20

            Пустырь похож на пейзаж “ Сталкера ” – бескрайнее поле, с торчащим из-под снега сухим бурьяном и редким кустарником. Слева мрачные цеха ЖБК, мостовые краны, штабеля бетонных перекрытий и панелей. Людей не видно, и всё выглядит заброшенным и вымершим. Прямо – огромная куча металлолома, чудом не растасканная бомжами, слева – недостроенное здание, которое дешевле оказалось забросить, чем достроить. Зияющие провалы пустых оконных проёмов пугают. Из такого дома может появиться самый страшный кошмар. Почему-то с детства мне внушали ужас пустые дома, развалины или недострой. Мне казалось, что если в доме не живут люди, то там обязательно поселится что-то ещё. Не знаю что, я даже боялся фантазировать на эту тему, но свято место пусто не бывает.
              Вот и дубка, о которой говорил майор. Кубик четыре на четыре, окна забиты досками и зарешечены. Металлическая облезлая дверь заперта на висячий замок. Иду, увязая в снегу по кочкам мёрзлой земли, каждый шаг отдаётся во всём теле. Отгоняю мысль, что эта будка похожа на склеп, в котором я и найду свой последний приют. Слишком всё плохо. Плохо – не то слово. Ужасно. От постоянных неприятностей и абсурдности событий мой разум сжался до одной мысли – покончить с этим. Я устал бояться, мне надоело постоянно выкарабкиваться, у меня больше нет сил сопротивляться. Уже нет надежды на то, что это последнее моё приключение, что переживу это и всё наладится и вернётся в прежнюю спокойную колею. Нет, меня упорно засасывает воронка хаоса. И там, в омуте ничего хорошего меня не ждёт.
             Ключ нахожу легко, но вот открыть промёрзший замок проблематично. Руки мёрзнут, ключ всё не поворачивается. Пытаюсь поджечь тряпку, под которой лежал ключ, но она даже не тлеет. Матерюсь, слёзы отчаяния холодными дорожками бегут по щекам. Как меня это всё…утомило. Даже в таких мелочах меня преследуют неудачи. Наконец, разогрев зажигалкой замок, получается повернуть ключ.
            Каморка довольно уютна – в углу буржуйка, рядом – куча угля, сбитая из досок лежанка, столик. Развожу огонь, но дым почему-то идёт внутрь и мне приходится выскочить на улицу, чтоб не задохнуться. Подобный обогревательный прибор я видел только в фильме “ Ленин в Октябре”, а как им пользоваться, даже не представляю. Когда дым немного вышел, разбираюсь с тягой,  и у меня всё получается: огонь весело заплясал в железном пузе печки. Через несколько минут помещение нагревается и я даже снимаю куртку. Куртка выглядит ужасно – капюшон оторвался вместе с куском ткани на спине, рукава подмышками пошли по шву.
            Ложусь на нары, накрытые старым матрасом. Ещё никогда не было так удобно и уютно. Эта вонючая бетонная коробка стала пределом мечтаний. Куда я опущусь ещё? До труб теплосетей в подвалах домов или до канализационных коллекторов? И, в принципе, всё можно поправить и жить так же как и до этого, а то и лучше, но уже не хочется. Хочется просто отогреться и выспаться. Хочется курить, но сигареты, скорее всего, тоже выпали во время моего полёта. Или я их не взял в спешке. От мысли, что сигарет нет, желание закурить выростает до космических масштабов и занимает всё моё сознание. Нахожу на полу окурок. Хороший, жирный окурок ”Примы”, брошенный после двух – трёх затяжек. Сигареты без фильтра я не курил уже лет десять, а чужой окурок, подобранный на полу не курил никогда.
           Покурив, сразу засыпаю, без снов и поллюций. Проваливаюсь в пустоту без дна, как Алиса в кроличью нору.
           И снова меня будит Звягинцев. Он уже стал моим будильником.
           - Вставай, поешь.
          Открываю глаза – на столике бутылка коньяка, палка колбасы, банка шпрот, шоколадка и лимон.