В фонарях, что в ночи...

В фонарях, что в ночи…

Фонари горели ярко-белым, иногда мигая, как будто вместо современных энергосберегающих монстров, были наспех вкручены лампочки Ильича, напрямую запитанные от трансформаторов Волховской ГЭС…  По улице, соединяющей проспект Наставников и шоссе Революции, что на Ржевке, в Санкт-Петербурге, текли машины, каждая, выбирая свой необыкновенный, но определяемый намерениями её ведущего темп… Кто-то мчался, не замечая ничего… Кто-то притормаживая, искал у обочины… чтобы найти желаемое… Эта улица не была пешеходной… Магазины и, соответственно, витрины попросту отсутствовали…Лёгкий перелесок сменялся автостоянкой с одной стороны дороги, а с другой – высился красивый, современный и совсем незаселённый Бизнес-центр. От него, через речку Луппу, всё по той же стороне, чередовались разношёрстными вывесками автосервисы, по внутренней своей сути, ничем не отличающиеся друг от друга… Их внешнее обустройство за стандартными падающее-бетонными  заборами  явно остерегало внимательного и страждущего, да и не страждущего вовсе, обращаться с ремонтом в сии учреждения…
Должен заметить, что имя речки очень непростое! Буквально в двухстах метрах выше против течения,  возвышается уже четырежды перестроенный Храм Ильи Пророка (про камень  в августе, что брошен в реку на конец купального сезона, помните?).
Так вот, стоит отметить, что именно в этой церкви венчался генералиссимус Суворов!
А Речка… Она обрела своё имя из-за сухого песчаного плёса, на котором по субботам и воскресеньям предавали наказанию (то есть лупили розгами) провинившихся во всяких грешных делах… И было это совсем не так давно… Но время имеет свойство возвращаться, почти ничего не теряя в прошлом… И, иногда, в очень причудливых формах… (Хотелось сказать - извращенных)
Огни витрин, как вы поняли, а, впрочем, и подсвеченные красивые тела за широкими панорамными стёклами отсутствовали, по совсем понятным причинам (не Голландия!), и, значит, оные, то есть вышеуказанные, не заискивали перед Вами адамовыми яблоками, лоском и неправдой…  Здесь было всё честно и настоящее! Правдиво и действительно… И, иногда, невероятно сентиментально… и поэтому, возможно,  дёшево… Но всё равно натурально!
Я здесь… тоже… всегда… настоящий…  До самого конца… Потому что здесь абсолютно адекватны и соразмерны мысли и действия, мотивы и помыслы… – здесь нет кривотолков и ревности… здесь никто не желает и не таит зла… Здесь не предают и не завидуют, просто потому, что нет повода!!
Сам процесс «одухотворения и сброса негатива», впрочем, известен и понятен для большей части мужской половины – не побоюсь констатировать этот факт!
Душевное, сопряжённое с физическим, требует правдивых мотиваций и переживаний… И мы… обычно рассказываем, чужому человеку немного о себе и своём… о чём думается, и переживается, о фантазиях и так… чтобы деньги не были потрачены впустую… Понимаете о чём я? Физика процесса далека от его физиологии… Всё обычно сложнее… хотя и проще… с виду!!! За 15-20 минут и… согласованную сумму денежного вознаграждения мы желаем пережить… что-то из того, что нам не удалось, что-то из того, что мы упустили ране…
Итак… мой день не выдался… вернее, он прошёл иначе. – Чёртовы встречи, которые именно я  сам придумал, запланировал и провёл не привнесли в текущее ничего нового… Возможно, потому, что я что-то не учёл.
И… Сад «Рёндзё»… вновь не обнажил для моего взора свой последний и неистовый камень… Ох уж эти японцы! Вспоминаю про одно из положений принципов Бусидо (Кодекса самурая) – в котором воину для принятия трудного решения даётся всего семь вздохов и семь выдохов… (Либо, стоит,  готовься к сипуку!)… Я уж не говорю о простом… Охушки… как сложно… И, почти невероятно для тех кто играет в шахматы!
А ведь КМС… И спустя годы, знаете, продолжаю думать – как же правильно??? Акцентируя своё внимание на до сих пор неразрешённом внутренне-виртуальном…
Итак… Мой джип, управляемый, душевно-разбитым к вечеру, телом, устало плёлся вдоль бордюра указанной улицы, нежно перекачиваясь, словно по волнам, преодолевая глубокие воронки люков ливневой канализации, и, буквально, обнюхивая прохожих, и не прохожих вовсе… Он искал ту, единственную (улыбнулись? – а зря…), которая помогла бы решить то, что я не смог за сделать за весь свой никчёмный день… Мне хотелось, чтобы проблемы изверглись… и стихли… Оставаясь уже навсегда, на этой… славной… улице…
Фонари подсвечивали сверху-сзади, так что лиц прохожих, прохожанок и стоящих у обочины… было практически не видно. Но хлопчато-бумажные, а , впрочем, и дорогие шёлковые юбочки просвечивали, оставляя для обозрения всем внимающим естественно-обнажённые контуры… Я приостановился… Девушка «в очертаниях» подошла к машине… и чуть нагнулась – показывая желание, расположенность и радость, совсем незнакомому (ещё),  за стеклом…
Разделяющая нас преграда, повинуясь кнопке электронного управления, охотно скользнула в узкую и приветливую щёль… дверной конструкции… И последний  естественный между нами «Рубикон» рухнул… В машине тоже темно, пока кто-то не входит или выходит, то есть, дверцы не открыты… и поэтому моё невидимое лицо могло достаточно зло интриговать подлетевшую Добрую фею –
Маньяк? Скотина? Фуфло? Грязнуля? Мент? Бандит? Кидало?
Сложный бизнес – сложные проблемы…
Я переспросил про ассортимент и цены – так, впрочем, было принято на этой улице, чтобы свести все казусы и недоразумения к минимуму… И, договорившись о «быстром» пригласил даму…
Нежное и юное создание, словно бабочка, впорхнула в плен моего грозного джипа…
Чёрная и, морщинистая, не от старости, пожалуй, кожа переднего кресла, уютно и довольно заскрипела под лёгким и нежным девичьим телом, буквально в один миг наполняясь и поглощая трепещущее естество и упругую  дерзость своей повелительницы…
В какой-то момент времени я даже позавидовал креслу, бывшему здесь совсем не причём, ну или почти – не причём!…

- Анютка?? – почти заикаясь произнёс я…
- Дяда Саша??
- Мдамссс…
Я открыл дверцу бардачка и привычным движением извлёк большую стальную фляжку на целых 12 о-зэ, к в которой с одного бока было врезано круглое стекло, возможно, для того, чтобы хозяин бутылька точно знал сколько, осталось у него в запасе чудодейственного и незаменимого для определённых моментов зелья… Там, впрочем, ещё совсем несвободно плескался «Шотландец»… (значит, было где-то по горлышко, ну или рядом с этим)
- Выпьешь?
- Да, дядя Саша… спасибо! – сказала Анютка, пряча глаза куда-то в ладошки, и как-то по-детски отвинчивая пробочку с «лекарства»…
(Анютке было уже 24, и она была дочкой моего товарища по школе… мы не виделись с ним лет 6-8… судьбы разошлись…)
- А я помню, как вы мне подарили большого плюшевого медведя… на день рождения. И часы из Германии… И мы в цирк ещё с вами ходили!!! И за грибами… Помните??  И…
(Я очень любил её, словно дочь. Мне так хотелось иметь свою дочь… всегда)
Слёзы, из моих окружённых сетью мимических, и не только, морщин, глаз хлынули, совершенно бесцеремонно, омывая бодрыми и грустными ручейками слегка впавшие к концу дня и ушедшей недели щёки… После, они спадали водопадом…на мою новенькую белую рубашку…
Я развязал галстук и глубоко вздохнул…
- Ты голодная??
- Нет… или… Нет, спасибо. Дядя Саша…
- Так – Нет или спасибо?  Хочешь мороженого??
- Как тогда??
- Угу! Как тогда! Попробуем найти!
 (Мне сразу вспомнилась финская «кахвила» (кофейня) в Хельсинки на Аннен-кату (Улица Анны – типа Старого Арбата в Москве), где мы … с папой девочки отмечали её 16-летие… Было много вкусного волшебства с орешками, шоколадом, цукатами и ликёром… и волшебства душевного… со слёзами и смехом, таким заразительным, что полузамкнутые в себе финны оживали, примеряя к лицу клоунские улыбки…
Стало легче…
- А вы, Дядя Саша, хотите?
- А работа подождёт? ( Даже не знаю, от чьего собственно имени я сказал это… как дядя Саша – для почти дочери, или как уже обслуженный клиент, к которому вместе с желаемым и уже полученным облегчением возвращалось всё другое человеческое и, возможно, даже отцовское…)
…
Мы болтали и смеялись, уплетая воистину вкусное мороженное… Я заказал шампанское и вызвал водителя (не гоже ездить пьяным за рулём!)…
Весёлые анекдоты о работе… и улице… в нашей редакции смешались текстами так, что хотелось плакать… и невозможно было понять – как мы вместе дошли до всего этого…
Жизненного, явного, невозможного и совсем обыкновенного…
Я никогда не позволял себе осуждать… и не любил вопросы типа  «почему», «как», «можно ли»… Если собеседник считает необходим и возможным – он с трудом, а, может, и с лёгкостью  обнажает перед нами свою душу… и мы отвечаем… тем же…
Иногда судьба неоправданно жестока к нам… и иногда мы оплачиваем долги наших родителей… Никто не знает… И значит невозможно осуждать…
Ночь подходила к концу…. Разведённые Невские мосты… возвращались в свои семьи…
Долгожданное утро, ещё бледно-фиолетовое, приветствовало нас намечающимся задором. Оно было уже чуть-чуть другим… И, теперь, похоже, воистину настоящим!!!

***
В фонарях, что в ночи
Неземное всгорает и стынет…
То, зачем мы пришли –
Через час лишь уставшая плоть.
В арабесках любви –
Блёкло-бледное  царствует  силой –
В сложном таинстве лжи–
Очень сложно себя превозмочь…

Заповедная мысль…
Может быть, оттого одиноко?
Я оставил псалмы…
И сандали…
Пред входом
В бардель…
Я не кончил
С Тобой –
Чтоб писать эти
Эти знойные строки…
Мы терзали беду,
Возвращая для сердца
Капель…

Всё опять как всегда –
Вечер лунный наполнен прохладой…
Мой «Шотландец» иссяк –
Я зализывал раны судьбе…
В невозможном лишь знак –
В том, что ветрено – только услада…
Я прошу за Тебя,
Не стесняясь угаснуть в мольбе…
 
В фонарях, что в ночи –
Нет тепла,
Здесь бездомно,
И вьюжит…
Я теряю себя в нескончаемо-призрачной мгле…
Так хотелось мечты –
Может быть, ты за это осудишь?
Так хотелось слезы –
Чтоб омытым 
Предстать
По заре…

1 августа 2009 год