25

         Конспирация. Мы не доверяем никому, даже Клименко, поэтому майор путал след.
         Я слежу из окна джипа, как Звягинцев выходит из такси, оглядываясь на проезжающие машины, несколько минут топчется на тротуаре, и только потом идёт ко мне. Залезает в джип, потирая замёрзшие ладони.
         - Вот, - протягивает мне пакет с новогодним рисунком – шарики, ёлочки, снег и Санта Клаус на оленях. Странно, но Дед Мороз стал выживаться. Его выжили МакДональдсы, Кока-Кола и рэп. Ну и хрен с ним. Мне совсем не обидно. Этот Санта принёс мне в пакете мои деньги, мои паспорта, мою записную книжку и, о чудо, мой фотоаппарат. Мою Леечку.
          - Так, - инструктирует Звягинцев. – Говори ему всю правду. Ничего не скрывай. Он не должен догадаться, что ты всё знаешь. Если начнёшь юлить, то он тебя сразу раскусит. Если мы его разговорим, возможно, выкрутимся. Мне нужна информация.
          - Он опасен - я видел, как он дерётся.
          - Против лома нет приёма. Звони.
          - Прямо сейчас?
          Звягинцев протягивает мне телефон.
          - Ну, хорошо. – Только бы не дрогнул голос, только бы я не запнулся.
          - Алло, - слышу знакомый голос. – Я вас слушаю.
          - Миша, привет, это я. Узнал? Мне сказали, что ты в городе…
          - О!!! Привет!!! Да, я тут на пару дней.
          - Мне с тобой нужно поговорить. Тут такие дела творятся после твоего отъезда. Вампиры эти меня совсем достали…
          Михаил охотно соглашается, и мы договариваемся о встрече через час.
          ***
          - Какая тачка!!! – восклицает Михаил, усаживаясь поудобнее в кожаное сидение джипа.
          - Не моя. Товарищ дал покататься. Я вообще в бегах.
          Теперь бы не сболтнуть лишнего и не забыть основное. Пока мы едем по городу, я взахлёб рассказываю историю моего падения. Он наверняка знает лучше меня, но слушает открыв рот от удивления, вставляя всякие «вау, это же надо, ну кто бы подумал, ничего себе». Мы играем друг с другом. Интересно, догадывается он о том, что я знаю, кто он?
           - Куда мы едем? – спрашивает он, когда мы выезжаем за окружную.
           - Думаю, тебе интересно будет узнать побольше о вампирах.
           - Не думаю. У меня совсем другой проект уже.
           Да интересно же, не ври мне. Я знаю что-то, чего не знаешь ты. Миша, ты на крючке.
           - Я решил, что…, ну раз так, едем обратно…
           - Смотря что. Может, и интересно.…  Это долго?
           - Туда и обратно. Заедем в тот вампирский притон.
           Мы сворачиваем с трассы и едем мимо заснеженных деревьев.
           Мне страшно, этот похожий на педика парень свернёт мне голову и ему ничего не будет. И его не будут мучить кошмары. Убивать людей – его работа. Странно бы было, если бы токаря преследовали во сне гайки, а врача – пилюли. Одна ошибка, и мне конец.
           Торможу, прижавшись к обочине.
           - Отлить, - говорю я, но вылезть из машины не успеваю, так как моё лицо врезается в руль, боль взрывается снопом искр, из разбитого носа брызжет кровь, а из глаз слёзы.
           - Ты, сука, что ты надумал, щенок? – Михаил прижимает мою голову к рулю. – Ты решил поиграть? Да я знаю о тебе всё и намного больше, чем знаешь ты.
           Он открывает дверь с моей стороны и выталкивает меня на дорогу. Я пытаюсь подняться, но боль туманит разум, и мои попытки встать на ноги безуспешны. Михаил бьёт меня ногой в живот, затем в поясницу. Чёрт, как я вляпался? Где я прокололся? Это чутьё, он профессионал. А я? Я – дерьмо, размазанное по дороге. Михаил присаживается возле меня на корточки, закуривает.
            - Ну, рассказывай. Можешь говорить?
            Нос горит огнём, словно в него засунули тысячи игл. Кровь через носоглотку заливает рот. Единственное, что я могу – сплёвывать. Говорить вряд ли получится.
            - Я не знаю, зачем ты меня завёз, но мне это не нравится. Зачем ты это сделал? Мне действительно жаль, что тебя втянули в это. Ты неплохой парень. Зря ты.… Прости, у меня нет выбора.
            Мне не видно джип, но я слышу, как заводится двигатель. Автомобиль отъезжает, чтобы  пройтись по мне всеми своими колёсами с зимними протекторами. Закрываю глаза и задерживаю дыхание. Не пойму, почему наш план не сработал. Из последних сил пытаюсь отползти с дороги. Внутренности сжимаются от мысли, во что меня превратит этот японский полноприводный монстр.
            Время всё идёт, но ничего не происходит. Я с трудом встаю на колени и вижу Звягинцева, который за ворот пальто тащит  к обочине Михаила, оставляя на дороге кровавый след. Тело скатывается в ров, полный снега, Звягинцев прыгает следом. Мне не видно, что там происходит, только хлопки выстрелов пистолета с глушителем и резко оборвавшийся крик.
             Наконец, Звягинцев выбирается на дорогу и с довольным видом идёт ко мне, помогает мне подняться.
             - Сейчас, потерпи, - говорит он, - у меня аптечка.
             Мы идём к джипу.
             - Ты его убил? – мне даже страшно подумать, как можно так хладнокровно убить человека. Даже если он несколько минут назад хотел так же спокойно лишить жизни меня.
             - Нет, конечно. Я его распял. Ты же предупреждал, что он боец. Вот я и подстраховался.
             - Где ты был? Почему так долго ждал?
             Наш план состоял в том, что мой компаньон будет всю дорогу лежать в багажном отделении, накрытый брезентом. И в нужный момент…, но вышло всё спонтанно и наперекосяк.
             - Всё так быстро произошло, я не ожидал. А когда он тебя выволок из машины, я боялся, что у него тоже есть оружие. Тогда бы мы стрелялись с ним, как на дуэли. Ну, всё обошлось. Держи, - он даёт мне снег, чтобы приложил к носу.
             - Не страшно, всё поправимо,  - майор рассматривает моё лицо. – Сейчас я всё поправлю. Постараюсь. Будет больно. Терпи.
             Он прощупывает мой нос, и я от внезапной боли теряю сознание.
             Я сижу, прислоненный к колесу джипа. Михаил сидит, прислоненный в сосне, невдалеке от дороги. Звягинцев сидит напротив него на пне.. Нос у меня болит значительно меньше, трогаю рукой и обнаруживаю ватные тампоны, торчащие из ноздрей. Аккуратно вытаскиваю их – кровь не идёт, и то хорошо. С трудом встаю и иду к моим друзьям, мирно беседующими, если смотреть издали.
             - Очнулся? – приветствует меня майор. – У тебя есть вопросы к товарищу журналисту?
            Михаил полулежит на снегу, пропитанном кровью. У него прострелены лодыжки и запястья. Распят. Я разворачиваюсь и иду обратно к джипу, в котором лежит моя Лейка. Я пока ещё фотограф, и  отказаться от возможности сделать такие кадры не могу.
            - Я сейчас.
            Когда возвращаюсь, майор шлёпает по щекам Михаила, стараясь привести его в чувство. 
            - Он постоянно отрубается. Совершенно невозможно разговаривать. Эй, парень, очнись. – Даёт ему звонкую пощёчину.
            Михаил открывает глаза и удивлённо рассматривает нас, затем, когда возвращается сознание, и он понимает, что с ним, взгляд становится скучающим и обречённым.
            - Ну, послушай, что ты упрямишься? – Майор направляет на Михаила пистолет. – У тебя очень мало вариантов. Ты знаешь, где я начинал свою карьеру? В подвалах прокуратуры. У меня все говорили, молчунов не было, поверь. У тебя очень мало вариантов. Или я сейчас прострелю тебе печень и уеду, а ты будешь умирать долго и мучительно, или мы тебя везём в город и выбрасываем возле первой больницы. Через месяц ты снова будешь бодрячком.
             - Вы – трупы. Оба. – Шепчет Михаил.
             - Тем более, расскажи нам. Нам же интересно, как мы стали трупами и кто нас убьёт. Хотя,  сейчас на трупа больше похож ты. Ты бы себя видел. Смерть раненого партизана  в брянских лесах. У нас вопросов немного. Чем быстрее ты будешь говорить, тем больше шансов тебя спасти. Кто вы такие? И что вы ищете? Расскажи нам о китайских палочках. Мы никому не скажем.
              - Кто мы – не важно. Мы – орден. Мы охотимся на вампиров.
              - Правда? И много вы поймали вампиров? А вот людей вы положили немало.
              - Поймать вампира невозможно. Только убить… Мы ищем секрет бессмертия. Укушенный может нести в себе то, что помогло бы нам открыть секрет вечной жизни. Секрет жизни без болезней. Но вампиры не оставляют укушенных в живых. – Михаил тяжело дышит, я вижу, как мелко дрожат пальцы на руках.
              - А зачем народу столько положили?
              - Проект секретный, каждый прикоснувшийся к нему подлежит ликвидации. Каждый. Это не мы решаем, это приказ, и мы не можем ослушаться.
              - При чём здесь я? – рычу я. – Что я–то сделал, чтобы меня убивать?
              - Ты ключевая фигура, ты дал нам Светлану. Это была такая комбинация, которую даже мы не ожидали. Всё сработало, но мы не удержали её. Таких как ты, было двенадцать человек – знатоков ночного города, которые должны были выйти на вампиров тем или иным способом, но повезло тебе.
              - Повезло???
              Михаил закатывает глаза и теряет сознание. Голова свисает набок, изо рта вытекает струйка слюны.
              - Ну, вот, опять. – Звягинцев закуривает и прижигает сигаретой щёку Михаила. Тот сразу приходит в себя, трясёт головой.
              – Не спать!!! – Улыбается ему майор. – Поехали дальше…
              Я делаю снимки. Красное на белом, простреленные конечности, восково – белое лицо.
              - Ты клюнул легко. Подумал, что тебя укусили.… Это я тебе дырки в руке сделал. Даже не подозревал, что ты попадёшься на такую уловку. Так, проковырял шилом из швейцарского ножичка, на всякий случай, когда ты валялся в угаре. А ты… - смех его смешался с кашлем. - И фотки того урода переснял. Его удалил, а шторы сфотографировал. Интрига – двигатель всего.
              - Ладно, всё ясно, - Звягинцев встал, подошёл к своей жертве. – Что нам делать, чтобы нас оставили в покое? Я не хочу умирать. Торг уместен?
              - Бесполезно. Вас найдут везде.
              - Жаль. –  Майор меняет обойму в пистолете.
              - Вы обещали меня отвезти в больницу. Я ответил на вопросы…
              - Бесполезно. Раз торг неуместен, тогда…, - пистолет выплёвывает пули в грудь Михаилу. 
              - Хорошее фото для криминальной хроники. – Говорит майор, отправляясь к машине.
             Сдерживая тошноту, делаю несколько кадров и иду следом, увязая в снегу.