Расплата...

На одной из дорог Руси -
Стон, рыданья, мольбы, проклятия.
Крик отчаянный - "Мама! Спаси!" -
Отнимают дитя у матери.
               
Снег кровавый. Кровавый крик -
"Что же деется! Дочка! Настенька!" -
С автоматом в руках стоит
Бывший русский с немецкой свастикой.
               
Перестали быть дети детьми -
Лишь "консервами крови" стали.
В мерзкой вони концлагерной тьмы
Не кричали, не плакали - ждали.
               
За повязкой не видно лиц.
Взмах руки как команда –“Целься!” 
И вгрызается  жадный шприц
В беззащитное детское тельце...
 
Посильней - выживали, но их
Вместе с мертвыми так же сжигали,
Полумертвых, полуживых.
Заметали следы. Заметали.
 
А огонь, обезумев,  выл.
К детским ручкам, рыдая, ластился.
Эту страшную печь топил
Бывший русский с немецкой свастикой

Взял привычным движеньем рук
Пятилетней девочки трупик.
Только замер в испуге вдруг.
И в глазах отразилась мука.
               
Гладит тельце дрожащей рукой,
С ножки синей срывает бирочку...
Страшен был его дикий вой -
"Что же деется! Дочка! Ирочка!"