конфета

уж очень она не любит прощальных сцен и рыданий с каплями валокордина,
успокаивает всех профессионально, с искусством, без особого сложного грима.
покойникам она вместо кал и фрезий подносит едкий-едкий смех,
а душа её, как пузо троянского коня, - вместит всех.

её волосы пахнут острым флёром, табаком и шалфеем,
иногда она дергает мочки, чтоб те не замерзали и не бледнели,
всё чаще она балует шею, грудь и запястья мужскими духами.
- она не похожа на грешниц? - Не знаю. Она - как камень.

вот только когда на неё находит что-то вроде сезонной меланхолии
она открывает газету и выискивает непостижимо жуткие истории
про ментальных маньяков и серийных убийц
и зачем-то плачет, превращая в мокрое месиво ошметки страниц.

а потом когда все-таки приходит время понять, что она одна
она не сдается и тычет в раны свои и в шрамы, как в ордена
и говорит: «посмотрите, моё сердце - как перпетуум мобиле!»
и её мерзкое одиночество превращается в фобию.

а потом она находит среди старых писем и некрологов клочок бумаги
разворачивает трепетно, а мысли её чисты и блаженно-наги
кладет перед собой и перечитывает снова и снова
настоящие, простые, наверное, очень нужные ей три слова.

и улыбается так счастливо, что родинки на её щеках подпрыгивают,
и что нельзя описать, ах, как ей хорошо.
и это чувство ей стоит дороже тысячи избитых тем.
и пусть это просто конфетная обертка, и конфета называется «Je t’aime».