
Я обязана была лишь смехом во случайный день;-
В другой – меня косила лень, чтоб снова видеть оных,
С их бреднями и невралгиями про вечную постель.
Тогда, вот…Да, вспоминаю, как одна, среди знакомых
Мне, из рода нимф сказала:- « Жестоко наказание,
Велико, по себе влечёшь ты быть, моя Горгона;
Не знавала гонора сего и нрава даже Гея в её сонме;
Когда столь небрежительна – ты ль ждёшь не арфы звон, а горна
Слышать от Любви?»- Слова в недоумение ввели
Меня тогда Сией, к моей свободе все-ревнивой.


…И, так, я отправлялась вновь под своды Храма царственной Богини.


…Вот, уж опять шла по ступеням, ведшим к алтарю…


О, всерьёз не знала,- хм, будто б Суд здесь, этак говорю,-
Да, не подозревала я о том, что сам державный Муже-Бог*
Взалкал там, лечь со мною чтоб;- да, вышло мне не знать,
О той его уловке, по причине коей сталось потерять себя
Мне враз навеки. В иной час, как закрою веки,
Всё ж предстают мне козни все-распутного Отца,
Где я – лишь жертва Оного охоты, где Он – и следопыт там,
Слежка, так и опытный Палач.- «Здесь спрятавшийся, кто ты?»-
Ан и снова слышу вдруг свой голос, точь, как в грустный день,
Когда в Минервы доме пугалась странной тени,
Находясь в нём одиноко, приглядевшись…Злого Рока
Я предугадать не смела, предвидеть не сумела
То, что день сей есть последний, как предстала в Храме,
Одев лишь лёгкой ткани ритуально одеяние.


…Тогда приветственну молитву я готовилась вознесть…


О, никогда б не думала я так, что в карах месть
Меня постигнет в самом благовидном месте!
Ах! Ужель Он сам здесь?!- Пока ещё не услыхала Голос,
Вдруг влетает в храм Сова, подруга царственной Девицы:-
«Пред тем, как помолиться,»- этак говорит сама,-
«Тебе пусть думать, каковой ты выбрала б свой новый образ»;-
Сказав сие, и сделав круг под барельефным сводом пару раз,
Стремительно прочь улетела. Мой провожает глаз
Её, но там,- совы в момент уж нет где,- лишь движенье
Странное, и будто бы немею я: - Ах, да, Он Сам теперь!


Ты - искушённый в Стилях и Искусствах, мой мужчина -
Ты должен был знавать и не один преподанный пример
Художественных версификаций этого сюжета,
Причина коего – Зло-Своеволья Высшего есть торжество.
Насилье, думаешь?- /чрез грубый смех/ - О, скромность выраженья твоего!
Ты должен был видать премножество картин, но из того
Едва ли и одна – лишённа есть фальсификацьи, аль блефа
В образах всего, что и происходило. Но то – в родах Humane, и…-
/Её глаза; и в них на миг явилось падшее и траурное небо
В безднах океана/ - …да, ан то - присуще всякому искусу
На пути Искусств.- /с глубоким вздохом продолжала;
«Ты помнишь..?»,- к ней вопрос,- как за культур-логическим советом
Лез я б вдруг/.- Она: - К примеру, волопасынок Валеджо** аж,
Из последних рисовальщиков моих сюжетов,
Не мог изобразить меня нисколько куртуазно-гаже,
Нежели вдруг, - ах, даже не в прозрачном неглиже,
Как мог бы , но, - абсолютно шлюшье-обнаженной: -
И так ещё, что точно в все-Успех-все-Смех расположенной
Ведь, к тому, чтоб дивно преклониться, пасть пред страшной грудой
Мышц и мускулов, какая обращает в тре-волнения
Подопытну персону-жертву. И, вот, в возбужденьи,
Я на ступенях, и это – так, что аж и без принужденья
Я всей своею грудью заклинаю Рок, чтоб нам обоим стать,
Как Дьяволу и Потаскухе, сией «прелюдии-сюр» в упрёк!
И это я? Ужели веришь?? О, велеречивая Судьба моя!
Коль так, то, может быть, ты также внемлешь образу, кой смог
Впредь в Ренессансе стать архитипической картиной, Рубенс
Что создал, и голова без тела где, во грубость
Али в глупость-так сравнений, вдруг принадлежит скорей
Кому-то, кто б мог быть Персей в врагах,- не мне, когда б и в гневе,
Кто вышла б из-под кисти всё ж женственней и… красивее? 
Ах, и много тех их, в мастерах, как равно сожалений на неделе.
Да…Но, вот, история уж доле.


                Бог, в самом деле
Голос,- будто из-за тёмной ширмы,- в вздохах шёл ко мне…
И, вот, уж Он, тот Голос, собой приемлет больший воздух
Вкруг, и сам субстанцию свою материализует в плотной
Боле форме. Таки ж, мой друг, как ожидала я оттоле
Появленья бесподобнейшей богини вскоре,
Некий Дух, как облако, с причудливым в нём звуком
Тяжёлых диатоник*, дерзко моих коснулся плеч;
Я вздрогнула, припомнив имена Предтеч, когда
И одеяние на мне Он,- как уже всерьёз любовник,-
Приоткрыл своей рукой беспечно. Конечно,
Да, я встречно, в зло-заклинании, с неудовольством обернула лик,
Но там, враз вместо облака али Минервы, Насильник мой во-страх возник.
О, был Он сам - клокочуще Желанье, будто Хаос
Сам в чертах неудержимого, громадного мужчины,
Кто едва сокрыть способен в бездне диких глаз
Неутолиму жажду жертвенной, закланной плоти!
Тогда я поняла, что избежать не станет мне причины
Оного суда и власти.


                О, зло-закон великой этой страсти!
Так, вот, бывает,- ты можешь догадаться сразу: -
Пред жертвой предстаёт палач и, к этакому «жертвенному» часу
Голос, напугано говорящий в ней, влечёт
Ум, ищущий спасенья, вывести сей голос на поверхность;
Тогда в тонах изолганного страха язык да изречёт
Той все-особенную, колдовскую лесть, Опасность
Что прельщает более, Чудовище что искушает троекратно.
И этак, комплимент во-хлад особенно привратно
Манит Одержимого быть ближе, а неприятная
И небреженная суть отвращенья  растравляет вожделение
В уме фатального Насильника – Судьи средь многих Судеб.


…Он брал меня аж в первом слове на его порочнейших губах: -
«Мне лестно сколь весьма, когда меж нами тот союз пребудет
С сей минуты навсегда, в котором ты естественно сама
Меня, по выбору средь всех отвергнутых, стать первым
Предпочла. Здесь - твой Я.» - Бог только лишь сказал,
И я почувствовала в том, как Оного слова в глаза
Мои скользят, и там рождают образы зло-деформаций.-
Так, будто б места нет мне, чтобы к свету отстраняться.
Когда ж дыхание приблизил Он ко мне, то изменяться
Стал и вид весь Храма изнутри: - будто б головокружение,
Какое извернёт наоборот всё, и то, что позади,
И то, что рядом, в чувстве переполнившего ветра
Глубь скованных лёгких;- и будто б океан – весь в моих органах
И фибрах, и уж не имеет по себе опоры в этом; -
И так ещё…всех во мне образов любимых, мыслей,
Я находила Страх и Ужас скрытый, давний, смертью Жизней
Будто бы встающий, тех всех, знанных мною прежде.
И, верно, сам Алтарь как если б вдруг летит ко мне
Навстречу,- О, нет, не я ж, в объятьях, чуждых духу, так и телу
Моему, лечу на этот Боли Эшафот и Мести?!

                ...Вечно…
                Вечной Мести!


…Пол мне казался тёмным, в все-отблеск, стеклом, и где зеркалии
Скульптурных форм виднелись, точно во глубокой бездне,
Будто остовы там каменистых островов,  мне неизвестных; -
Когда и барельефы тёмные храмического свода,
Вместе с толстыми колоннами извивных изразцов,
Уж представали так, как вдруг уж низлагали край небесный,
От которого остались только глыбы злого дыма,
В чём хохотали виды все-порочнейшего Горя.- Одна
Нога моя закинута была насильно на плечо
Так, будто символом всех стала вышних небрежений;
Другой стопа была низ сброшена даль с алтаря, и точно в Ночь
Океаничну, где своих лишь ноготков я видела мерцанье.
О, сумасшедшее, друг мой, истязанье! –


                …В преображениях
Характера и взгляда хлад-Горгоны Девы
Растревоженное море исходило зовом, гневом;
В отдельных Оной обращениях казалось, словно бы подземный
То вулкан проснулся в водах…


                - И я – распластана,
Растерзана, разбита Зло-Чудовища природой,-
Лежу на презирающем меня уж было камне там,
Словно бы моей душой небрегшем…Представить можешь ли,
Как в неистекших, первых аж ещё часах
Младенства, тело милого ребёнка, в-устрах, грубый муж
С невообразимой силой сожмёт в погибельных руках
И примется его давить и тискать, изгибая спинку,
Разрывая девственную плоть своим огромным членом;-
И там – кровь, что смешаться не успела с молоком,
И писк, и рёв, и визг в созданьи пленном и ещё живом,
И незабвенно, незабвенно беззащитном! Было ж боле полным
Там моё страдание, ведь я имела разум,- так и большее
Я испытала, нежели убийственную лишь смертельность боли.


…Когда всё, чем умилял, вдруг мстит тебе за то, что не имел
Пред Злом Врага ты по себе;- когда весь невозможный бред
Становится, о, страшным бременем наследствий
Все-распада,- будто б тебя нет, но – больше ты, с тем вместе,-
Да, тогда, быть может, этому и стоит называться зрелый опыт…


Жар и Холод все-сторонне раздирали моё тело
Так, как если б…- это слово знаешь…- Армагеддон
Был бы то; - сама была я – Армагеддон;
И если б это вышло всё как в блажь лишь ужасанный сон,-
Я знаю точно, мне бы никогда в Явь не вернуться.
Глаза мои принадлежали уж темнейшим сферам в том,
И не умея справиться вдруг с силой трепетанья век,
Очнуться не могла я, чтоб не видеть многих жертв
Там в безумелом взгляде Бога и во мне – жертв, кто как и я,
Представились стать враз предметом испытанья.
То были тёмны Судьбы. Сколь красивы. Сколь слабы.
          Вслед – дики неузнаванно.
Ах! Подсознанием своим я чувствовала, - я не знала,-
Мои как зубы в страсть впивались в Оного грубейшу плоть,
Но причиняемая мною боль, Ему там доставляла
Только большее зло-наслажденье. В фатальном возбуждении,
Я ощущала, волосы как в растрепавшихся клоках
Мои полнятся электричеством во многом напряжении,
И так, что, вот, вздыбленны этим от корней;- в тисках
Объятий, в силах Вожделенья, Он обладает всякой частью
Сих приниженных телес, там в пальцах своих страстно
Мой скривляя рот, там пре-ужасно, в злостный оборот,
Уж будто шею Он мою готов менять по месту с грудью…


Алтарь был в водах весь, в крови;- «Что ж, семя гордое пребудет
Во тебе; теперь же восприми…» - Он не договорил,
(И я ещё, как распластана там была, что убиенна
Равно, о, сколь срамно!), когда сиянный свет в дверях явил
Божественную Деву, кто внезапно здесь предстала; -
О, обернувшись, себя Он в лучшем виде преподал.-
«Дитя моё, Минерва, ах, как давно, давно не встречал
Тебя Я!»,- Так сказал Он, но коль скоро Та не отвечала,
Этак, скрыв Великолепие своё Смущеньем, изчезал
Мой, с лёгкостию, Бог в оставленной открытою двери.
Сей вид…Я – Дщерь Стыда отныне, и лишь Минерва здесь стоит.
Гнев возмущенья Оной не излит:- когда в лицо обиду
Все-Насилию Она не знала выразить как,- с виду
Всё казалось так, что всякий фибр Той исполнен Раздраженья.
Эротово воображенье в час подобный не могло б
Изобразить богиню красивее. Когда б угодный
Рисовальщик появился б для Красоты сией и совершенен,- в ней
Он находил бы, в вдохновении, само стремление к борьбе,
И в несмирении против всего, что угрожающе-враждебно
Есть тому, что Красоту такую, ведь, и составляет.
Кто знает, если б Климпт, писав свою «Минерву», сей эффект
Под маской смог бы подчеркнуть,- хвалебно, образ стал бы аж милей
Портретов Афродиты тривиальных…Вообще, к тому, чтоб свет
Ещё воззрился б раз на образы оригинальных
Сцен тех,- и в истории сей обо мне, о, в грех реальной,
Я, да, лишь раз по-случаю бы избежала отрицанья.


Я чувствовала не собою там себя. Карающего порицанья
Я ждала, аж не заслуженного, от моей богини.
«То, дескать,что есть ты, другой соделало меня
Отныне»,- чистая Минерва возгласила и, чрез гнев, взяла
Мою безжизненную руку на мгновение в свою.
Там я была уж снова на коленях:

                - О, здесь молю!

/Минерва/:
«Твой образ Грубости, ах, таковой, в каком была бы Я,
Когда б, имея мужа, Оного бы вражески и низложила,
Наземь соклоняя. Но Он – тебе противный Образ. Зла
Грязный яд в нём : сим гибели твоей последство допустилось.
Страшно оно, как Время - Красоте, когда Той преходить днём
В ночь, когда идти из Жизни в Смерть, аль в Жизнь – обратно;
Отвратно в настроении мечты, любви, Оно – как если бы тот плод,
Да, плод не низшей правды, всеприятный, но что возьмёт
Себе по мести во врагах  Враг Оной.»

                - Пусть мне так повезёт
По мести тоже вероятной,- восклицала внятно я,- Пока сама -
Живая память я в глазах своих: пусть даже если хлад,
Как в камне, лишь останется напоминанием обрат
О том, что хищное Чудовище есть, а что – та Прелесть,
Коя искусительно под веками Горгоны здесь теплилась!

Тогда прекрасная Минерва в жесте низ склонилась,
В сострадании ко мне, и провела губами пару раз
Вскользь по глазам моим, а после выпрямилась в рост: -
О, прежде, чем в тот раз, ужаснее не видела я образ
Сей, торжественных Небес высокой Девы;-
В глазах всё сколь контрастно изменилось: лица и тела
Той черты и те же оставались, но менялись
В свете, в ауре:- как если б качеств восприятия Любви
Привычны связи, в моём мире, разрушались,
И на виду пред мной изображалось так всё, словно бы
Живая  Жизнь в конфигурациях предстала б вдруг в обличьи Мертвеца…
Того же образа – и Мертвеца в движеньи…

                Я поняла
Потом, что то была лишь Я сама, узрев Преображение
Своё во-вне. Там выйдя из себя,- к себе вновь не вернувшись…


Горгону слушал я так, как если б с головою окунувшись
В вихренный водоворот стихий; уж в магии экспрессий
Оной, разных интонаций, в ряд все-околдовывающих пауз,
Я совсем там утерял привычный, к замечанью, голос
Свой, и ощущая возмущенье сил характера Такой,
Я ж сам был импрессирован во представлении о том,
Сколь все-обратно проницанно в жизни есть Насилие.


                4.


- О, чувственный мой Рок, соотнеся душе сокрытый кармы смысл,
О, знаешь ли, обратно сколь проникновенно в карах есть Насилие?
Скажу, эффект бесспорный Либры* в том, и коль закон
Для Зверя требует, ему достойную чтоб жертву знать, - то,
В правдах все-балланса, Гордость жертвы есть её бессилие.
Что также род есть сил.., хотя, говоря так, мы лишь символом
Играем, и это сродне знаку истинному на заветных гранях
Талисманов иль монет: - из них какую вдруг ни обернёт
Со-случай к взгляду прямо,- мы ж в достаточности знаем,
Сколь ценны, значительны они, аль нет. Ты ль гибнешь, милый свет,
Со мною вместе?- /чрез саркастичный смех/ - Ах, я продолжаю…
…Кстати, это также точно, как тогда,- как в месте,
Отдалённом уж истории, (что покамест дарила я),
Куда неслась в ветрах,- как, сама не знаю: - вдруг встречаю
Двух моих красивейших сестёр**; внезапно возникают
И пробуют дарить избранны ласки там;
Я отвечаю нехотя, в огляд на бесподобное-в-грусть состояние
Своё, мол «Вам не должно расточать поверженной вниманье…»,
Но,- и кровию моей себя уж будто б причащают оне,
Так, верно ж и свою на пальцах оставляя в аргумент:-
«Любовь-Горгона, имя ведь тебе – Медуза здесь,
А, значит, Госпожа***- даруют мне изысканный ответ,
И…

       Я: И?

                Г: И, знаешь ли, они погибли.

                Я: Как погибли?

Г: В верности сией зло-преданной черте мне стали безразличны.
Для меня погибли. Позже, знаешь, как ещё мне говорили
Там о Страсти без мужей и детства, становясь злу, что во мне,
Подобными по мести,- уродливыми в ужас стали;
Так, если бы не от меня,- от них была отъята Вечность.
В отображение тому, была что моя слабость здесь,
Я видела всё так, как будто б ядовитые цветы
Ложились к ****ным ликам оных, холодные черты
В том затемняя, ретушью похабной налагая тень,
Вростая все-порочнейшею краскою у скул, совсем
Отвратно безобразя обоняние, грязным ароматом
Побуждая рты их обличать себя дурным оскалом,
Рвотным, и в искусе Смерти, зубы обнажать клыкам звериным
Сходно. И потом.., против «сыновства и отца»:- несла сама
Я это Зло в себе, насильно ввергнутое; Ненависть
Была - мой Муж, и думаешь, мне ль оттого пристало
Сравненной быть без конца тем, что их «извне как полу-страсть»
В том, что моё есть «внутренне».., беременна коль ото Зла?!
Смертна, да, вижу я, быть может, сколь отвратна Вечность такова…-
А? Твой вздох о Сфено?*

                Я: Ах. Монстр Красоты, Горгона, правда ты отвратна!

Г: Да, отвратна. Аль не видишь? Мы ж здесь не играем в блажью ложь.

Я: Что ж, этак Оных предала?

                Г: «Как мило», думаешь? Послушай.

Те, в законе Местей, кто наследует Анти-любовь:-
По-случаю, одна персона восприемлет Ад, другие вновь и вновь
Ад судят, сами становясь подобны Аду;- чтобы рядом
Пред собою знать всерьёз Приязнь, им должно мукою Врага
(Иль походящего на их Врага) все-исступленье ядно
Утолить в себе сперва; во со-ближенствах и сродствах
Мечты их таковы, что Наслаждению живут препятственно в умах,-
И что порочнее ума в таких персонах, когда всё, что по ним природно,
Анти-предлогом обращено в страх?!

                Души чужой и близкой страх:-
Дистанция – Наука всей Любви, ан этак – и Реванша.

Такие Существа способны находиться вместе ж,
Дважды коль едино Одиночество мир сделало их меньше,
Однако, это чувство – далеко не есть лишь чувство все-симпатий.


Вот, видишь ты, к примеру волн ход:- аж и когда некстати
Вдруг распознаёшь грядущий шторм,- перед глазами там
Уже безумство, крат присущее большим волнам,
Тем дарит шанс всё ж друг о друга не разбиться;
Песчаные эрзацы, тихий Город Грёз, аль в пальцах
Нежных неспасённа кукла, али брошена здесь ниц
Лишь та,- сметаемо всё рядом волн, и между ними – бездна;
И, вот, уже приятных форм игрушка, видишь слезно,
В хищных тех руках, сентиментальный образ
Коей – к взгляду голова лишь, так и дрожь искусственных ресниц,
Но, как и прежде, волн дух здесь – лишь Гений Индивидуализма.
Да, также точно – и те Существа Зло-Порч:  сенсуализма
Их сполна достаточно на то, чтоб вместе было жертв губить,
А иногда ж – и дикий рёв о помощи одной, коль слышать,
Из Таких, увы, нисколько изменить дистанции не может.


Впрочем, Смех аль Грех среди сестёр там не всегда был небрежительно истошен.


Я: Не правда ли, природна связь меж вами всё ж не была лишь ложью,
И в нюансах таковых…

                Г: Да, вот, Одна обнимет меня сзади,
Там из-за плеч моих пристрастно лижет ушко язычком,
И,- будто б возбужденья ради,- пальцем, точно дьявольским смычком,
Проводит чрез мои все чресла, и, единя свой взгляд с моим,
Указывает вдаль и говорит, в страсть, голосом глухим,
Мол - «Там, каков вдруг потрясающ вид! О, горделивый град!»
Другая здесь, столь кстати на полусогнутых ногах, обрат
Лицом ко мне, драконию головку соклонит на грудь,
И, в целованьях, шепчет: «Тот Град – единый Муж*; пребудь
Там знак Минервы…

                - Ан, нету, ведь, и памятства Минерв!
Летим туда, сестра – любовница моих печалей?»-
И мелос слышен в эхо-гласах был, как прокричали птицы.


…Ты всё уж знаешь из того, что из рассказов дальних лиц
Всяк называлось именами тех грехов, творили
Что Мы, Справедливый Рок в чём дал Нам силу. Говорили ж,
От начала, лишь глаза форм обездушенных и рты, в Порока
Выражении запечатлённые в наказанных там семьях.
И образы тех, в фатальнейшем порыве к небу устремленных.

Я: Но?

          Г: Да, читаю твои мысли. Когда внутри – лишь Анти-Муж,
Тот, кто когда-то Богом был,- Он есть, ведь, всё же Муж,
Но сам – и своей Мести раб; Чувствительность его
Весьма высокой степени и меры такова,
Что то, что было в зло-примерах им приемлимо сперва,
Теперь уж больно ранит, мучает и разрушает.
Такое ж было чувство то, когда..,- да, взгляд распознаёт
Уж мой премногую Насильственность Стыда;- и формы те: -
Что червь из гроба, тлен лишь старика туда ползёт, где
Дышит Юность, и сама где Юность Мл^аденство казнит
За неиспорченность еще, а безупречна Зрелость
Для обеих станет все-порочнейшим из наказаний,
В чём, как редка муже-лесть, звучит в одном напоминаньи
Имя женское…в врагах(? в богах ?);- Так, аль не думаешь, что в знаках
Это всё влекло нас больше и страстнее, быть чтоб там?!
И стал бы предо мною сам Орфей..,- ты здесь поймёшь меня…

Я: Однако-де…

                Г:/перебивая/: Ах, ты говоришь!
                Смотри ж, когда в манерах
Валькирических своих, в крылах дичайших ангелов, летим
Над миром и стремительней от града к граду: в ушах
Внезапный слышу голос, жалобный к глазам моим льдяным,
Меня молящий:- «Пощади! Из твоего народа здесь один
Несчастный! Сжалься!!»- думаешь, мне было важно, кто взалкавший,
К часу Адова напоминания во мне, есть мой народ?!
…И слово о законах было для меня, как ядовитый мёд,
И правда о потребных счастьях виделась Богоубийством,
И все превратности добра предстали в испражненьях Злобств,
И дух свободы – в ауре тяжёлых месячных на голову приемствий…


…Когда уж оставляла покорённый город я, то в формах
Каменелых образов погибших Жизней, к взгляду
Уж обрат, опустошенно время рисовало,- в страх
Сколь неэтично,- вдруг пугавших свет порталов ряд,
Где в витражах навечно живы были лики Смерти низшей.
В садах и залах, Царе-Смертие, взошедше на престол,
Меня вслед награждало дьявольственным титулом, в том,
Анти-Праксителя.* /чрез усталый вздох/- Ты слышал о таком,
Да,- имя гению Эрнст Неизвестный, модернист-ваятель?-
В агрессивизме Оного, Скульптура извергает
Этак к разу словно б долгий стон, будь так ревёт само пространство,-
В чём подчас Предмет иль Жизнь себе сопротивлён,-
Будь он явленьем, в силах, чужеродным;- там, прежде во самом
Примере стонет  зло-приевшееся, в фальшах, постоянство.
Мои ж «работы» - формы каменных Грехов, напоминали
Да, немного этакий взгляд, в настроеньях, Эрнста,
Когда в дивь частный образ выражал собою уж протест,
Чудовищный, животный в брутализме Несмирения
И Муки против собственного, в очерёд, во-зло-несовершенства.
Впрочем, не один лишь одержимый Эрнст, к сравнению,
Напоминать способен был моё искусство: - и что-то, будь Роден’
То, аль иное, в живой кривости, Дега’, али когда-то
Лембрук’ или…даже, вот Бернини’ вместе уж со всем;-
Бернини тот Джанкарло, в Риме коего скульптура как-то,-
Бюст…да-да, Горгоны там на площади Консерватории,-
Всерьёз, ведь, многим рефразёрам должен говорить в страсть обо мне.
Чуть сходная там статуя, но экспрессивней боле, чем бюст в исторьи,
Была создана и моим же глазом, но скажу тебе:-
Модель «Горгоны» той нашлась… /чрез смех/…
                ...Pardon, средь лиц дешёвых удовольствий.


Alas! Коль ты б летел со мной, то в ужасанном бесподобстве
Видел бы экспериметум сумасшедших экспозиций:
Во страхо-возбуждённых, языкастых лицах, Дьяболо
Дель Арто было общностью групп тел связанных; вместе ж с тем,
Зло-композиции Греха собой являли Танец
Само-Разрушения и грязного Экзальта, - низ где
Были подавляемы лже-люди все-ревнивейших естеств,
А в дико-экстатичных позах Зло-Сострастие казнило блудный Смех.
И Слабость, и её кровь в талых каплях, и последних слёз Оргазмы.-
Гипертрофированно Чувство грязно обличало Фаллос*;
Проклятье в позах разных обнажало безобразный Секс.-
О, да: иные ж прямо на глазах здесь творили вредную любовь,
И враз презря там на моё уж появленье…

                А? Твой, в месть, вопрос
Как будто б на губах об этом? Али вновь..?

                Я: /чуть поспешно/: Курьёзный нонсенс
Хода параллельного вдруг мыслей. Так вспомнилось мне:
Однажды в Камдене** я возлежал средь мумий-трупов;
То были виды тел мумифицированных жертв Помпеи,
Залитых вулканной пеной. Ту залу обходил я кругом,-
Вот, остановился: - там – и влюблённые чуть близ, а рядом вдруг –
Столь одинокая красавица в испуге. Пленный,
Было, сим необъяснимом чувством, рядом лёг я с ней,-
Так и лежал, и долго после не хотелось подниматься.-/Мыслью сей
Я даже и не знал, что должно б было объясняться, просто вспомнил/.

Г: /саркастично/:
Ах, точно на душу елей – фантазьи в искушеньях Смерти!
Сам чуть было слёзы не пролил под впечатленьем
Оной видов,- сам же и чуть было не застыл навеки в месте,
Кстати, где стоял, наверное, в дрожь различимый холод?!
                /чрез вздох/
Искусство в чём-то всё есть таково; сей Лот:
Жертв вдохновенье, призрение к несовершенству и в вдохновеньи –
Новой жертвенности плод.

                Я: Твоё коварнейшее мненье…
Так, называешь ты божественным Искусством – Случай?

                Г: К тому, ах, невзначай
Ты это, что называю я Искусством и влиянье Сил, и
Психо-творяще действие Натуры, и ещё, вот,
Синтез ( ? ) их, как то, к примеру, «фобио-акт» мой иль то –
Что меж Вулканом*** и Помпеями случилось быть Твореньем?!
Как всякое Искусство, всё ж не спроста в глазах Оно
Влекло тебя…Ан здесь тебе моё уж мненье.


Искусство, о, мой Рок, от Справедливости неотделимо.
Не правда ли, тебе Та это говорит, кто в(на) себе приемлет
Культа власть Богини, Справедливость и Искусство в каковой – одно?!
Оно- жестоко к разу вдруг; Оно ж таки прельщает
Тайной той со-различимой нежности, мой друг, какая погибает,
Привлекая по себе Жестокость пасть; в такте ж опыту подстать
Тому, что жизнен опыт есть, Оно – подчас что дерзкий Иронизм,
Какой обратно всякой грязи дурноты, изобразит
Улыбку на небрежном лике Красоты, признав цинизм
Так, словно б в этом – нежность Наказанья. Иль, вот, Оно –
Что сжата диафрагма Неба во глазах, и там, под взглядом
В отраженьях коего эгоистичных небрежений,
Разрушенное глупо тело, форму вдруг умильно
Почему-то наблюдаем мы, и положенье
Изменяя после таковых аж и «зрачков одним движеньем
В сторону Мечты», так созидаем Небо Новое себе.
В иллюзии ж любви ушедшей, чьей-то, (точно тени)… - нашей,
Оно – Пространство, Оно – как чувство несломимой жизни: -
В боль, в грусть аль в блажь (но говорю я о божественном тебе),
На голову свою Палач – Оно,- и Жертвенность своей Свободе;-
По правоте ошибок и грехов, не в Правде нам Его знать невозможно;
Оно – как в час своей же смерти Плач, Оно – Любовь; -
                И тоже: -
Как та неоценённая самоубийственная драгоценность.


Весь жизнен опыт наш – о, да, ужасная есть перенасыщенность;
Мы жаждуем, мы предаём свой блеф, чтоб взять его созревший плод:
Как лепесток в зубах нами поверженной святой,- живой, ан мёртвой
Розы лист,- мы делаемся в миг чувствительнее к своей страсти;
Наоборот всему, что Месть и что Борьба, живуща в нас,
Мы ж – пленники к себе вниманий, рушащих покой,
Но боле, в час утишений, умыканий одержимых чувств, власть
Слабости той, что – наш Реванш средь нелюбовей, образ
Вводит к нам эмоции прельстительно чужой, для нас – фатальной.
Вновь и вновь, уж это так, как будто б в зеркальной раме, глаз
В отраженьях различает ненавистную и непокорну Боль,
Какая, о, красива столь по нам, что содроганье,
В невозможности любовного признанья к Ней, в гибель обращает
И наш опыт, и всё, в том, наше хладно, изобильно знание…
И это – как погибшее Искусство враз, и – воссоздана Новь,
И это – да, столь безусловно, бесконечно ирреально,
Как нереальна даже мысль о Гибели самой, и это –
Тоже – будто б в вечном самоистязаньи вновь
Великая и невозможная все-Справедливость,
            И, да, Она – Любовь есть,
Как равно, та фатальная, самоубийственная чрез Зло всё, драгоценность.


…Не так ли, Высшие, ведь, Боги оттого и их божествен род весь
Были также созданы умами жертвий Оных?
Так, вот, теперь всю эту импозантну, увлекательную повесть здесь
Закончу я уж навсегда престранным из фрагментов…-


                Тоном
Чувства, трансформированного в затаённый стон,
Какому свойственно бы быть присущим непонятной страсти,
Моя Горгона все-достаточно своим располагалась телом
Так, чтобы тому как если б жить всерьёз,- и даже не отчасти,-
По слову обличаемых метаморфоз, и, вот, ещё…прекрасным
Образом, ко взгляду, язычком там Дива с зеркалом играла…


- Всё более пристрастным, я бы так сказала,
Становилось моё чувство к оставляемым местам
И к тем реликтам, что Её Изящество Мадам Месть
Сенсуализо,- дьявольственно в ликах оставляла.
Всё было так, как с виду б  чаще в них я погибала
И сама, все-бесподобно и все-обречённо. Лестность
Обручённой быть с Эмоцией Распада, верность
Сострояла более во мне к Фантазьи тёмной,
И в какой игра в Страдание соболезновала Наказанью.
В тех, кого пленила, я находила пре-божественную боль,-
Полнее ж Болию своей с той болью я соединялась,-
И там, за гранью сей реальности мне виделась потом Любовь,
Коронованная Признаньем к полнившему меня зло-нелюбовью.
Тогда, как в день оттоль аль в вечер, настоянный на вине,
Я приближалась в страсти к экзальтированному хору
Неспасённых, навязчивее оттого вдруг представлялся мне
Волнующий всё ближе Лик, несравненный средь всех знакомых,
Лик Света, Жизни, поспорящий бы в славе с Гором*,
Лик неистового Счастья, всей жаждою влюблённых
Исполенный в очах, и в теле – гордостью и мукою
Арбитра Тёмных Грёз,- как гений Гнева среди чемпионов
Высших Гор: - Он очертанья, под вуалью, Судеб там рукою
Обнажает; Он – Мститель всем Проклятьям..,- приязнь не может знать
Пускай мою, но сам меня избавит от проклятья Смерти.-
Ах, убивает и меня и Боль мою во-праве мести местей…


Мой друг, мой враг, мой Рок: - как в Ненависти зло-тисках
Последним вздохом изойдёт нежнейшая из ласк,
Пребудя всё ж чудесным зовом,- (так) воображенным стоном Страх
Слабости, из-под горделивых масок,- страх пред Красоты законом
Пережитых Злобств,- влечёт по Не-Любви изобличённой
Быть мгновению прекрасной и неумолимо-романтичной Казни.
И, вот, ещё…
             
                /как, между тем, я в мыслях/:-
                - «Хм, в свойствах изображаемых метаморфоз,
Этак всегда бывает, что коль надумаешь в себе болезнь –
Скорей болеешь (аж в безнравственном смиреньи пред неврозом);
А коль в душе найдётся наигранно блажье чувство –
Легче можешь впасть в печаль неисправимого курьёза
Поражения в голове и в сердце.»- Внезапно грустно
Сколько-то мне так подумалось, ещё как изменялся
Весь облик Той в чертах, превосходящих замысел Натуры.


Г:-  Ах, Финал подчас предобращён быть фабулой Триумфа…
В месте всех дневных сиест, где расслаблялась, структуры
Уникальной надо мною вился Сон, и лестным
Образом меня объяла патетическая нега.
Виденья представали так, как будто б Дьявола соната
Даль, от призрачного брега, в плесках ретроспекций звука,
В красках странных исходила, набирая скорость плавно.
Влеченье ж плоти в этом сне была сплошная мука…
А малый мой дворец и остров*, в шёпотах по мне, престранно
Колебался в бриллиантовом тумане. И в узнаванных
Ликах, Тёмных Судеб род там собирался вкруг меня и вновь,
Но в тайне их желаний испытывала я лишь ту Любовь,
Со мной какая есть Прощание. И в смехах упованных
Словно б к часу Свадебства, что ожидаемо церемониально
Быть для Тени с одиноким Полднем, даль с окультуренных аллей
Вплоть до дворца ко мне, в навязчивости пре-развязной, устремлялся
Сонм оживших взглядов мёртвых форм, как цвет злат в талом камне…
Тогда в преображённых волнах облаков,- как будто б в другом уж Дне,
Там, за гранью Снов,- Фантом божественный опять являлся,
И мир преображаться стал как половинки две
Единого Лица: - Одно – несовместимое и нераздельно.
Когда слетал низ Он,- во всяком органе нерв отзывался
В моём теле так, что более в том беспредельно
Ближе чувствовала я сродненье с жизнью чресл Его,
Когда и вздох в движеньи всяком Принца, моих век касался.
Да, сродне этому, раз чувствовала во приближеньи Бога
Этак я ;- Но сам, сей Принц-Фантом теперь был в страсти Бог.
О, сам Персей пред Тёмной Кармы оком!


                Обворожительный мой Рок,
Его рискованное приближение особенно глубоко
Ненавистно было мне: Лик, соблазнительный вдвойне,
Мой мир предобращал к стыдам в себе и зло-порокам.
И Он готов был низложить любой Порок. Страшным Кругом
Я приказала Тёмным Судьбам стать и ближе быть ко мне;
Во хладном Эросе там адским словом, живым людям
Незнакомом, и в ядах Искушений Смерти друг от друга,
Те в крылах сплотились, Принца скрадывая взгляд,
Но тот обрат как если б обернулся в воздухе водою вдруг,
И, оставляя на ресницах Оных тщетных слёз, в дар, жемчуг,
(Так, чтобы лизать им в слепоте свои глаза, и в жалах Зла
Между собою увиваться), - Безумная Греза!-
Являлся Он уж прямо пред моим лицом.

                Любовям
Злым дала я знак тогда, в его чтоб теле уживаться
Так, чтобы экстатическая слабость в органах концом
Явилась бы его и представления об имени своём,
Но Принц в ответ, как равно б в теле мог не задержаться
Он в оковах искушения, духом принялся взвиваться
Надо мною…и, вот, случалось ещё быть, что…В моём
Всём существе переполненье сил в жажде гибели Того,
Как паралич, мои связало руки, ноги,- словно ток
Электруума, и словно Гипноса все-магнетизм,
Какой тебя и встать зовёт, какой в фатальном эготизме
Оставляет без движенья, лишь скривляя обречённый рот.
…И, вот, второй уж в жизни раз во власти положенья,
Чужой я отдавалась и смертельной страсти.


«Несчастий проклятого Существа да оборвётся нить;
Тебе,- была кто неспособна полюбить, причастной
Кто не стала голосу тоски небесной,- пускай пребыть
В моих касаниях пристрастным гением всех Торжеств
Красивой Гордости, все-властью Зла небрегшей!»- Принц гласил;
« Невестой быть чтоб Избранного этакой Любви»,- чрез силу
Я пыталась отвечать к его глазам, ему ещё чтоб мстить,-
«Я ль не Тебя ждала всегда чрез муки испытаний с детства?!»
«Увы, мне было не встречать твоей невинной красоты»,-
Ответил Принц,- «Ты – не невеста мне, но символ для другой невесты
Через Смерть»,- его ответ, как приговор, звучал здесь.-
«Раскаянья не знала,- оставь напрасну, тщетну мысль
О мщеньи ненавистном также, О, Хтонесса!
Ах, сколь обворожителен твой был бы лик в касании вновь чувств
Той,- чьи грёзы Зло-Возмездьем тут стали по тебе о роде жриц
Сакральной Верности, - Возлюбленной средь девственниц своих…»


О, мог ли быть во мне ещё Протест, когда в страсть откровенность
Принца всецело голосом была Правд обо мне, исподних?!


«Коль Злу вновь возродиться в этом теле,- служить ему тебе:
Преобразится в Преисподней, пусть, погибельных страстей;-
В любви твоей – сколь близко небо! Возьми ж меня своей!
О, Ты, обворожительный мой Принц-Убийца!!!»-

                /Дева,
Восхищая жизнь мгновения была уже со мною в кресле/.-

«Лицами Грехов и жертв их возвеличен твой приход;
В аллеях Преступленья и Порока здесь, они в свидетелях пусть
Будут:- Возьмёшь меня, как вещь простую или драгоценность
В полцены тут,- прими ж тогда к себе и мою дрожь!
И моя кровь пусть расколдует ложь злых дней, и ослепленность
Падшего фатально Существа, и в красоте последней,
Тебе пусть страстно дарит Возвеличения Шанс!
Твой беспощадный Шарм…»- вдруг к этакому мигу те слова нашлись,
И Он: - «О, благородное чудовище, останься гордой здесь!»


Да, мой Персей, тебя я не могла уж стать сильнее…
Так, голова моя в этих, вот, руках,- и мыслекружение,
И улетающих с сим вместе, глаз моих паденье ввысь…
Сколь безвозвратно, сколь стремительно казнит вдруг Жизнь!
Ах…Точно во(на) крылах безумного адажио из Песен Ада
И там, (Не правда ли, меня ты понимаешь, мой Поэт?),
Когда внизу истошное раскаяние Дна*, звезда
Лишь одинокая танцует,- денная звезда, но свет
Весь превращает в бред; а следом – точно взвизги флейт,
Голос, что любим земным, в блажь, божеством**, свободный тела уж;-
Он – жертвы, проклинающей себя однажды, голос;-
И обречённо вьётся, дьявольски змеясь мой (чёрный) волос;
В тенях отпущенного Зла, под нами – мир кровей;
О, сей последний мир, его экстаз последний,
В жрецах и слугах коему - и Аспид, Амфисбена, Василиск***,
Елей любви где – капли крови первой из убитых матерей*****,-
Чья кровь и на твоей руке, меж пальцами, священна;
И в зеркале небеснейших мгновений сиих, в отблеск
Твоих горящих глаз, как грудью пред самой Минервы,
Я различаю свой фатальный образ.-
               
                Ужасней стервы
Грязных Снов – Та, кто не в силах более хранить свой вздох;
Чтоб впредь царить тебе – держи меня, О, Принц-Любовь,
                Принц-Небо!»


…Слова последние рекла; Я ж чувствовал так, словно б не был
И живым в объятьях Страсти сей, когда в своих зубах
Держала прядь волос Поэта;- Ах, неужели из моих
Рук выпало ты, Персеево, О, чистое Зерцало?!
Как если б Смерть вдруг, смертью исходяща, здесь со мной играла:
Эта близость, и взмах её ресниц, души относит жизнь
Мою прочь от лица, и нет сознательных границ,
Чтобы дыханию противиться субстанции льдяной: -
«Теперь зовёшь меня ж сам, чтоб мне играть с тобой; паденно Зло
Тебя манит, и более Зло – Оно, - в устах, на языке, -
Как то, что, дескать есть другое; Ты – лишь Humane, Поэт!»-
               /…autre Humane, Поэт? ../-
Ах, низкий голос Той в моём уме, - так и льдяной волной
Меня сковало наслажденье роковое в дрожи долгой…


                5.


Г: …Это и есть конец Медузы, слышал о которой
Много из историй давних.»…

                ...Во времени уж новом
Мне теперь все муки, опыты во страсть Зло-Красоты,
Что испытал в искусе Дьявола сего я чар,
(Так, словно б в вечность Адского шестого Круга* пал),
Казались лишь мгновеньем, ускользнувшем, о, сколь скоро.

Я: Тебе всегда находится и более роскошно воплощение.

Г: /со смехом/ :
Да, снова, так и снова. Все-признанное  воскрешение…
В видах лучших, я пьяню сознанья и вином, и стилем,
И божественной наукой**. И есть же голова по мне!
Ах, опыты украденного тела. Кстати, ты ли…
Знаешь,- нет, верно не знаком с искусной Донателлой,
Со скукой мира кто, в борьбе, Версаче Дом*** ведёт ко славе
Самых совершенных мод:- Сеньора:- куртизанок род,
Позёров и дворян по всей земле в её изящных платьях.
Умолчный рот мой там и лик – её Эмблема. Да…Вот,
Кстати, и тебе ж отсель причастным стало быть моей истории…
Художественно-ново воплощение моих всех таинств, боли…»


Себя понять и боле мне хотелось ныне, смена
Настроения когда весьма контрастна стала тону…


«Зачем всему взялась ты здесь учить меня, Горгона?»-
Тогда спросил её; к вопросу там она всем телом
Вновь изобразила ^избранное удовольствие.
«Поскольку ты красив, и в чувствах – девственен; - в каком-то смысле
Мы девственны с тобою вместе, и единимся этим сходством.
Разве сколько-то вдруг нет?- /чрез смех/- И разве, в чувстве таковом
Теперь уж скажешь, в бесподобстве лжи, что не был подавляем?
Ах, мой милый, когда-либо, скажи, являлся ль в мир Поэт,
Для коего насилия урок остался б незнаваем?-
Увидев свет, его шедевры – бижютерии сродне,
Забытой на пустом столе умчавшей Шлюхи-ночки.
Я думаю, что если б и Король Поэтом стал,- так точно,
Скоро б сколь уже к отмщению взывал, прокляв несправедливость…
Впрочем..,»-

             Она серьёзней стала чуть.-

                «Моё желанье есть
Во всём том, и прямое о тебе…Когда б сильнее
В правдах делаться Поэту для меня!...Пусть будешь ты
Защитником Добра того, что по погубленной себе
Сама я никогда не знала. Ведь, в мир и время Красоты –
Отличнее твой взгляд, чем взгляд гласящего по следу Зла:-
“Обрат приличней послушаться «Воле Высшей»”,- да,
Трактую:- воле злой, свободным предпочтением небрегшей!


Как тот, кто соблюдает правила лишь построенья нот,
Но не создаст шедевра в слухе и во вкусе лучшем;
Как тот, кто пишет для того, чтобы прельщать во смехе сброд,
Не знающий отличных преимуществ; или как тот,
Кто протежирует лишь дурноту молвы,- так есть и Оный:-
Несомненно тот, каков «смиренье Злу» зовёт златейшим словом,
Лучшие ж достоинства и памяти отринув Чувства и Свобод.


Ты ж - не смиряйся, порицаниям наоборот, Поэт мой.
Мораль Стыда, жестокий возбуждает что Реванш,- клеймо,
Отвратной тенью легшее на лике лучших Судеб.
Когда ж ведом Конфликт знать Болей двух, где час Любви не будет
Правдой только Одного,- ты видишь, торжествует что
Над этим.-

   
                - …Когда  для «воли высшей» - Высше Время,
Пусть,- не мука ж слов, как предложенье вездесуще
Сочетаться  с Казнью…-

                - Девственности ж ты, не знаешь бремя.
Взгляни, сколь много девственности на земле. Когда в уме,-
Когда-то в теле; а то, вот, и не в теле, ни  в уме,
А где-то там за гранью опыта и памяти, и мысли,
Скрыто в естестве, и в тайне можно где являться жизни
Настроения, присущего сознательной весне.


…Ты ж не боишься самого себя в том, чтоб (себе) не быть чужим,-
                И ты ж Чужому не стремишься мстить,
                Будь этак в страх стать не-собою в мести Лжи?!


Такая Девственность и есть Создание и Продолженье,
Влечение и испытание естеств,- и одолжение
В задатке всей Любви, какой убийственного нет приемства,-
                -Где лесть – уже не Лесть,-
А даже если есть ещё, то как в той презанятной пьесе (песне),
В какой Протест – тот Грех сам, что небрегнет Ненависть и Зло.
…Где Контр-Образ, что лже-плюрализма полон, во тьму отходит он,
И более – не Враг во слове Бог, - уже не тот,
Кто в час насильствен низложил первых достоинств имя,
Имя первое интимнейшей Души.


                Вот, всё сыгралось уж: -
Тьмы слепящей Сезоны ныне –  тишь антагоничных порч;
Любовь, исшедшая из глаз зло-клятой Ночи, вершит свой танец,-
Безумна,  всё ж точь Палача есть дочь;- легка ж, как Та, венец
Удач для Коей предназначен,- да, в плаче под конец
Чем Время, ( ^исшедше нас искушать насильностью стыда ),
Безвременно её, Любовь, дарило. Само Оно ж – Время, навсегда
Опять в себе «сокрыту суть вещей» явило;- как жданный Час
Умилия и слёз, как Эталон эмоции, сохранной в сердце,
И из него – весь мир уж есть неподавлённая Интимность,-
И та, что раз звалась самоубийственною редкостью тебя;
Весь мир - как церемония экстатичных Судеб,
Весь мир, дыханный словом Дня, что,- пусть и в сентиментах Ада,- не избудет
Совершенств цвета…Как в герметическом сосуде правды…
ТО хорошо поэты делать могут, так и ты – не правда ль?
Об этом напиши – о том, свободно что морали камня или льда.»


Я: Твои слова, однако, точно искушенье Дьявола…

Г: Ах, да…/вновь смех/:
Ты ж знаешь, я испорченное существо, и имя
Данное мне – Госпожа…В законе «Небрегаемого Зла».
Об этом ты уж был наслышан.-

                / Она тогда уж встала./ -

Однако, мне пора. Алголь* свой чуть меняет цвет, и слышен
Телу моему уж зов: там, змеи, вот, проснулись
На груди все-горделивой из Богинь, зашевелились;-
Их чувствую в одном телесном содроганьи я.

Я: И безмятежно оставляешь здесь меня.

                Г: Ах, да,
Оставлю. И ты, ведь, не меня ж опять желаешь.
И, кстати, сколь сильней собой, сперва чем полагала я.

Я: Скажи…Тебя ль я буду снова так искать, Горгона?

Г: Хм, ты вопрошаешь…Ах, не знаю. Я ж не оракул, тоном
Приговорным чтоб вещать, о чём вдруг Судьбам сговориться.

Я: А…ты?

                Г: А что я? Как и раньше, и страдать и веселиться,
И голову опять терять, и в очерёд тех, кто стремится
Зло сыскать, казнить; сколь много таковых – ещё не представляешь:
И как число их в соответствии меж девств числом и знаком злата
В эталонах мер, в пропорции растёт, ты ведь не знаешь;
…Но время, вот, меня несёт,- так, будто снова «беспокойный сват»
Меня в заклятьях ожидает.
                - /её посл. смех/ .


                Её я отпускал, весьма предвзято
Различая в чувствии своём все-сожаленье. Мыслей
Лишь брожение:- «…Но, может, к продолжению…» - во мне, по сей
Минуте,- в Ней: - «…Когда касаешься моих губ, в ублаженьи
Нраву, пальцами жестоких рук, когда кровь в каплях
Падает тебе на стопы…» -

                ...Когда стояла уж в дверях…

Г: Ещё, вот, что…Ты, хочу, чтоб воспринял сии слова:-
Глядя в пространства Зла, не призывай Врагов, чтоб быть в друзьях
Средь них;- Враги, ты знаешь, слово «дружба» не приемлют.-

И с тем изчезла.


                …Потом уж вновь и вновь блужданна мысль моя
О происшествии опасном, о сей странной встрече,
Этак побуждала, чтобы и обратно зрить безумный Образ
В вечер, но…таки, и до сих пор в объятиях простого наслажденья,
В подружки ласках здесь беспечных, сумел я удержаться, в раз
Чтоб не испытывать магическую власть тех глаз..,
                Темнейших,
                Адских…


                К о н е ц .


                Сент. 2007 --  26.01.2008 .
                Москва.



   ____      ____    ____     ____     ____     ____     ____    ___   

               
                П р и м е ч а н и я :

Стр.1: -    *) – Как известно,  вся праистория превращения Горгон  в  чудовищ такова, что одна из них – Медуза – была изнасилована верховным Богом.
Стр.2: -    *) -  в ироничном клише «волопас», автор позволяет себе слегка спекулировать также значением одного из божественных воплощений Юпитера,  каковой известен и в образе быка;
               **) – Овидий «Метаморфозы», кн.4;
             ***) -  мать Горгон – понтида Кето; пра-олимпийская версия гласит, что Кето, будучи повелительницей морских чудовищ, сама отличалась изрядной красотой;
Стр.3: -    *) – Океан – в имени идентичном Бога, река омывающая Землю;
              **) – две другие Горгоны-сестры: Сфено и Эвриала;
            ***) – опять-таки следуя пра-олимпической версии, возможно утверждать, что Горгоны – форкиды не есть только лишь создания из рода Существ, но суть Божества;
          ****) – дракон, в-последствии убитый Гераклом;
          ****) – Персий Б.Шелли –  поэт и уникальный эллинист Англии; - я намеренно пишу Персий(и вовсе – не Перси, как это досели распространено), следуя строго-грамматической транскрипционности имени, и в какой более избранно подчёркивается оригинальная предрасположенность поэтического характера, не правда ли?
      ******) – ветер Борей;
Стр4: -    *) -  Нереиды – дочери Нерея и Дориды; поскольку Нерей-понтид является родным братом Форкиса(отца Горгоны), так и матери её Кето-понтиды, смело утверждается, что Нереиды – кузины Горгон;
              **) – здесь: пресловутая Прекрасная Елена в авторской импровизации;
            ***) – см. прим. от стр2***;
          ****) – мы все прекрасно знаем прелестную избранность эпитетов, часто подбираемых в комплиментах Венере;
        *****) – здесь: автор имеет в виду грех Ликаона:- зверочеловека и каннибала, кто в эллинистической трактации был прямой причиной Великого Водного Потопа, своей жестокостью страшно разгневавший Юпитера, какой и обратил последнего в Волка; считается праотцем всех оборотней и вурдалаков;
Стр.5: -   *) – Кит – морское чудовище, убитое Персеем во спасение Андромеды;- по мнению автора, Кето не могла быть Китом,- как весьма уж теперь принято думать,- и прежде всего потому, что бессмертие Кето неоспоримо в эллинистике на правах богини, даже в случае особенной экспансии пост-олимпических представлений;
             **)  - «иные часы», «иннер-часы» ( от сл. Inner – внутреннее, сокровенное):- согласно последним наблюдениям и исследованиям, время то, что зародыш проводит в организме женщины,  в теории относительности, далеко не равняется тем же 9-ти месяцам в сроке беременности, но может измеряться –таки множеством лет;- кстати , это также время, в течение которого эмбрион, как известно, проходит все стадии эволюции земной животной жизни;
          ***)  - Лотан – чудовищный дракон в древне-Ассирийской ещё мифологии,- кого, кстати подчас сравнивают и с одним из образов бога Баала, - коего победил Мардук и низверг в пучину моря;
        ****) – Форкис – отец Горгон, сын Понта и Геи, (как и его жена Кето),- «морской Царь», олицетворение морской бездны;
Стр.6: - *) – «Понтеон» - несомненная импровизация автора  в представлении иерархий в царствование Посейдона, что симметрально должно соответствовать образу и Великого Пантеона;
            **) – Эрот
          ***) – Минерва является родной сестрой Диониса;
Стр.7: - *) – Не отрицая ни эвгемеризм, ни Прокла, чьи соображения таковы, что боги являлись первыми Царями, и первыми людьми, автор выражает здесь непосредственно ту мысль, что сам Юпитер избрал маленького Диониса быть его приемником на земле;
            **) – Юпитер;
          ***) –  Насильственное убийство (расчленение) Диониса Титанами, и послужило дальнейшей причиной свержения их  Юпитером;- в этом месте как раз и можно находить достаточно  связное единение –пра и до- олимпических представлений, когда после мы находим вновь уже воскресение Диониса, и его «мессианское воскресение»;- Фирмик Матерн (его критская версия);
        ****) – метафорически, автор касается того факта, когда Минерва,- также присутствуя при убийстве маленького брата,- после, собственной рукой отнимает его живое сердце у Титанов с тем, чтобы отдать его разгневанному Юпитеру, искупая свою подспудную вину;
Стр.8: - *) - Фат – ещё одно имя божества судьбы;
            **) – Сколь многими презанятными сюжетами полнятся книги и Овидия и Гесиода, ит.д (и о птицах, и о Марсе, и т.п);
          ***) – Редикул ( лат.- Редикулус ) – бог, понуждавший врага к отступлению;
Стр.10: - *) – Майа – богиня Иллюзии;
Стр.12: - *) -  Фридрих Гёльдерлин;
              **) – «Увы, я знаю, всё божественное обречено на гибель»,- Гёльдерлин, «Смерть Эмпедокла», сц.8;
Стр.14: - *) – в эпоху красоты Горгоны, высшим царственным богом являлся Посейдон;
              **) – Валеджо, совр. художник;
Стр.15: - *) –  музыкальный строй;
Стр.19: - *) – Либра – вечные весы;
              **) – Сфено и Эвриала;
            ***) – Медуза в древней трактации имени означает Повелительница (Госпожа);
Стр.20: - *) – см. прим. от стр.19**;
Стр.21: - *) – сколько- то воспитанный в христианской этике представления «вечного Пола»( и его извечных дилемм и эпизодических катаклизмов ), автор таки не может не отдать «должное» и «вечному Содому Гоморному» в изображении психо-борьбы разных социальных нравственностей;
Стр.22: - *) – Пракситель – древний божественный скульптор, соотнесено ж сему – анти-типический образ Медузы-Горгоны;
Стр.23: - *) – культ Фаллоса, Фаллический культ был весьма распространённым явлением;
              **) – Камден – район Лондона;
            ***) – бог Огня, отождествляемый и с вулканами; роль «вулканического искусства» нельзя отрицать в едином мире Искусств;
Стр.25: - *) - Гор, сын Осириса и Изиды; в эллинистике отождествляется с Гарпократом;
Стр.26: - *) – думается, что местом обитания Горгон, являлся остров Сицилия;
Стр.28: - *) – здесь: авторская импровизация пост-олимпизма;- Посейдон оставляет свою власть Юпитеру;
              **) – Пану так полюбился голос Горгон, что он сделал флейты, в себе запечатлившие горгоньи голоса;
            ***) – Аспид, Амфисбена, Василиск – дети Медузы-Горгоны, каковые родились из капель крови её головы, когда Персей летел чрез Ливийскую пустыню;
          ****) – здесь: мнения автора;
Стр.29: - *) – имеется в виду Шестой Круг Ада из «Ада» Данте;
              **) – хорошо известны многие изображения Горгоны и на ритуальных чашах, и на храмах божеств;
            ***) – Дом Мод Версаче;
Стр.31: - *) -  Алголь – бета-звезда в созвездии Персея; «глаз Горгоны»;         
    

               




               
      
   

    
      
   



…