Вот она - чёрная, страшная - вот она...

"Вот оно, по-арестантски голое..."
Татьяна Бек

Вот она - чёрная, страшная - вот она:
о, чем прекраснее, тем черней
и - чем страшней, тем прекраснее - квота на
всё, что хорошего в жизни моей.
Чтоб не узнала, чумная, пора было,
дабы червонцем не стать золотым,
так изогнуться - абсцисса, парабола,
белые яблони, пьяные в дым.
Как - золотые ворота Владимира,
как - бесполезность остаться собой...
Жизнь моя, ну же, ещё поводи меня
узкою лестницей, в доску крутой.
"Нет, - отвечает. - За что? - За - расколы там,
строки, не стоившие ни гроша..."
Вот она: мертвенным, скованным холодом
так обнимает, что - в пятки душа.
Слышишь? Пока говорила ты с Господом -
это она говорила со мной.
А на лице её - мелкие оспины,
голос, похожий смертельно на вой...
Там, где покрыта земля обелисками,
там, где кювет, позаросший травой,
знаешь - я видел лицо её близко так,
что удивлён, как доселе живой.
Значит - опять подчиняться оракулу
и ускользать поворотом крутым:
запертый выход. Абсцисса. Парабола.
... Яблони, яблони, пьяные в дым.