Семь семян

 
Кто урожай свой видит, зная силы,
Тот сеет семена и в землю
Бросает, память посылает не в могилу,
А свет живой приемлют…

Но некий ветер, дым в подобии величия;
Разлучит семена и разнесет;
Вселенная запомнит тьмы обличие;
Познаем вскоре, кто растет…

(1)
Одно из тех семи упало в камни;
Землетрясение сомкнуло щели – цель;
И намертво забило ставни:
- «Не встанет на скале корнями ель…!»

Страх душным блюзом бесконечным,
Учил о повторении колец,
Что в лабиринте этом вечном,
Выход один – его конец.

Холодом твердым красный мрамор
Молчал и ныл в упорстве мук,
Но он был ветер тот же самый:
Ни головы, ни ног, ни рук…

Не вольно слушая рассказы
И грезы ядовитых сновидений,
В уступах ложных, непролазных
Ель наполнялась проведеньем…

И вот, упорно ночь не видя,
Оглохнув к холоду немому
Уже не лежа, уже сидя
И зовом родины влекома,

Толкнула в нежелании покорность;
О диво: камень раскололся и вода!
Ель напилась и встала: «Полно те!»
«Нет» – слово камень! «Да» – вода…

Воля слушала немыслимые песни;
Еле-еле уловимые внутри;
Нет движения на голом месте;
Ели еле видимы – смотри!

(2)
Второе семя в океане, в бездне скрылось;
Течение покоя не дает;
Волнами бурь по всем морям носилось
И слышало, как синим кит поет.

Страх душным блюзом бесконечным
Учил о повторении колец,
Что в лабиринте этом вечном
Выход один – его конец…

- «Но где ты бросишь якорь – корни?»
«До дна тебе не донырнуть!»
«Давление – вот мир подводный,
И в этом суть!»

Соленая пустыня эта,
Населена борьбой, как мгла;
Здесь не запретами ответы;
Никак иначе не могла,

-Где хочешь будь, что хочешь делай
Плыть не возможно, власть волны!
Познает шторм того, кто смелый,
Со штилем будете равны.

Но, изучив теплых течений
Маршруты и капризы их,
Поняв язык китовых бдений,
Пилигрим берега достиг.

Воля слушала немыслимые песни,
Трудно уловимые рукой;
Путь – движение в огромном месте,
Даже если и кривой дугой.

(3)
На луну задуло третье семя;
В горный кратер вечно бледной свечки;
К скучной и послушной лжеовечке,
У которой, свое собственное время.

Страх душным блюзом бесконечным
Учил о повторении колец,
Что в лабиринте этом вечном
Выход один – его конец!

Зелено-желтый фосфор-воск светила ночи
Липкий сон веретено крутил;
Грубо в полнолуния шутил
Наговорами бесплодной порчи.

ДНК на карусели сели,
Поменяли атомы заряды;
Всюду похоронные наряды,
Постель в гробу, гробы в постели…

Смерть из кожи вон – сулит свободу!
И разделась, голая стоит!
Весь ее фатальный колорит!
Вся ее крестовая колода!

Ее спектакль вполне удался!
Кто будет слушать пустоту?
Чем соблазняешь – простоту?
И лунный гость домой подался…

Воля слушала немыслимые песни,
Будут говорить: с луны упал!?
Оно упало, ты сидишь на месте,
Оно узнает то, что ты не знал.

(4)
На солнце семя
Сильный ветер задул
Четвертое и племя
Языков огня – не выносимый гул.

Страх душным блюзом бесконечным
Учил о повторении колец,
Что в лабиринте этом вечном
Выход один – его конец!

Опомнится, горя? Сгорая!?
Круги огня – оранжевая пляска!
И семя лишь стонало, пропадая,
Но знало карнавала – маска

Спадет, когда добьется цели
Огонь, к душе бесстрастный,
К наготе. Но не посмели
Уста его коснуться сердца, не опасный

Стал знойный рваный свет
Познанья бытия, и очищаясь
Огнем, едва в сырой обет,
Крестясь и с ним венчаясь,

Ты превратишься, если сжег тебя
Внутри, сначала, пьяный поцелуй,
И непорочность теребя
Твою неистово, ты все же не смотри ему

В глаза блестящие пламенем жажды,
Нет ответов в них!
И избежав беседы лишь однажды,
Не дав ему себя, без пищи он утихнет


Воля слушала немыслимые песни;
Углями тлеет в душе солнце злое;
Огнем гордости кто ее крестит,
Вечно будет затем без покоя.

(5)
Копыта, колесницы, ноги;
Пятое семя на дороге.
Ни вон, ни в дом – все на пороге;
Кентавр, плюс, оникс, полубоги.

Страх душным блюзом бесконечным,
Что в лабиринте этом вечном
Учил о повторении колец:
Выход один, его – венец!

Тоска подножия ласкает,
Надежды луч мерцает, тает,
На караван собака лает,
На север, в минус птичья стая.

Не придорожная трава;
Еще не сказаны слова;
Фортуна музы не права,
Живет без тела голова.

В пыли, в грязи терпенье ждет,
Готовых песен не поет,
Само в себе, не в жажде, пьет!
Кто в дальний путь его возьмет?

Одежд свобода по земле,
Мечту о призрачном стебле,
Чрез назначение в себе,
Через Китай, через Тибет…

Воля слушала не мысленные песни,
Не смотря на уговоры древней плесени,
Про подвал покойных и подлесеных,
Про неведомый и страшный мир – прогресс иных!

(6)
В карман шестое извращенец кинул,
Играя в бытие, как в кости лис.
Где о земле, он думал, нет даже помину;
Между монетами засохнет рис.


Страх душный, блю – зомб, бес конечный
Учил о таинстве колец,
Что «ла» берите, это вечно!
Выход есть один – Венец!

Величие для золота в металле.
Для их хозяина что есть, что нет.
Босой ступает, то же и в сандалиях,
Ест в радости и в горе свой обед.

Рис продали, купили, просто дали;
Одно зерно и тоже на века.
Его одно и в близости и в дали,
Уносит снизу вверх одна река.

Орлы пугали серебра когтями,
Не двигаясь летали в петлях снов;
Цепляли тщетно якорями,
И целлюлозой нищенских оков.

Воля слушала не мысль, иные песни.
Звон монет, что звон колоколов;
Иди прямо через серебро и треснет
Крепость его вылитых голов!

(7)
Седьмому ветер не дает упасть;
Схватил и носит, словно в пасти;
Стал между небом – скорость страсти;
В четырехмерной маске власти.

Страх…ду. …бес. Учил. О, повтор!

Страх душным блюзом бесконечным
Учил о повторении колец,
Что в лабиринте этом вечном
Выход один – венец-конец!

И не дает увидеть поле,
И сушит дождь до белой соли,
Мороза иглами боль колит,
С молитвой спорит.

В прозрачном теле прячет семя,
Печет подошву, плавит темя,
Взгляды, дыхание, как бремя,
Из искры высекает кремень.

Здесь кто-то есть, в полете ночи;
Здесь кто-то есть, он струны точит;
Здесь кто-то прах душе пророчит;
Здесь кто-то тащит и волочит…

Кто – здесь указывает ложе?
Кто – здесь могущество не может?
Кто – здесь никто, не будет позже?!
Кто здесь звездой меняет кожу?

Прохожий на тебя похожий,
Тобою мертвый ожил…

Воля слушала не мысли и не песни,
Воля слушала родник и сердце света….