Суд и каторга

 СУД  НАД  ПЛЕТНЁВЫМ  И  КАТОРГА

Генерал Е.К. Миллер в середине 1919 года обосновал
каторжную  тюрьму в губе Йоканьга на брегу Баренцева
моря. Голые скалы, ветровые бури, на сотни вёрст
никакого селения.  Начальником тюрьмы
был некий Судаков, личность ненормальная, бывший
начальник Нерчинской каторги.
 Из «Архива русской революции»

Дел  много  важных  и  бумажных,
Да  человек – сорняк,  пырей!
Суду  не  надобно  присяжных –
Отныне  судят  поскорей!
Жизнь,  как  сметана,  в  масло  сбилась
И  покатилась  с  дымных  гор –
И  дел  так  много  накопилось,
И  нужен  строгий  приговор!
Не  будет  грамоты  охранной,
Коль  судит  пёс  сторожевой!
... Был  потерпевший  с  острой  раной,
Однако,  бодрый  и  живой!
Гораздо  легче!  Знамо  дело!
У  нас  не  смертный  случай  впрок!
Тут  не  предвидится  расстрела,
А  будет  каторжный  урок!
Решилась  истина  в  повторе
Над  блеском  царских  эполет -
Срок  обозначен  в  приговоре,
Как  ожидалось,  десять  лет!
Спасибо,  Родина,  почтила,
Перекрестила  так  и  сяк –
Я  для  тебя  уже  не  сила,
А  русской  истины  босяк,
Я  не  убит  тобой,  не  ранен,
Я  жив  под  дланью  полумер –
Но  я  не  первый  каторжанин
И  не  последний  офицер!
Всё  по – научному!  Прилюдно!
И  что  тут  горе  бередить?
Само  Отечество  подсудно,
Но  научилось  нас  судить!
А  начинали  жить  с  восторгом
И  принимали  царский  гром –
И  все  считали,  мы  под  Богом
И  со  своим  Государём!
В  восторге  гимны  громко  пели,
Не  принимали  суховей –
Мы  посвятить  себя  хотели
Служенью  Родине  своей!
Но  наши  пни  и  дебри  колки,
А  русский  выбор – он  не  нов!
И  век  державные  осколки
Ломают  истинных  сынов!
Россия  всё  же  отрыдает,
А  прах  рассыплется  золой!
Но  ничего  не  пропадает
В  эпохе  сумрачной  и  злой!
В  дома  вернутся  обереги,
Всплакнёт  под  небом  благодать,
А  наши  смуты  и  набеги
Заставят  думать  и  гадать,
И  жить  под  истиной  закона,
Ценить  царей  и  не  царей –
Но  не  назвать  уж  поимённо
Всех  жертв  у  плах  и  алтарей!
... Но  русский  выбор  неизменен –
Он,  как  обуза,  русским  дан!
Поступок  многими  оценен
И,  даже,  в  свите  англичан!
Так  поступать  в  России  должно –
Цени,  обиженная  рать!
Ведь  унижать  нас  невозможно –
Уж  лучше  сразу  расстрелять!
... И  вот,  среди  просторов  сонных,
Где  в  радость  слабый  ветерок,
Плетнёв  с  толпою  заключённых
Доставлен  к  чёрным  скалам  в  срок!
Что  рассказали – то  не  враки,
Тут  не  бывает  перемен –
Бараки,  сопки,  буераки
Да  запустение  и  тлен!
Всё  те  же  бьют  прибои  в  скалы,
А  надзиратель  вечно  лют,
А  ветра  дикого  оскалы
И  до  печёнок  достают!
Тут  не  согреет  души  печка,
Тут  из  травинок  в  радость  чай –
Встречай,  проклятое  местечко,
И  новобранцев  привечай!
За  что  сослали -  точно  знают,
Ходить  не  надо  в  киверах,
И  все  Плетнёва  уважают,
И  пусть  он  «белый»,  но  не  враг!
Заметил  каждый – он  не  стонет,
А  по  замашкам – дельный  спец!
Его  и  мразь  уже  не  тронет
И  даже  Нерченский  делец!
Он  всё  же  выглядит  устало –
Осталась  накипь  от  суда!
... Таких  России  не  хватало –
Уж  вы  поверьте,  господа!
Он – офицер,  не  попрошайка,
Судьба  его  не  решена,
И  не  нужна  Плетнёву  пайка –
Ему  вся  Родина  нужна!
Чтоб  не  был  пыл  его  остужен
И  не  порушен  старый  тын,
Чтоб  был  Отечеству  он  нужен,
Как  настоящий  Гражданин,
И  чтоб  державная  отвага
Век  ощущала  власти  твердь,
И  чтобы  он  считал  за  благо
По  праву  чести  умереть!
Не  быть  подобием  завесы
И  гордо  жертвовать  собой,
Но  чтоб  за  чьи-то  интересы
Его  не  гнали  на  убой!
Чтоб  вклад  его – святая  лепта,
Чтоб  делать  дело,  не  мечтать!
Другого  нет  пока  рецепта,
Как  Гражданином  честным  стать!
... Оставим  вечности  фанфары
И  выбор  судеб  роковой!
Его  барак!  А  эти  нары
Вернут  негаданно  покой!
Но  он  себя  не  зэком  числит
И  оставляет  мыслям взлёт –
Он  разберётся,  всё  осмыслит
И  лучше  Родину  поймёт!