Письмо к лорду Б

( поэма?)

*

Пишу тебе превозмогая жуть
от слишком продолжительной дороги.
Сентябрьский полдень, ветер лупит в грудь,
я наобум переставляю ноги,
раз в полминуты  кашляю чуть-чуть.
( Холодные воздушные потоки,
плюс дождичик вперекосяк рядит -
вот осени наставшей реквизит.)

Мне во первых строках бы описать
особенности местности окрестной -
поля, холмы, долины и леса -
то что тебе не зело интересно.
Воздуси хлещет наискось лоза,
порхает лист, лишённый сходу веса,
вдоль выси тучи прут нещадный груз.
Сие - Отчизна, Северная Русь.

Кондовый петербургский романтизм!
Но твой слуга к элегиям не склонен -
мой рационализм и практицизм
не сковырнётся даже и на лоне
природы - где  летящий сверху лист,
матёрый ветер в облачном баллоне,
плюс лужи растревоженный лоскут
слугу вгоняют наглухо в тоску.

А посему отселе перейду
к совсем спекулятивным размышленьям,
пущай итог моих недавних дум
тебе в итоге ляжет  на колени.
Чуть хаотично перечислю тут
всё то, чего не накропал из лени.
Но есть отмаз - намедни я простыл:
резь в горле, сопли ,  пропаданье сил.

Ну-с, а зачнём с Поэзии  - она
созрела в дальнем пребывать загоне -
так несумняшась утверждают на
страницах прессы - в сраном пустозвоне
конечно есть и верные тона ,
но больше страха, ну а он Горгоне
даст наглежа до кишек пялить зев.
А бздящий - ссыт и пырится во все.

*

Тут взапуски и побыстрей  -
не то совсем промок!
Дождь запалил из батарей,
со всех пустился ног.
Вконец прогнулся  эмпирей -
бетонный потолок.
По склонам скользкого зонта
наотмашь бъёт вода

Итак - Поэзия, твердят,
отныне не нужна,
на умный, просвещённый взгляд
откинулась она,
и катитятся слезинки в ряд
по плисовым штанам.
Не западло такую хрень
талдычить в ясный день!

Поэзия есть диалог
себя с самим собой,
а не простая сумма слов -
чтоб мир не в разнобой
( промок от пяток до мослов
беседуя с тобой !)
отплясывал и тут и там
под там-тарам-тарам.

На хаотичность Бытия,
извечную Вражду
явлений чем отвечу  я ?
Вот у меня во рту
вначале тихо, затаясь,
вдоль горла борозду
уже пропахивает речь,
и окликает вещь.

Свет отделяется от Тьмы,
но с ним и ней родство
предметов замечаем мы
окликнув естество
вещей, и пусть ещё размыт,
невнятен список свойств,
но звук распахивает дверь,
и мы обрящем твердь.

*

И различая листьев дрожь,
и в стену - мерный стук,
мы говорим, что это дождь
разворошил листву.
 Дождь - это хрюканье подошв,
довольно мерзкий звук.
( Вот про такую мутотень
я думал прошлый день!)

Кому поэзия нужна?
Поэту, чьи слова
способны суть вещей до дна
исчерпывать. Едва
речь рождена , и вот она
властна  повелевать
всем тем, что окружает нас,
и кажется подчас

что выше - там где туч толпа
летит наперекор
движению земли, слепа
как идиотский вздор,
как полу-пьяная гульба,
летит во весь опор
скрывая , мир, что выше слов.
Но даже он готов

стать нашей речью - языка
слегка коснётся звук,
как крылышками мотылька,
как солнца луч - траву,
как свет, слетевший с высока.
Там ждут как назовут
мелодии святых Сферот.
Ты открываешь рот
всех их позвав по именам,
и рифмой на земле
вдруг что-то отзовётся на
этот зов, вослед.
( Чёрт, вроде вымокла спина!
В носу полно соплей!
Продолжу освещать вопрос
когда прочищу нос.)

*

Прости за этот перерыв.
Продолжим болтовню.
Случись платоновы пиры
хоть пару раз на дню -
пускай летят в тартарары,
и сгинут за понюх
все неотложные труды -
нам это до звезды!

Всё - короли и корабли,
дороги, дураки.
Пускай в носу бурлёж сопли,
и хлюп из-под ноги,
и дождь из всех стволов палит,
и лезет в сапоги.
(А те, кто видят тут шута -
не понимают ничерта!)

Неторопливый разговор
выхватывая суть
не облегчит дождя напор,
но сокращает путь.
Я снова с некоторых пор
люблю мал-мал сболтнуть.
Нет в разговоре смысла - в ём
слова о том, о сём.

Я просто говорю слова,
я - новый цицерон,
осинок шумная толпа,
железный небосклон,
где солнца луч едва-едва...
(вновь растворился он!)
мне внемлют ушки навострив.
(Дождь перешёл в надрыв.)

(Размыты строчки, может смысл
и сохранён чуток,
но впрочем зачастую мы
читая между строк,
поймём и Мудрые Умы,
и что кричит сурок .
Порою ритм передаст
всё содержанье фраз...)

*

Давно заканчивать пора
напрасное письмо,
Жизнь изменилась на ура,
и за один наскок -
сварили щи из топора,
прут пальцы сквозь носок,
закончив свечи гаснет бал,
закатана губа.

Вот и припёрся в магазин,
и он ещё открыт.
Как Вавилон велик сблизи
его опрятный вид.
Но я промок, но я в грязи,
давно по горло сыт
гульбой, и вот повесив нос
стою в потоке слёз.

Пора мяляву завершить
и закруглять сюжет.
Чего-то там в нутре першит
и ветер посвежел.
Да и малявка от души -
без малости сажень.
Ля-ля-ля-ля ,ля-ля-ля-ля,
трям-трям и тополя.

С бессмыслицею бытия
не сладит речь никак.
Она порой полна вранья -
и редко - чеснока.
И слово за словом плодя
дотянет до звонка,
 а дале  - бзди или  не бзди -
" Такой-то - выходи!"

Браток, реальность такова,
что вариантов нет -
кому зане нужны слова,
да на слова - ответ.
Отныне всё - брехня, ботва
и сиволапый бред.
Что значит - Свет от Тьмы отсечь
не петрит эта речь!

*

Перечитал письмо - полнейший бред!
Простуда - и отселе данный хаос,
раздумий, ощущений винегрет.
Но промолчать - не поразумней крайность.
И что за каша у меня в мозгу!
Но вот письмо, и я не жду ответа.
Ты можешь промолчать и ни гу-гу.
Прочти, сочти поклёпом, шуткой, бредом.
Не то - в клочки рифмованную чушь.
Увы, но мне всю жизнь вставляет осень!
Когда с утра метёт холодный душ,
стих нехотя, но тяготеет к прозе.
А на морозе - вообще кранты.
Прожить бы нынче зиму без депрессий,
когда к стеклу такая темь впритык -
не осветить и вхлам не занавесить.
Но лето , так и детство не вернуть,
не заховать консервой  а антресоли,
а есть потребность - сползать в глубину,
найти заначку и наесться вволю.
Чтож, значит будем жить и зимовать,
да разбирать морозные узоры,
плотнее к печке придвигать кровать,
а ежели - так и уехать в город.
Вот там анахоретом взаперти
насочиню на небольшую книжку ,
жечь свет начну уже часов с пяти,
да к новогодним празникам поближе,
отправлюсь в Рим...