***

Пятиэтажный Вавилон
***
Предзимнее небо – озеро с талой водой
полощет волглых облаков полотна
и грузный плот – пятиэтажный дом
дрейфуя дремлет в проруби времён
Прибоем ритмичным пернатая рябь
находит волной и омывает окна
а ночью оглохшая в крике лампа-маяк
закостенелым sos рвёт позвонки горла


































***
Бессонницей расплющена
под толщей одеял
и толщей вод
В глухонемом кино
кессонова болезнь
Без музыки но в такт
танцуют
водоросли веток
и чешуёй дождя
исколото стекло
Двух чёрных рыб
немые силуэты
с того же тополя
нахохлившись глядят






























***
шагами
дом пронзен
насквозь навылет
шальная пуля – я
на выход в темноту
иду путём зерна
растущего во чреве
…пятиэтажный кит
чем хуже корабля



































***
многоточье вороньей стаи
на сером рядне проступает

свет поглощают стены
пятиэтажной вселенной

выше – бетон ниже – бетон
бетонное небо встает за окном

и только бездомные вороны
на все на пустые стороны

































***
и словно ряской
сбрызнутые ивы
буйками
застолбили зоны риска
напоминая
что не рыбам и не птицам
вход воспрещён
обжиты
только блочные могилы
где бесконечно к месту
оттачивать уменье дать под дых

































***
За моим окном
облака
меняют форму и место
Прилетают и улетают птицы
Деревья растут меняя
весну на осень
и лето на зиму
Солнце
не устаёт вращаться
меняя ночи на дни и обратно
…Ну как не возомнить себя
пупом земли
































***
Вороньи кущи
зимой обещают рай
в чертогах панельно-блочных
Живущим
по уши в долг
без унции совести
прочим порочным
надежду последнюю дай
и к лику святых
причислен будешь бессрочно
но не беспошлинно
впрочем
Агиография –
это известно в веках –
требует жертв
как уменье ходить по воде
или делить хлебы
в обетованной земле
на пустыре
да и где бы ты ни был
























***
пятиэтажный Вавилон
продлить бы выше в небо
чтоб облакам приказывать «к ноге!»
чтоб видеть птиц в лицо с разбега
и умереть от молний – налегке







































***
пространство
пришиблено напрочь Эвклидом
а впрочем
любая геометрия ограничивает
напоминая змею
саму себя поймавшую за хвост
и линии горизонта
лишают надежд
на спасение бегством
вход – выход
и даже
разменяв дверь на окно
закончишь всё едино
параллело-
граммом
за упокой души
…вот разве что
в трех соснах заблудиться


























***
Сидит себе в мусорке
белая кошка
не ищет обрезков от колбасы
а просто
созерцает ветки яблонь
гудящие под розовым цветеньем
И лишь когда
хвостом вильнув
как рыбы в глубину
уходят облака
вздыхает тихо

































***
вечером
птичье царство
зовущего крика и постоянства
на бреющих крыльях
туда и сюда
стричь пространство
туда и сюда
от сих и до сих
оговоренной кем-то дорожкой
снуют человеки
на жиденьких ножках
снуют и снуют
и кажется
так будет вечно
но вдруг обернется кондуктор
и скажет –
слазь это конечна-
я слезу
да-да непременно
как же иначе
и лишь суетливая птица
вскрикнет будто заплачет






















***
всё в мире ветшает
приходит в негодность
и мысль
обретает пугающую однородность
с ландшафтом
подстраиваясь под оный
ведь всё так просто
и бытие как водится определяет
и всё как-то некогда
прыгнуть с балкона


































***
зимой встаёшь
опережая солнце
плетёшься ставить чайник
на память
вписываясь в повороты стен
растущих словно панцирь за плечами
всё тех же известковых отложений
что отпечаток в толще торфа
записанный в хребте спинного мозга
мой позвоночник сочлененьями хвоща
улиткою в трёхкомнатной квартире
…меняя дом меняешь кожу