Пушкин на смертном одре

Твоим огнем душа согрета
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Филарета
В священном ужасе поэт.
А.С. Пушкин митрополиту Филарету


Воспел, воспел великий гений
Не только пышные луга,
Воспел для многих поколений
России царской берега.
Как о любви он пел! —
Красиво, вдохновенно…
Нисколько гений не посмел
Иного смысла, вожделенно
Пусть иногда смотрел на них,
Красавиц ревностных своих.

И все склоняли главы
Пред музой величавой,
Как он — король из королей —
На души изливал елей
И лирой — всенощным кадилом —
Мрак ночи разгонял над миром.
Кто принял сей отрадный миг —
Спокойной пристани достиг
Поэта умного творенья.
Небес святых благословенье
Вливал в лучах зари
Он в чувства светлые свои.

И сути тайны бытия
На одре смертном жития
По воле Божией постиг…
Убийцу своего простив,
Он Вяземскому мести запрещал:
Христианин — он всех прощал.
«Вот смерть идёт!..» — сказал ему,
Он верному Карамзину.
И перед смертью Далю подал руку…
Терпел нечеловеческую муку
Смертельной раны тела молодого,
Он зрел в сем этом волю Бога.

«Ну, подымай меня, пойдём
всё выше, выше…»
Огнём горела пламенно свеча,
И в умирающих очах
Прощенье Божие застыло —
Лучом последним осветило
Поэта умирающего лик,
И в свой последний скорбный миг
Жену он обнял и детей
Рукой слабеющей своей…
Он прикасался к Горнему порогу,
Сказав: «всё хорошо, и слава Богу!»

Просил жену Карамзина
На все грядые времена
Перекрестить его, испытывая муку,
Поцеловал благословляющую руку:
«Жизнь кончена…» — и, осенив себя крестом,
Со светлым гения челом
Он имя Господа призвал
И в руки Божьи дух предал…

Он перед смертью исповедь держал,
Священник Таин Христовых приобщал,
И даровал Господь свободы сыну
Достойной праведной кончины,
И как в купельные крестины —
Стремился дух в небесные вершины…

15/07/2009
Москва

Священник, которого попросили придти к смертному одру Пушкина,
остался под незабываемым впечатлением от благоговения, с которым
поэт исповедовался и приобщился святых Христовых Таин: "Я сам
себе желал бы такой кончины", - сознался он близким со слезами
на глазах.
Жуковский со слезами писал об утешенности его лица после смерти,
на котором было разлито высокое новое знание.

Худ. Дмитрий Белюкин,
картина "Смерть Пушкина"