Пальто Покоя

"Вам за то, что меня вы обидели..." (с)


-Веселятся. - сказал Тимофей.

Мы вдвоем шли по одной из тех улиц Петербурга, где людям нашего социального положения жить никогда не доведется.

Со второго этажа дома напротив доносились бравурные аккорды рояля, перемешанные с гомоном светских людей. Свет ярко горел во всех комнатах.

-Смотри! - сказал я Тимофею - ведь мы идем по одной из тех улиц Петербурга, где людям нашего социального положения жить никогда не доведется.

-Но зайти, попроведовать мы можем, нет? – Тимофей ухмыльнулся.

Подъезд особняка был устроен красиво, как в американских фильмах: лестница в несколько ступеней, ступени гранитные, массивные, и кованые перила с затейливыми гербами. «Rimantass!» - прочел я гербовый девиз. Старинные, видать.

Тимофей нажал кнопку домофона.
-Алло! Кто там! - почти сразу ответили. Голос женский, игривый, пьяненький. У меня моментально встал.

-Мы! – весело крикнул Тимофей прямо в коробочку домофона. Дверь отворилась под стилизованный музыкальный проигрыш, цитату из «Барселоны» .

-Тебе этот пидор нравится? Ну, Меркюри этот. В хорошем смысле, конечно? Я, когда пацаном был, нравилось, - Тимофей быстро поднимался. Я за ним. Внутренняя лестница была вся из дуба.

Я работал когда-то по дереву, и приобрел привычку проверять любую поверхность наощупь, ладонью. Здесь уровень отделки и шлифовки был удивительный.

Верхняя дверь, ведущая в комнаты, была приоткрыта. Нас ожидала хозяйка. Такая, как я себе и представлял. Каштановые волосы, удивительно нежный и ясный овал лица, платье на бретелях, нежные плечи.

Тимофей ударил женщину ногой в живот, несильно, и когда она согнулась, взял в кулак ее волосы и несколько раз ударил головой о дверной замок, теперь уже резко и мощно.

-Жаль, красивая была,- Тимофей перешагнул через тело, а я чуть не поскользнулся. Крови было немного, но я всегда умудряюсь наступить в кровь.

Гостей было человек десять. Дамы и господа. Именно так: Дамы и Господа. Никто не кричал. Точнее, один из господ воскликнул было тонким смешным, испуганно-возмущенным голосом: Что происходит?!

Я в два шага сблизился с ним (я умею передвигаться слитными движениями, стремительно и скрытно, занимался после школы в секции у одного чудака, навыки сохранились), коротко ударил открытой ладонью в нос, снизу, от пояса, затем – несколько раз кулаком в кадык, с максимальной силой, фиксируя другой рукой его голову, чтобы удары были эффективны. Потом отпустил его, потом встал на грудную клетку, несколько раз подпрыгнул. Потом он умер.

Тимофей велел всем сесть в гостиной, на паркет, у рояля. Я прошел в кухню, распахнул шкафы, вывалил посуду, кастрюли. Кастрюли отличные, из нержавеющей стали, с чеканными эмблемами заграничных производителей. Нашел массивный пестик из чугуна. Знаете, состоятельные люди любят сегодня готовит пищу со всеми старинными премудростями: растирать травы, специи в ступке, ну и тому подобное.

Когда я вернулся, все сидели на корточках, держась руками за щиколотки (видимо, Тимофей сам показал господам и дамам, как правильно вести себя в сложных ситуациях). Один из мужчин стоял поодаль, лицом к стене, согнувшись, уперев руки в колени.

-Это хозяин, кивнул на него Тимофей.

Тимофей был у рояля, наигрывал «Барселону», а я убивал их, двигаясь от периферии к центру, против часовой стрелки. Как положено.

Их оказалось двенадцать, в результате. Плюс хозяин. Плюс красивая хозяйка, лежащая у дверей.

Теперь нужен был скотч. Скотч проще всего найти в детской. Дети, как обычно, прятались в шкафу. В богатых домах огромные, во всю стену, шкафы-гардеробные, где можно не просто спрятаться, а прямо-таки жить в свое удовольствие. Девочка и мальчик неплохо устроились. Но пожить им там не удалось. Дети дали мне скотч, и я задушил их эластичной водолазкой. Вообще, в гардеробе было полно подходящей одежды.

Мы велели хозяину лечь на обеденный стол, плотно примотали туловище по всей длине, от ботинок (отличные штиблеты на кожаной подошве, я бы немедленно забрал их себе, но Тимофей не любит отступлений от схемы на работе) до воротничка с галстуком. Правую руку примотали отдельно, к ножке стола, чтоб потом было удобнее ее освободить, когда придется подписывать документы. Рот закрывать не стали.

-Видишь, какая красивая куколка из тебя получилась? Скоро ты превратишься в мотылька и улетишь на луну. «Барселону» петь умеешь? Нет? Тогда пой «Желтую субмарину», - Тимофей ободряюще улыбнулся упакованному полуфабрикату.

Хозяин негромко запел.

Тимофей лег на диван, стоявший по американской моде в центре гостиной, взял со столика телефон, набрал номер:

-Колян! Ага. Привет. Короче, мы с Серегой устали, дfвай отдыхать, что ли. Бери щас ****ей нормальных, а то у нас тут ебля обломалась, в суматохе, фруктов всяких, арбузов там, вишен, бухло и хавчик тут есть, и вали к нам. Срочно, понял, вали к нам. Нет, мы теперь в другом месте живем. Да я сам еще толком адреса не знаю. Ты короче, как соберешь все, отзвони, я тебе проясню координаты. Это, дерни еще девку-нотариуса ту, понятливую. Ага. Да, решили с Серым приподнять себя над босотой. Да, щас мне хату выкружили, еще Сереге надо чо-то подыскать подходящее. Давай!

Настроение было отличное. Знаете, не восторженно-возбужденное, как после быстрой нечаянной победы, а напротив, скорее печальное, гладкое, как заснеженное поле с уютным огоньком вдали, там где лес. Лечь бы на это поле, как на шелковый подклад дорогого пальто, завернуться в теплый мягчайший кашемир Покоя. И так лежать. И смотреть в небо, ловя ресницами мягкие пушистые слезы Бога.

Я взял себе бутерброд с чем-то затейливым с сервировочного стола. Подошел к балконному окну, гигантскому, от потолка до паркета, отодвинул тяжелую ткань портьеры.

Там внизу, в виде больших и некрасивых клякс, запятых, вопросительных знаков брели люди, которым никогда не доведется жить.