Проза одной любви

     "Доброта... Это, наверное, какая-то производная из тоски и боли. Мне не раз приходилось слушать, что я добрый. А добрый ли я, того я не знаю... Наверное, "добрый" потому, что я просто не могу творить зло... У меня на душе столько тревоги и сомнений, что зло, наверное, в ней уже не помещается. Впрочем, как и добро, если бы и то и другое существовали...

     В такие рассветные часы, стелющиеся по подмерзшим за ночь кочкам белесым туманом, каждый раз я приходил сюда, к этому пустырю, чтобы взгляд не мог найти ничего того, на чем бы ему было остановиться, и бередил себе сознание вновь и вновь, будто бы получал от этого удовольствие. И предо мной вновь и вновь возрождались и проплывали незабытые блики прошлого, яростно царапавшие стыдом и раскаянием и без того растерзанную душу. Наверное, с такого раскаяния и осознания собственного бессилия и начинается "доброта"...

    Это было десять лет назад, когда мы только-только перестали быть детьми и начали все чаще уходить из дома и на все меньший срок туда возвращаться. Мы встречались тогда в на озере, наивно полагая, что родители не станут нас там искать; а затем отправлялись в лес и гуляли там допоздна...

    - Смотри, - весело кричала она, - Это Кориандр, очень ценное растение...

    Нам было всего-ничего, но нам казалось, что мы знаем друг друга целую вечность.
    Когда я впервые увидел ее, мне сразу показалось, что мы чем-то с ней неуловимым похожи. Да, были похожи, и нам не составило труда подружиться; мы понимали друг друга без слов. Когда же я сказал ей однажды, что должен переехать в другой город, она просто кивнула головой. Чувствовал ли я тогда то, что чувствовала она? Мне кажется теперь, что боль, которую я причинил ей тогда, была сильнее той, что чувствовал я сам. Я не имел права ей такого говорить. И что страшнее всего, я не нашел ни одного теплого слова для нее - будто все слова в жизни стали обесцененными, лишенными смысла... От этого было особенно плохо...

     Я уезжал, она провожала меня у кареты на Палантин. Минуты длились и длились, и каждая последующая становилась все более дорогой и весомой. Мне так многое хотелось сказать! но я не мог. Я не мог позволить себе остаться, а все рассказать, что лежало на душе, взвалить на нее все, что словно душило меня, высасывая жизненные соки, и уехать - означало предать ее. Мы стояли вдвоем на полупустом вокзале с недетским грузом на душе у каждого; и молчали... Глаза к глазам, мысли к мыслям. И...

     На секунду мир потерял все. Он просто окончил для меня свое существование. Сердце вспрыгнуло, ударившись о грудную коробку. Душа загорелась и все то, что лежало и болело, вдруг, оставило меня. И я почувствовал Вечность! Вечность которой тоже не было, как не было и кареты возле меня. Для меня существовало только Ее губы и Ее  объятия - более ничего. Сначала пришел страх, страх и неуверенность, в праве ли я тащить Ее за собой, в праве ли заставлять Ее помнить себя. А потом и страх испарился - ему на смену пришла уверенность в том, что я обязан любыми средствами ее защитить. А вечность длилась и длилась..."

---
     'Даже раньше мне не хватало его. Стоило нам не видеться более чем два дня, я начинала переживать. А тогда он уезжал навсегда. И я не смогла найти слов, чтобы хоть еще на мгновенье задержать его. Да, наверное, я бы и не смогла. Все в этом мире изменилось для меня после того поцелуя, и я поняла, что говорить ничего не надо было... Он, чей образ наполнял все мои мысли радостью, уезжал навсегда. Нам было обоим очень больно, и я надеюсь, что мне было больнее всего; потому, что я не могу представить, не могла бы простить себе, если бы ему было хуже. Карета исчезла за поворотом и я осталась одна...

    Первые письма стали приходить не сразу. Наверное, нам обоим надо было привыкнуть к осознанию того, что между нами огромная пропасть во времени и расстоянии... И по этим письмам я всегда понимала, что он одинок. И приходя на Вокзал в Сильмариле, я каждый раз ожидала невозможного...

     Помню, как он хвастался словно ребенок тем, что его приняли в сообщество Воинов Арконы; и как он не отвечал целый месяц после того, как узнал, что я обвенчалась. "Прости! Ради всего Святого, извини!" - кричало мое естество, и слезы предательски лились из глаз, когда после тридцатидневного молчания он написал в письме: "...Я счастлив за то, что у тебя все хорошо. Прошу тебя, пиши мне по-чаще..." Я не писала ему после этого письма почти три недели...

     Даже теперь, когда прошло столько времени, я не могу ни обвинять, ни простить в чем бы то ни было ни себя, ни его. Но, наверное, есть такие раны, которые со временем не заживают, а только покрываются рубцом и болят, болят, болят при любом даже самом легком упоминании о них... И каждую весну, когда расцветают сирени, когда все вокруг радуется новому пробуждению, я вновь вспоминаю о Нем, о моем Воине Арконы... И вновь жду невозможного на вокзале...

    Теперь я вижу его чаще в Портале Воинов. Строгий и взрослый муж, и на лице - ни единого чувства. Куда и когда они пропали? Я стараюсь бороться с мыслями о том, что они никуда не исчезли, а просто кроются глубоко-глубоко, бередя ему душу так же, как и мне. Мы перестали с ним переписываться несколько лет назад, когда он написал мне письмо размером в одну строку: "Я женюсь. Прости меня за то, что не был на твоей свадьбе". Теперь же, единственным проявлением Его чувств служит лишь то, что в смешанных боях Он никогда не выходит против меня, ни разу не замахнулся, ни разу не использовал магию. Может, конечно, это потому лишь, что он опытный воин и не станет со своим боевым стилем мощных ударов выходить против ловкого эльфа, но я уверена в обратном...'

---
 "И кто бы мне тогда сказал, что одно стремление сделать хоть немного жизнь людей лучше, обернется для меня ежегодно кровоточащей раной на всю жизнь? Каждый год, после того, как я уехал, я приходил на Вокзал в Палантине, мечтая только об одном - взять билет до Сильмарила, где, как я был уверен, меня все так же ждет Она. И каждый год я не покупал билет, а оставался у этого пустыря, понимая всю безнадежность нашего положения... "

---
     'Каждый год в один и тот же день я прихожу к Вокзалу и прохожу немного вперед по направлению в Патантину, чтобы первой увидеть приближение Той самой кареты, которая, я знала заранее, не везет Его ко мне потому, что все это бесполезно. Вокруг меня каждый год гудел один и тот же ветер, и мне казалось, что он порой доносил издалека до меня Его мысли. Они были такими же как и мои...'

---
     "Пусть, я не смог..."
     'Пусть я не смогла...'

     "Остаться с тобой..."
     'Последовать за тобой...'

     "В эти минуты МЫ бываем с тобой рядом! какие бы расстояния нас ни разделяли! И я клянусь тебе, я тебе обещаю! МЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО ВСТРЕТИМСЯ, и я опять не смогу сказать тебе..."
     '... насколько сильно я тебя люблю'.

===============================
Посвящено Диане ATWA @-'--