Осенняя оратория

Кьеркегор. Кафка… Кто они?
К чему стремятся?
Ивлин В. «Незабвенная»
.............................
А мы клонились к серому, прозрачному, к осенним дням,
в судебных канцеляриях хотели навсегда остаться.

Мы в черные  окна пустых домов смотрели,
мы прижимали ухо
среди металлолома к призрачной земле,
мы подлетали, - мы везде искали смеси
безветрия, тумана, тишины.

Но черно-белый мир –
творенье Сатаны.

Идти по улице с открытыми глазами
и выпить боль и всю виновность мира,
в тумане четком измерять шестом коротким
безмерности своих, чужих грехов.
Здесь яркий свет и коридор больницы,
но ни весов, ни сроков мы не знали,
и этот бесконечный Суд Высокий,
Синедрион – владенье Сатаны.

А ночью нам огонь ревущий снился,
мы увидали Бога в страшных снах,
и на устах осталось имя Бога.

Сквозь сеть дождей, на грани тьмы и света
и в мертвом теле мы Его узнали,
там, за пределом всех вещей
и в Светлом Мраке
мы оставались с Богом – с мертвецом.
В лесу дождливом было одиноко.
От мусора, в котором мы молились,
ушли все люди, мы – еще боялись
навечно слиться с мертвою водой,
все исчезало и стекали струи
за желтою шершавою стеной

Но Бог есть Свет,
в котором Мрака нет.

Но правды нет – есть только боль и жалость,
и есть цвета – зеленый, синий, красный.
И есть душа какого-нибудь цвета,
которая влюбляется в цвета
и в скрытые ресницами леса.
Есть чащи, где гуляют только дети.

Коснись же нас, небесный голубой! –
мы так и не нашли добро и зло.

Но этот мир – все больше черно-белый,
он укрепляет в полутьме осенней.
Как музыка тоскливая, в которой
мешаются в  слезах их голоса.
Откуда эти песни подземелья? –
их Бог и Дьявол сочиняют вместе,
все оттого, что и над Сатаною
у Бога нет Высокого Суда.

В безумной злобе, с серою тоскою –
миры, его миры, его душа, –
и линией прямою небеса,
спускаются со скоростью большою,
и нам почти неведомо иное.

Ночные чащи.
Разные цвета.