Айпанана

***


Там, где волны Океана спят под шубой ледяной,
Жил охотник Айпанана, молодой да озорной.
Всё при нём и вид, и разум, и всегда в яранге лад.
Я его встречал два раза, да и люди подтвердят.

Мимо уха лоботряса, ходит истина одна:
Там, где есть в достатке мясо - там всегда нужна жена.
И подумать бы о деле: по прямой, в трёх дня пути
Есть невестушка при теле - лучше просто не найти!

Натутэ сея девица! Сам бы взял, да что уж там.
Жить с такою - век гордиться, жаль, отец её упрям.
Он не будет слушать сказки! Счет забыв своим годам,
Всё он знает без подсказки, всё за всех решает сам.

Словно дома в тундре слухи, зайцем скачут без конца,
Но для пущей показухи слух один на два гонца.
Парень с девушкой друг друга знали всё-таки едва.
Не припомню, чья заслуга в том, что их свела молва.

Вот и повод есть для встречи, есть и верные друзья.
Раз уж ехать недалече, долго думать тут нельзя.
Натутэ, лишь вечерело, мило встретила гостей,
Всем в глаза взглянула смело - право выбора за ней!

Есть огонь и хватит места, говорить кому здесь есть.
Сразу зная, кто невеста к ней старались ближе сесть.
И, увлёкшись похвальбою, постарались от души,
Мол, жених хорош собою, хоть картину напиши.

Не богат пускай он мехом, да зато умом силён,
Тут отец зашёлся смехом: "Что ж он беден, коль умён?..."
Айпанане всё, как снится, покраснев в своём углу,
Хочет тут же провалиться, видно знает, что к чему,

Но без лишней звёздной пыли для союза двух сердец
Всё предельно упростили: ваш товар, а наш купец.
Торг недолго продолжался, если правду, то притом
Айпанана обещался год работать пастухом.

Слов нельзя вернуть обратно и ближайшею весной,
Чтоб не поняли превратно, он вернётся за женой.
Встретить в праздничном наряде, как судьбой назначен день,
Но пока гуляет в стаде брачный жертвенный олень.

Солнце чаще греет темя, пёс не просится в жильё.
Исполнять приходит время обещание своё.
Мчится резвая упряжка, звонко лает пристяжной,
Восемь речек, три овражка остаются за спиной.

Но внезапно злобный ветер из-за сопки налетел.
Раньше срока тёмный вечер звёзды видеть захотел.
Только что за чертовщина! Незнакомые места!
Удивиться есть причина, видно это неспроста!

Айпанана из-под снега веток выщипал что смог
Для холодного ночлега, закрутился костерок.
Вот нежданная преграда на пути к простой мечте.
И признаться сразу надо - жутко в этой темноте!

Злые волки взвыли рядом, значит, быть большой беде.
Сквозь пургу не кинешь взглядом, не понятно, что и где.
Псы скулят, погибель чуя - волки лайкам не родня.
Смерть дождётся поцелуя у замёрзшего Огня.

Еле тлеет влажный сланец, ветер стонет всё сильней.
Крутит дым прощальный танец, звери ближе и смелей.
Злость, по жилам разгоняя, всё зубами щёлк, да щёлк.
То, чего желает стая, знает сильный Белый Волк!

Тени серые игриво ищут место для прыжка -
Ждут они нетерпеливо знак заветный вожака!
Вот он... Медленно из мрака, сам выходит в полукруг.
Кто ловчей - покажет драка, слышно сердца громкий стук.

Совесть гостьей запоздалой робко дёргает засов.
Снег смешался с кровью алой, вой смешался с визгом псов.
Из упряжки кулебяка получилась без труда.
Убегать пора, однако, знать при этом бы - куда?!

Вот такое невезенье - за женой дойти не смог!
Айпанана по-оленьи припустился наутёк!
В тундре нет простой дороги, тут кругом "ядрёна вошь"!
Снег глубокий вяжет ноги: "Врёшь, родимый, не уйдёшь!..."

Как ни кинь, всё будет хуже, вряд ли будешь невредим,
Белый Волк ещё к тому же следом двинулся за ним.
Не порвёт он прямо сходу к жизни тоненькую нить -
Не спеша ведёт охоту, чтоб на нож не наскочить!

Хочет мясо человека - это вам не жилы пса!
Выждет время для разбега и душа на небеса.
Вдруг, как будто ниоткуда, дым яранги впереди.
Вот уж истинное чудо - добежать бы, сил найти!

Айпанана без оглядки в полог мышью юркнуть смог,
Зная, с кем играет в прятки и... упал не чуя ног!
Лишь Судьбе шепнул "спасибо" за спасение в тепле.
Всё болит, как от ушиба, тает разум в красной мгле...

Мой герой уже в почёте, грудь поставил для наград!
На победной этой ноте сказку я закончить рад.
Но живёт в яранге этой ни колдунья, ни шаман,
Позабытая планетой - злая ведьма Кхукхунан.

Мелких козней мастерица, кожей скрасив свой скелет,
Злости дочь, Беде сестрица ищет мужа сотню лет.
Заблудившись за торосом ветер злобный поутих,
Закрутили лисы носом: будет ведьме их ... жених!

Помня древнее камланье, зная силу злобных чар,
В кружку льёт под заклинанье мухоморовый отвар.
Вот уж горе-незадача, лучше в тундре помереть.
Видно спит в снегу Удача - как голец попался в сеть!

Черти тут помогут даром! Ведьма к парню всё нежней,
Пойло сунула с отваром и шепнула тихо: "Пей.."
Трёх глотков вполне хватило, слышен только странный гул:
Парня вовсе разморило, где лежал - там и уснул.

Что с ним стало - не известно! Дни бегут календаря.
Натутэ, его невеста, поняла, что ждёт зазря..
Через месяц, как трусиха, вышла мутная слеза.
Айпанана охнул тихо и с трудом открыл глаза.

Видит он красу-девицу, только будто сквозь туман.
"Кто ты?" - смог он удивиться. "Я, любимый, Кхукхунан!
Быть с тобою мне отрадно, буду я тебе женой,
Но запомни, что обратно не вернёшься ты домой..."

Парень молвит еле внятно: "Вот уж, право, чудеса!
Возвращаться мне обратно - зря топтать лишь торбаза!"
Тут на том и порешили: он ей - муж, она - жена.
Черти в тундру заспешили - помощь больше не нужна!

Им, конечно, приглядеться в ковш с водой, где тонкий лёд.
Вмиг любое ёкнет сердце: страшный облик там мелькнёт!
И кого назвать тут вором? Айпанана рад и пьян,
Только всюду перед взором серый стелется туман...

Натутэ рассвет встречала всё с поникшей головой,
Только чайка прокричала, что жених её живой.
Птицу с розовым отливом накормила чем могла,
Попросила торопливо всё поведать ей сполна:

"Чайка, милая сестрица, где мой милый укажи,
Что бы летом не топиться, ты всю правду расскажи.."
И, послушав эту птицу, прежде чем опять рыдать,
Ей вручила рукавицу Айпанане передать.

Может глупо, только всё же ей надежда греет грудь -
Вдруг безделица поможет память милому вернуть.
Чайка стукнула крылами, обещалась ей помочь,
Воспарив над облаками, полетела в тундру, прочь...

Что ж наш бедный Айпанана? В сердце иглы Сатаны,
Пленник хитрого обмана, верный пёс своей "жены".
Кто же против? Мило дело бабке с молодцем любовь!
Ей, пока не надоело, будут ласки вновь и вновь.

А тому здесь всё красиво! Ходит, бедный, как чумной,
Но однажды птицу-диво он увидел над собой.
Чайка рядом закружила и на мартовский снежок
Рукавичку обронила Айпанане подле ног.

Оглушая всю округу, гром ударил в небесах,
Сопки, дрогнув с перепугу, стали ниже на глазах!
Морок вышел на свободу, чтоб цепями рядом пасть.
Разум, радости в угоду, вновь обрёл былую власть.

Пленник смотрит на старуху, ту, что звал своей женой,
На ярангу-развалюху, что была ему родной.
В старый бубен, потаскуха вдруг вцепилась, словно тать -
Снова хочет злого духа в помощь гнусную позвать.

Парень ведает, что чёрта не убьёшь и топором -
Он по бубна, коже тёртой, полоснул своим ножом.
Кхукхунан, хотя безрога, только нечисти родня,
Покачавшись у порога, тут же грохнулась плашмя.

У болот Гытгыткокая, снега тронув белизну,
Айпанана, не рыдая, схоронил свою "жену".
Чайка, розовая птица, вновь торопит в дальний путь,
Мол, печалится девица, ей без мужа не уснуть.

Что ж, пора бежать отсюда! Знает местный наш народ:
Долго жить нельзя без Худа - эта стерва оживёт.
Разорвав своей любовью, тёмных сил порочный круг,
Можно лица мазать кровью, нитью спутав кисти рук...

P.S.
Всё поведал вам как было и, ей-Богу, я не вру!
Всё, что память сохранила, доверяю я перу.
Кстати! Мох Гытгыткокая скрыл могилку навсегда,
Но ходить там надо зная, что могилка-то... пуста!


27,08,09