Разговор с Эндимионом

Я – сумасшедший франт, дарю букеты откровений
Тому, чье сердце не нуждается в любви,
И не чурается открытого презренья.
Но погоди! Не торопись смеяться,
Эндимион, мой милый спутник ночи!
Ты слишком стар и так умен...
Тебе ли мерить эту роль паяца?
Не ты ли был в Луну влюблен?
Ее холодным ликом очарован,
Не ты ль бродил под звездами в ночи?
Не ты ль остаток жизни посвятил
Немому созерцанию созвездий
И ожиданию возлюбленной? Молчи!

Хотя постой... Ты прав. И волен улыбаться.
Ты был влюбленный без рассудка в ту,
Чьи руки все же отвечали лаской
И заполняли в сердце пустоту.
Моя Селена менее доступна...
Душа ее невыносимо далека,
А мысли о руках ее – преступны,
Ведь сердце отдала она другому на века.
Но я все так же, в иступленьи,
Брожу под звездами в ночи,
А днем во сне от Солнца жадно прячу
Мое сокровище – ее прозрачные черты
И все надеюсь на какое-то спасенье
От этой всеми проклятой любви...

Ну что же ты грустишь, мой добрый гений?
Уж сколько можно горевать
О безысходности больного увлеченья,
О неизбежности проказницы-Судьбы?
Налей-ка лучше ты вина скорее!
С пустыми чашами нам не резон дружить!
Тебе – твою, а мне – мою Селену
Не многим меньше вечности
Здесь, на краю миров реальных, сторожить.
Но что такое вечность? Разве ж это срок
Для тех, чьи чаши полнятся вином,
А души полнятся любовью до краев?