Я уйду...

                Я уйду, не понятый любимой,
                растворюсь неузнанным в толпе.
                Отболит, отложится, что было,
                в память, как зарубка на столбе.
                Я уйду, не то, чтобы навечно,
                не в снега, не в слякоть, не в туман,
                просто сознавая, что у женщин
                не сыщу лекарств от прежних ран.
                Я уйду, не понятый начальством,   
                положив на новый галс весло.
                Так случалось.
                Признаюсь: нечасто.
                С этим как-то больше мне везло.
                Может, потому, что изначально
                привился обычай средь живых:
                коль дурак, то сам пропрет в начальство,
                умных – выбираем все же мы.
                Я уйду, не понятый друзьями,
                ощущая, что растет стена,
                понимая, что не сдан экзамен,
                и с вопросом жгучим:
                кем из нас?!
                Я уйду, зашептанный облыжно,
                медленно отторгнутый, не вдруг…
                Где-то в мыслях бьется еле слышно:
                «Был ли друг?
                Скажите, был ли друг?!»
                Я уйду, но только не от строчек,
                что стекают по карандашу,
                не от ритмов, что засели прочно,
                даже, если долго не пишу.
                И когда звезда осколком мая
                вырвется в простуженную ночь,
                знаю – кто-то  все же понимает.
                Жаль, что он не в силах мне помочь.

                1996 г.