***

Еврейская жена

Была любовь их песнею  нездешней,
Подобной птичьим голосам порою вешней,
Соединившей их сердца, тела и души.
В студенческие годы мир, как груша,
висящая над головой!
Вот, кажется, возьми и кушай.
И бог с тобой!
« Моя Юдифь», он ей шептал:
Она ему, -
« мой мудрый
Соломончик »
Хотя отец её за выбор осуждал
Она ему сказала:  Он! И  точка!
И огорчённый « предок » замолчал.
Муж без неё и дня прожить не мог.
Он всё любил в ней, каждый волосок,
И смех заливистый, и голос, и глаза –
Она была души его бальзам.
Став позже инженером, каких мало,
Он, не щадя себя, трудился день и ночь,
Чтобы семья забот не знала,
Чтоб сын стал математиком и музыкантом дочь.
Чтобы его Юдифь не очень постарела.
Хоть и она без дела не сидела.
Блинова Клавдия, за ним Блинова-Шмит.
Еврейкою она себя считала
И первая сама ему сказала:
« В стране, где так силён антисемит,
Нам делать нечего. Поехали, Давид»
Туда, где нас не станут попрекать,
В чём мы с тобой не виноваты,
Людьми второго сорта почитать.
Ведь то, чем мы с тобой богаты
У нас живых нельзя отнять.
Все тяготы лет первых на чужбине,
Сносила ты упорней, чем другие,
Успешнее, чем муж и сын, и дочь.
С тобой они смогли  все беды превозмочь.
Хотя глубокий ортодокс не признавал тебя еврейкой,
Не стала ты обидой мелкой,
Усугублять простой вопрос
Гиур? - покорно ты сказала, -
Об этом я всегда мечтала.
Был мудр, не спешил раввин,
Вы сели рядом на скамейку.
Он прочитал в глазах твоих – еврейка.
Да будет так! – казал, - Аминь!
И ты конечно стала ею.
И дети все твои евреи.
На деле, а не на словах.
Они с еврейскою нешумой,
И с нашей вечной грустной думой,
В слегка раскошенных глазах.
 

Bogouslavski Alexandr

12.11.94