***

Александр Богуславский

Прометей.
Стихотворное переложение легенды.
Посвящается памяти академика
Андрея Сахорова.

В туманной бездне времени  предания
летят во след событиям, как птицы.
В них слышится  горячее дыханье
забытого усталым летописцем.
Спасая факт забвенью, обречённый,
они вернут нас к дням потопа,
расскажут о падении Трои,
о том, как исстрадалась Пенелопа.
Они дадут нам ощутить собою 
и плач жены, и стук мечей скрещённых,
и ржание поверженных коней,
всё оживив фантазией  своей,
с горячим сердцем и со смыслом  обрученной.
Они рождаются, живут  и умирают,
точнее, на века, как будто, засыпают.
С нетленного папируса внезапно возродившись,
дивя волшебной красотой и глубиной,
они, по-прежнему, питают нас собой,
в источник мудрости  и знаний превратившись.
Миф о титане Прометее древней эллинистических  руин,.
но узнаваем  в нём наш грешный мир.
Был Крон в бездонных небесах один,
угрюм и сир.
Урана, своего отца, он хитростью низверг,
хотя подобной  участи  и сам  он   не избег,
Весь мир, пока, в его руках,
тарана и злодея. 
Вот Ночь- Красавица в слезах,
черноокая, нежная Рея,
к нему ложится  в царственную высь.
От их любви на свет и родились:
Раздор и Смерть,  Обман и Униженье,
а также чудное творенье,
сам  Гипноз-Бог,
бог мимолётных душных сновидений,
в которых мы блуждаем точно тени.
Но более не хочет Крон детей.
Он новорожденных божков безжалостно глотает.
Она приносит их ему, 
И горестно потом  несчастная рыдает.
лишь одного ей удалось спасти,
прижав к груди, как ветром унести
и спрятать в скалах где-то.
Крон камень в простыне глотнул
и успокоенный уснул,
подмены не заметив.
В пещере Крита, в окружении фей,
под их заботой и защитой,
рос тот, кому  поможет Прометей,
стать главным богом знаменитым.
Кустарник здесь и редкий лес,
и козий след молочной Амалфеи.
Пьёт  молоко её, малышка Зевс
и  подрастает для грядущей эпопеи.
Крон, между тем, распорядился властью.
Обрушились на мир безвременья напасти:
Он в недра гор Титанов заточил,
людишкам ограничил их мышленье,
за раболепие, в вознаграждение,
век золотой им сочинил,
и, предопределив в грядущее движенье,
на восхвалениях почил.
Земля цветущая тиха, без бурь и возмущений,
служила гробом мелких душ и склепом  покаленей.
Небес краса, краса людей -
всё было безупречно,
и человек, как муравей,
куда его ты не зови,
ходил тропинкою своей,
как тень тоскующей любви,
в круговороте вечном.
В глубоком подземелье Прометей,
гигантским молотом крушил породы.
Предвидел он под гром своих цепей.
грядущий ужас битвы и смертей,
которым содрогнутся мира своды.
Но знал он так же ясного ясней,
что вечностью терпения не искупить свободы!
Война богов! Небес затменье,
потоки лавы, гор смещенье,
паров отравленных  дыханье,
огней зелёных трепетанье,
и в грохоте раскол небес.
Кто б из людей такое перенёс!?
Свершилось. Победитель Зевс.
Нет более единовластья Крона,
толпою боги собрались у трона.
Величественный, в плазменном сияньи,
сам громовержец  во главе собранья.
Нектар рекою, музыка Арфея,
богини блещут красотой своею.
Олимп ликует, в завершение побед!
Лишь Прометея между ними нет.
Он в битвах грозен был не на словах,
сторуких великанов повергая в прах,
но не влечёт его олимпова работа -
игра в величья, в преклоненья
и сладость власти над стихиями движенья.
Бездушие земли его забота.
Дымящаяся дикая пустая,
недавно бывшая ещё подобьем рая,
сожженная войной стихий могучих,
укрытая бурлящей синей тучей,
опустошённая земля.
Тебе он снова даст людей.
Ему помощник  в том Эпимитей.
Два брата задались дилеммой -
они без устали работают над темой,
из первородной глины  создавая,
всё то, что  ходит, плавает, летает:
и лань, и крокодила, и орла,
слона и муху, тигра и козла.
Ещё до человека не дошёл черед,
внезапно Прометея Зевс зовёт.
Олимп,
воздушные колонные чертоги,
блуждают отблески священного огня.
в янтарных креслах восседают боги.
Какая-то проблема злобы дня.
Слетелись по приказу, все до одного.
Небезызвестная элита!
Тут златокудрый Аполлон, Афина, Афродита
и Гера волоокая, супруга самого,
Гефест крылатый, и воинственный Арес,
в собрании заснувший, как повеса,
Эрот с колчаном стрел, опасных для сердец,
разящих всех, включая  даже Зевса,
лукавый Гипноз между ними бродит
и заставляет их усилено зевать.
Решенье Зевса принято, никто не прекословит.
Зачем же Прометея велено позвать?
Явился он, огромный, мускулистый.
Из под бровей взгляд мудрый и лучистый,
Не сняв передника запачканного глиной.
Вопрос титану задан, не рутинный.
Зевс знает всё и может всё, но только в настоящем.
Он вынужден считаться с перед ним стоящим.
Предвидеть то, что в будущем случится
Способен лишь Провидец- Прометей.
Не ведает Всесильный и судьбы своей,
но с этим позже он к титану обратится.
Ответил Прометей и удалился.
Эпимитей, покуда, в творческом угаре,
Всю глину израсходовал  на флору и зверей.
Что делать? 
Им пришлось  не мало потрудиться,
чтоб отщипнуть от каждой твари,
и,  всё-таки, создать людей.
Теперь мы знаем, почему людские лица.
так смахивают часом на свиней,
ослов, козлов, лисиц, на гордых павианов.
Но важен  здесь не только внешний вид.
Пусть  не покажется вам странным,
когда ваш друг на вас внезапно зарычит,
иль важный господин издаст ослиный глас,
девица нежная заржёт лошадкой,
змеёю зашипит начальница на вас,
иль поведёт себя, как слон в посудной лавке.
Благодаря труду титанов этих
на исстрадавшейся планете
вновь зашумели буйные леса.
Ещё вулканы извергают  лаву, грохот.
уж воздух оглашают голоса:
и рык, и писк, и дикий хохот.
Достаточно лишь было одного толчка
в глубинных безднах и на мелководье,
кишит, бурлит от мелкого рачка,
до гибкого живого многотонья
морских чудовищ. Стаи птиц, галдя,
на дикими просторами  взмывают,
скользит  в траве змея большая,
спят люди голые в пещере у огня,
прижавшись тесно, и друг друга обнимая.
Их участью обеспокоен Прометей.
Они и неразумны, и зверья слабей.
Как Прометею их умножить силы?
Как защитить их род в любую непогоду?
Как сделать их сильнее во сто крат,
и независимей от власти поднебесной?
Есть путь один,  но то дорога в ад,
в тартар тропы не может быть отвесней:
похитить творческий огонь  у Зевса.
тот пламень, без которого и боги,
вершили бы дела свои убого.
Вселить его в людей, их мыслить научить,
чтоб не могла случайная завеса
от них белянку-Истину сокрыть.
Лишь понимание вещей, как они есть,
достойно человека, и его борьбы.
Он, Прометей, снесёт любую месть.
для  счастья людской  судьбы!
Вот он  один.  Чертог собранья.
Мерцает творческое пламя перед ним.
Афина- друг, бормочет заклинанья.
Решился Прометей, и рок  не отвратим.
Он в пламя погружает, посох серый,
проник в него огонь, вольготно в нём огню,
и быстро возвращается к пещере.
готовить род людской к большому дню -
ко дню их встречи с богом Зевсом.
Тот несомненно, всё в подробностях узнает.
Спешит титан. Уже  разумных их он обучает,
и врачеванью, и охоте, и ремёслам.
Опушка леса у реки. Всё осветилось - небо и листва.
Явился Зевс по просьбе Прометея.
Упали  люди ниц при виде божества,
от грозного величия немея.
Их представляет Прометей.
Он просит Зевса им не отказать
в его заботе и защите,
что станут, де, они не только восхвалять,
делиться будут с ним своей добычей,
конечно тем, что больше и получше.
Там, видишь, маленькая кучка:
Шкуры, мясо, они возьмут её себе.
А в стороне большой горой белеют кости,
они добыча  вечности, оставлены тебе.
И будем Боги Мы, на их торжествах гости,
и первый Ты, конечно, сам.
Ты будешь их судить и помогать им ладить,
и станут люди  мясо дичи жарить,
и запах вкусный устремится к небесам.
Доволен Зевс. Свершил благословенье.
И стал их богом с этого мгновенья.
Но Прометей не может быть прощён.
Двумя гигантами на суд он приведён.
Их имена  вам хорошо известны,
и в наши дни их повторяют  повсеместно,
хотя порой и не подозревают,
что речь идёт о слугах Зевса.
Они стоят огромные громилы,
покорные лишь Зевсу Власть и Сила,
и Прометей усталый  между ними.
Ему не страшен грозный Зевса Суд.
Афина плачет, слёз сдержать не в силах.
За добрые дела всегда секут,
но мир не знал ещё страшнее наказанья,
мучительней и длительней страданья!
В суровой скифской стороне,
есть человек-Гора в гряде
других высоких мрачных гор.
Тут из расщелин, как из пор,
растёт вонючий рыжий мох,
что след кровавый от сапог.
Здесь опечаленный Гермес
титана- друга приковал
и, как простой мужик рыдал,
потом, укрывшись за утёс.
Он знал, тот кол, который он вонзил
в грудь Прометея точно жало,
Увы, лишь малое  начало
безмерных  мук, превыше всяких сил.
И страшной пытке суждено
до тех пор  продолжаться,
пока  другое согласится Божество
в Тартар сойти вместо него, 
дабы на веки там остаться.
Вдруг, почернело небо зло. 
Подземный  леденящий вой,
Души горы полуживой,
раздался, и округу затрясло,
Земная треснула  кора,.
Образовалась в ней  огромная  дыра,
небес разгневанных чернее,
и рухнула в неё гора,
с много страдальцем Прометеем.
Промчались быстрые века.
Людское племя расплодилось.
Разноязычная река
по всей планете растеклась,
по континентам всем распространилась.
И всюду применяя разум свой,
наукой и искусствами владея,
неблагодарный род людской
почти забыл героя Прометея.
Да смел он был, огонь принёс.
Зачем с Олимпа, вот вопрос?
Когда  легко добыть из камня.
Да он наказан, он не снами.
Так Зевс решил, не нам судить.
Он в праве и казнить, и полюбить.
Ведь посетил же он земную Алкмену,
хотя она и  не пошла бы на измену,
чтоб не смущать её, не преступать закона,
на время превратился он в Амфитриона.
Их сын Геракл подвиги  вершит:
цариц спасает и чудовища  крошит.
А Прометей? Принёс ли перемену?
Но в Скифии, в близи Кавказских гор,
вершится дальше зевсов приговор.
Опять гудит и сотрясается округа!
Зверьё и люди разбегаются в испуге.
О скалы волны бьются сатанея!
И снова, из земли разлома,
Сквозь дым и пепел под раскаты грома,
растёт гора с полу ослепшим Прометеем.
Здесь дождь со снегом холодит,
его незажившие раны,
но вот уже орёл летит
на свой кровавый пир незваный.
Расправив когти и крыла сложив,
На подреберье сел и, потоптавшись,
раскрытый клюв в него вонзил,
кусками печень рвёт изголодавшись.
К подножию горы струиться кровь,
титана стоном  оглашается окрестность
и гулко откликается  в ущельях  гор  отвесных,
небес безмолвных достигая.
Но и теперь слабея и  изнемогая,
пощады умолять он  не готов.
Прикованный к скале,
терзаемый стервятником послушным,
бессмертен он, бессмертен и любим.
И вынужден всесильный двоедушно,
за шкуру трепеща, искать союза с ним.
Правидец-Прометей от мира не скрывает:
Трухлявое могущество не избежит распада!
За это он гоним, за это он страдает,
Спасая род людской от превращенья в стадо!

15.04 2000. Stuttgart.