Калейдоскоп событий

Эллайда Трубецкая –

русская поэтесса, живущая в Америке с 1993 года, действительный член международного сообщества поэтов. Стихи Эллайды опубликованы в многочисленных  газетах и журналах, а также в 12 книгах в России и в США. В ее поэзии – страсть юности и мудрость зрелости. Спрятана в её стихах некая тайна, которую, увы, не постичь ни при первом прочтении, ни при втором. Ее рифмы завораживают и погружают читателя в созданный ею такой необыкновенный и такой прекрасный мир - мир нежности, чистоты и любви.


                * * *

Калейдоскоп событий в цвете красном.
Живу, как в затяжном прыжке опасном.

Кручу назад – зелёный вижу цвет.
Там – молодость, но нас в помине нет.

Скорей вперёд – танцуют жёлтый с рыжим.
Не всем судьба меж Дели и Парижем.

А в фиолете: взрыв, удар, распад,
дорога в рай, ступеньки прямо в ад.

Вперёд, назад без устали верчу я.
Всю раздаю себя, других врачуя.

Не полон спектр. Где синий с голубым?
И нужно ль жить, когда ты нелюбим?
Ещё виток – всех красок свистопляска.
Жизнь, словно сон. Несбывшаяся сказка.

Надежд, падений, взлётов кутерьма.
Как в вихре этом не сойти с ума?

Хочу спастись, но крепко держат сети.
У всех в долгу. За всё всегда в ответе.

Шальная мысль всё чаще бьёт в висок,
что не живу, а отбываю срок.

Калейдоскоп о камень – всё распалось,
хоть потерпеть осталось только малость…

И лишь боюсь, что ты прервёшь полёт,
когда убьёт меня жизнь-дура влёт.

* * *

Тройное наказание несу:
за дар мной нерастраченный напрасно,
кураж ответа: "Все идет прекрасно".
За то, что и врага в беде спасу.

Не прощена, что никому не мщу,
хлеб нарезаю щедрыми ломтями,
что не толкаю ближнего локтями,
богатому и сильному не льщу.
 
В ответе я за то, что даль манит,
за безразличье – туз друг или сошка,
что рождена пантерой, а не кошкой,
за мужа, что красив и знаменит.

Но верю: не дописана глава.
Безропотно приемля наказанья,
все ж продолжаю дерзкий путь познанья…
И в оправданье не ищу слова.

               Разговор с…

Что в небесах ты делаешь?
- Люблю.
- А на Земле? Люблю еще сильнее.
- И оттого немыслимо больнее,
      когда друзей на низости ловлю.

Так больно - невозможно объяснить.
Понятно все, но не могу поверить.
И некому печаль свою доверить,
и трудно их другими заменить.

Что дальше будешь делать? Я – любить.
Дарить тепло и отводить напасти.
Что мне людские мелочные страсти?
О них не стоит даже говорить.

А если зло свершит переворот?
Ведь не всегда добро приходит первым.
Все лучшие мужья – отпетым стервам.
В награду за посты – беззубый рот.

Тогда что скажешь?
- Буду я любить.
Писать стихи, искать друзей надежных.
И милосердно править безнадежных.
И Господа, что б всех нас спас, молить.


               
                * * *

                Марку

Боже! Как много проблем и как жизнь коротка.
Молодость, старость…  То мчатся, то тянутся годы.
Память слабеет.  Тяжелою стала рука.
И настроение падает с каждою сменой погоды.

Сколько ошибок!  И времени нет исправлять.
То не дописано, это не начато вовсе.
Столько друзей! На кого же их всех оставлять?
Как без меня будет горько печалиться осень.

Кто тебе скажет: "Люблю"? Кто согреет постель?
Кто защитит и любую прорвет оборону.
Кто превратит в "Шератон" захудалый мотель?
Кто станет шляпку носить, как принцесса корону?

Да, мой любимый, всё вроде бы так и не так.
Всё относительно мыслей, которыми мерить.
Все мои жалобы стоят лишь ржавый пятак.
Я пошутила про старость. Не надо мне верить.


                Кате
             
Не звонит. Значит, все хорошо:
все спокойно, все вещи в порядке,
куклы спят и "отлично" в тетрадке,
значит, папа с работы пришел.

Не звонит - я нормально живу:
вечерами с друзьями встречаюсь,
улыбаюсь, зубами не маюсь,
по субботам ее не зову.

Я пытаюсь ее уберечь.
Объясняю, что жизнь не игрушка.
И кивает она, как старушка.
И не слушает бабкину речь.

За нее все готова снести,
не всегда верный путь выбирая.
Жду от сына звонка, замирая,
чтобы гром от нее отвести.

Не звонит. Значит, все хорошо...
Но мой час уходить - не пришел.


              Плач по России

               Памяти Галины Старовойтовой

Вновь над Россией вьется воронье.
Погода – дрянь. Терзает мыслей голод.
Ликует мразь. Власть требует ворье.
В плену томятся те, кто чист и молод.

Ложь ржавчиной разъела срам и стыд.
И день, и ночь потоки льются фальши.
Свободен вход на вакханалью гнид,
И замер мир ”Что с ними будет дальше?”

А убиенных столько – нет конца.
Бандитский конь троянский бьет копытом.
В России вдоволь стали и свинца,
И ненависти в мужике забитом.

Как холодно и страшно. Город мой,
Опять не спас достойную ты душу.
Твой погребальный колокольный вой
Немыслимо в Америке мне слушать.

“Окститесь!” – я кричу, но ветер крут.
Он топит звуки скорби в океанах,
А у убийцы вычерчен маршрут,
И десять паспортов лежат в карманах.

Народу в мозг обрыдлые слова:
“Преступников настигнут наказанья”.
Какой судьбы оборвана глава!
Какой страны растоптаны дерзанья!

Обманный свет все тех же фонарей,
Что заступиться даже не посмели.
Зубовный скрежет бывших якорей,
И плач ребенка, словно звук свирели.


                * * *

Я долгие годы молила о чуде,
но только судьбу не подносят на блюде.
И нету на счастье листа ожиданья.
Вся жизнь человека - борьба и страданья.

Вот что-то сломалось, вот что-то не вышло.
Решил, что победа - кувалдой под дышло.
То манит петля, то прилично обманут,
А выпадет приз - дома вас не застанут.

С деньгами вообще происходит такое,
что нет на Земле ни минуты покоя.
А если любовь - нужно сразу отречься,
да мало таких, что смогли уберечься.

Но бродят по миру какие-то люди
и верят, что счастье подносят на блюде.
И всё не выходит собрать мне осколки.
А письма твои так обидны и колки.

И смотрят с экрана чуть-чуть виновато
глаза, что не стала любить я когда-то.
Да право, на что мне теперь обижаться -
ведь я не готова за счастье сражаться.
Все ночи унылы, все дни без просвета.
Коль нету вопроса - то нет и ответа.
И очень забавно, отлично всё зная,
я снова себя, не тебя обвиняю.

Счастливой родиться  - плохая примета.
Сверкнула…  Растаяла в небе комета.
И я, как она, от тебя улетаю,
пытаясь догнать свою прежнюю стаю.


Инне Ставицкой

Так трудно выжить - корень обнажен.
Хотя мы в фонд страны вошли подушно,
всё ж чувствуем, как невозможно душно…
Как страшно теми быть, кто прокажен.
Здесь всё не то - приемлем так, как есть,
и в процветанье вносим вклад посильный.
Хоть не за нами послан был посыльный,
и отдают не нам солдаты честь. 
Но мы живём в объятиях надежд
И ближнему протягиваем руки.
Судьба опять взяла нас на поруки,
не отобрала  праздничных одежд.
Не проиграем - нам уже нельзя,
и всё произойдёт, как мы хотели:
мы попадём в намеченные цели,
не предадут нас дети и друзья.
Мы приживёмся - хватит дней и лет.
Слова не будут застревать в гортани.
Нам не плеснут, как прежде, яд в стакане. 
И будет вечно свежим  мой букет. 

            
                * * *
Мне абсолютно всё равно –
горчит или кислит вино.

С кем день я провожу теперь,
кому открою ночью дверь.

Кто скажет  «да», подумав «нет»,
что счастье есть, но нет монет.

Кого простить, кого забыть,
с кем рядом быть и с кем не быть.

Придешь ты или не придёшь,
кого ещё с ума сведёшь.

Дождь на дворе или жара,
и что не сплю я до утра,

взрываясь в страсти, как вулкан –
а ты живёшь, как истукан.

Какой исполнится каприз,
кто завоюет  первый  приз.

Где заплачу за радость дней -
на небе иль в стране теней.

И лишь не безразлично мне,
и я пылаю, как в огне,

когда велением извне
стихи рождаются во мне.

                * * *
               
В том мире, где поэт так одинок
средь общей вакханалии злословья,
где жизнь проходит, как дурной урок
под топот, свист и даже сквернословье,
туч пляска не к дождю и не к деньгам,
и дети матерей-отцов забыли,
в родильном зале грязь и шум, и гам,
и сапогом на совесть наступили.
Отравлены и пища и вода,
и осенью противно, как и летом.
Порядочности нету и следа,
и тьму шутливо кличут «белым светом»…
И застревают нужные слова,
и  тошнота до горла доползает.
Средь нечистот пышнее трын-трава…
И глубже в спину нож друзья вонзают…
О, как же нужно жизнь боготворить,
чтоб зло с добром пытаться примирить.