ЖИТЬ

он этот парк пройти не мог
и всё должно было случиться
кто нам готовит этот грог?
кто метит спицы колесницы?
неделю выли по игле
изголодавшиеся вены
у своры, вышедшей во мгле
найти добычу непременно,
а у него - успех, фуршет -
навеселе с подарком к маме...
но свора, вставшая на след,
уже сучила сапогами
сквозь парк, конечно же, быстрей,
тропинок переплёты зная,
спешил, не замечал теней,
они сгущались, окружая,
"будь осторожен"(вспомнил Цоя)
нырнул под биту, бей, успей...

...а жизнь вернулась белой болью -
халатов, ламп, бинтов, дверей...
и не сжимались в кулаки
зверьём раздавленные пальцы
и слёзы не могли прорваться
сквозь глаз кровавые мешки
слова, металла тихий звон -
всё отошло за гранью боли,
он отплывал к иной юдоли,
вдыхая ласковый озон
он видел океана гладь
перетекающую в небо,
но вдруг, из детства - запах хлеба
горячего...дышать! дышать!
- "есть пульс...вернулся...на пределе...
   Василич, знаешь, у него
   два ангела, по крайней мере..."
- "пойдём, я знаю одного"

палата, череда ночей
где всё на грани, то и дело
сиделок лица и врачей
и смерть в углу, в халате белом,
потом она ушла, тот взгляд
прощальный, пристальный, с улыбкой,
был больше чем простой обряд
и показалась вдруг ошибкой
вся жизнь, которую назад
он прокрутил в тумане зыбком

он снова видел океан,
был сон отчаянно желанным -
нёс в клюве книгу пеликан
степенно-важный и жеманный
и каждый раз, когда ему
он опускал её в ладони,
сон уходил - палата, стонет
сосед, сжимая полутьму...

а днями сквозь тщету друзей
и близких всё вернуть на крУги
он видел мир - мир стал серей,
а звуки хлёстки и упруги
он так жалел, что не нашёл
ни сил, ни слов при том прощанье
и грыз тоски гниющий шов
о встрече думая случайной
он был один, он был един
с реальностью пространства боли
на стуле яблоки горою
подгнившие и "темпалгин"
он был...но как-то перед сном
его сосед привстал с кровати
и прохрипел: "эй, паря, хватит,
есть курево? пойдём курнём"
- "она придёт, но не к тебе"
слова повисли вместе с дымом...
-"живи и не перечь судьбе,
жить надо, жить необходимо"
и беспрестанно в такт словам
подхлёстывала смысл фрамуга,
на сквозняках слова друг в друга,
врываясь, рвались по слогам
он ставил гири всех весов,
тянул пружины всех безменов
и в миллиардах голосов
сличал простой мотив Вселенной...

тележки бряцанье, рассвет,
халаты в суете привычной
матрац без простыни - безличен
на стуле - под коробкой спичек -
ему оставленный портрет...