Россия, власть, Ельцин!

    Россия,  власть,  Ельцин!

Ельцин  прибыл  на  Флот  перед  выборами,  которые  состоялись  12  июня  1991 
года.  К  Штабу  Флота  он  и  его  сопровождающие  подъехали  на  2-х  РАФиках.
К  ним  вышел  провожатый  из  Штаба,  и  они  поехали  на  корабли  агитировать 
личный  состав  кораблей.  На  одном  из  кораблей  он  заявил,  что  повысит 
денежное  содержание  на  90  процентов  для  всех  категорий.  Естественно,  это
было  обычное  шутовство.  Мы  всё  поняли,  да  поздно  было.  После  победы  над
т.н.  ГКЧП,  Ельцин  вынудил  подписать  Горбачёва  Указ  о  запрете  КПСС.  Он
сам  отрёкся,  но  этим  Указом  были  преданы  миллионы  честных  коммунистов.

  Николай  Гульнев

Кому  шитьё,  кому  вязанье,
Кому-то  значимость  потех –
Мы,  словно  Божье  наказанье,
Принять  готовы  тех  и  тех!
Нам  дайте  равных  и  неравных,
Нам  дайте  кляч  и  коренных –
Мы  принимаем  самозваных,
Блажных,  убогих  и  больных!
Нас  поднимает  выбор  ранний,
Нас  убеждают  зло  и  ложь,
Да  нам  не  надо  завещаний –
Довольно  выкрика – «Даёшь!»
Довольно   вывода – «Я  знаю!»
Довольно  истины – «Стяжай!»
...Когда  в  России  посевная –
В  Европе  собран  урожай!
Мы – дети  Русского  Режима,
Нам  власть,  как  тяжкое  бревно,
И  что  у  них  недостижимо,
Мы  достигаем  всё  равно!
В  том  хороши  и  кнут,  и  дыба,
И  наконечник,  и  кастет,
И  даже  барское - «Спасибо!»
И  блеск  надменных  эполет!
Нам – выбор  тезисов  и  клеток,
Нам – бесполезные  ключи,
Нам  можно  стать  и  так,  и  этак –
Одно  достанут  палачи!
Вот  и  тащи  телегу,  мерин,
И  убирай  свой  нищий  скит –
Народ  России  легковерен,
Народ  Отечеством  забыт!









Да  нам  одно - что  поп,  что  гений,
Спираль  сойдёт  и  завиток –
На  мёрзлой  почве  поколений
Заглох  достоинства  росток,
И  слух  ослаб,  ослепло  око,
И  полюбились  сон  и  стон,
А,  что  проклюнулось  до  срока,
Подмял  отеческий  бетон!
И  потускнел  рубин  в  Короне,
И  день,  и  год – по  целине:
Для  нас  посредственность  на  Троне,
Как,  и  ничтожество,  в  цене!
Нам  о  других  приятней  печься,
Нам  пьедестал  или  амвон –
Предать,  возвыситься,  отречься –
Для  нас - обыденность  времён!
...Не  унижал!  Не  возносил  я,
Перебирал  былую  боль –
И  это  мы!  И  мы – Россия!
И  уважать  её  изволь,
Но  не  судить,  уж  лучше  славить,
Не  быть  наместником  суда –
Её  в  дороге  не  направить,
Ей  право  правых – ерунда,
Ей  не  народ  решает!  Лица!
Ей  путь  окольный  или  вброд –
И  что  в  России  единица?
Толпа  и  масса – вот  народ!
И  ей – табун!  Не  к  месту  кони,
А  выбор?  Нет,  не  для  людей –
Ей  разверни  с  утра  ладони
Залитых  кровью  площадей,
Ей – пьяный  лик!  А,  лучше,  зверский,
Чтоб  Столп  Веков – до  бездны  срыт!
...Огонь  острожья,  пустозерский,
Ещё  возносится,  ярит,
И  жертву  требует  на  плаху,
И  бьёт  сомнением  окрест!
...Верните  летопись  монаху,
И  Покаянный  ставьте  Крест,
Верните  всё,  что  Русь  проспала –
Державный  Свиток,  Светлый  Свод,










А  то  найдётся  вышибала
И  вновь  Отечество  пропьёт! 
...Уже  нашёлся!  Вот  он – слепок –
«Гори,  берёза-береста!»
Судьбой  силён,  дубиной  крепок,
Ныряет  запросто  с  моста,
Но  сам – аскет,  не  терпит  неги,
Не  ест  заморский  ананас –
Он  против  всяких  привилегий,
Да  он,  известно,  против  нас!
Зато  вполне  надёжный  малый,
Живёт  и  правит  без  суда –
И  не  беда,  что  он  беспалый,
И  безголовый,  не  беда!
Зато  за  ним  манок  и  веха,
За  ним  посевы  и  дожди –
Вот  то-то!  Будет  вам  потеха,
Полгода  долгих  подожди!
Жаль,  говорить  не  может  внятно,
И,  ходят  слухи,  что  алкаш,
Зато  и  пьянице  понятно,
Что  Благодетель - в  доску  наш!
Забрала  нет!  Не  носит  латы,
Но  гнёт  по  пьянке  сотни  дуг,
И  с  ним  герои-демократы,
И  просветители  вокруг!
Однако,  прост!  Вполне  понятен,
Любую  нитку  может  вдеть,
А,  под  камзолом,  столько  пятен,
Что  можно  просто  разглядеть!
Почёт  в  Америке!  В  народе –
В  любой  куток  с  экрана  вхож,
И  не  юродивый  он  вроде,
Но,  по  костюмчику,  похож!
Ему  бы – да!  Пошла  ливрея,
И,  позумент,  узором  ал –
При  нём,  слыхали,  три  еврея,
Но  кто  их,  Господи,  считал?
Не  Моисей!  Пророк  отчасти,
Не  знает  слова – «Тормози!»
...Прелюбодей  бесовской  власти
С  Россией  тешится  в  грязи!