В пещере горного короля

Было что-то интимное в этой ситуации, и не важно, какие именно процессы идут в это время на плите, и что уже успело занять свое место на обеденном столе. Было что-то недосказанное, эскизное в этом тексте их совместно-раздельного нахождения на кухне, заполненной фоновыми репликами, – о продуктах питания и лекарствах, месте той или иной приправы, средства или орудия, - репликами, чьей-то невидимой рукой отводимыми от адресата в сторону трамвайных путей и дорожек, ведущих в пространство забвения имен, способное лишь обмануть, пообещать, не дав… Все это, естественно, им обоим не нравилось, хотя об этом никто из них ничего не сказал. Мало того, и этого можно было ожидать, оба они, спроси их ("мы ожидали, они готовились"), в один голос возмутились бы: "А что, собственно, такого происходит"? И, тем не менее, он не знал, да и не хотел знать, какие мысли, да и мысли ли это, бродят в ее голове, когда она наливала воду для спагетти, крошила фарш в кастрюлю с длинной ручкой (почему-то именно на этом было акцентировано внимание). Руки ее сейчас были заняты. В противном случае, она, вполне возможно, кинулась бы его бить, набросилась бы, царапаясь, под «В пещере горного короля», или вдруг извлекла бы, со стремительностью неправдоподобной, за скользкое лезвие, порезав за компания и себя, длинный, острый предмет, и сыграла бы с ним в ножички, от локтя, потянув на себя, по недобритому горлу, до позвонков, а он сидел бы в профиль, и так и ляпнулся бы с непонимающим (и никогда ничего не понимавшим, поскольку все понимал как-то непостижимо «по-своему») лицом, опрокинув тарелку с лапшой (кубик бульонный, да с грибков водички), сполз бы на заплеванный, забрызганный (что они там делали, что готовили, какие пробки выдавливали вилкой, кого не ждали?) пол…

Он продолжал хлебать лапшу, она – стоять зачем-то у раковины. Самое время получать ответы на интересующие и прочие вопросы. Однако он медлил.

Он медлил, не решаясь нарушить внезапно возникшую атмосферу умиротворенности. Тишину нарушало лишь бульканье кипящей воды, шипение мяса в кастрюле и шум кофеварки. Он что-то говорил ей, жаря на кухне мясо, когда услышал, как наверху она выключила воду. Наступила тишина, та, в которой говорят, что не ждут никаких обещаний, и, наверное, говорят искренне, отводя руку в сторону, заглядывая в будущее и, сзади, ножичком…


(иллюстрация: фрагменты катрины "Портрет А.Умнова и двойной автопортрет: аллегория героиновой зависимости". Ф. Родионов, 1999 (начало работы), 2002 (возобновление работы), 2005 (окончание работы). )