8. Д Артаньян в Ла-Рошели. Фрагм. Мушкетеров

             *       *       *
В ночи Атос столкнулся с д'Артаньяном.
Друзья, ища друг друга, сбились с ног
и всяк из них, своим задавшись планом,
рассчитывал, что друг в беде б помог.

Они, на пустыре устроив роздых,
таились,  конспирации  верны,
а речь о  наболЕвшем  завели.
– Атос, вы мне сейчас нужней, чем воздух!

  В своей беде я оказался слаб.
  Поможете и я – навек ваш раб! –
воскликнул д'Артаньян весьма нервозно.
– Но прежде всё же я! Иль будет поздно!

  О жизни и о судьбах тысяч душ
  пойдёт тут речь. Довериться  могу ли?
– Всегда мне доверяли. Почему ж
  теперь в плену сомнений?              – Вы шагнули

  на странный круг  общЕнья,  д'Артаньян.
  Ну ладно б, если б только с монсеньором
  якшались вы по-свойски, но есть грань,
  которую вы тайно с  перебором

  сподобились  бесчестно  преступить!
  Вы молоды, сильны, любвеобильны,
  но как понять, однако, вашу прыть,
  когда все о  КонстАнции   скорбИм мы!?
 
  Вас видели с миледи! И не раз!
  Вчера, позавчера…  И, очевидно,
  вы с ней в пикантной связи, но от нас
  проступок ваш не  скрЫть  вам. Вы солидно

  роняете себя в глазах друзей.
  Но реабилитацией своей
   заняться и сейчас ещё не поздно.
Начав ругаться громко и скабрёзно,

задействовав все формы падежей,
юнец хотел уйти, но боль в душе
заставила его искать согласья:
– В лицо мне плюньте, коль ещё хоть  раз я,

вас попрошу мне слепо помогать
в моих проблемах с нею, как сегодня.
Довольствуйтесь, друг, ежели угодно,
лишь тем, что сверхсекретности печать

наложена не  мной  на это дело.
А сам я просто взвинчен до предела
пропажей этой женщины в лесу.
Надеюсь, с вашей помощью спасу

её из лап  тех, кто её похитил.
У нас нет прав соваться к Ришелье,
усугубляя дело волокитой,
скажу  одно  вам, что на помеле,

как ведьма, не летает эта дама
и в том, что я люблю её, нет срама
ни для кого.  Гораздо  всё сложней
того, что вправе думать вы о ней.

Боюсь, что похитители всевластны.
Своё взять могут, только лишь зевни!
Но поиски их будут не напрасны –
я их достану, хоть из-под земли!

Весь округ будет мной перелопачен!
– Где ж столько одному вам взять лопат? –
Атос стал ещё больше озадачен,
чем был до встречи пять минут назад. –

Теперь, мой друг, послушайте,  чего я
хотел бы в помощь мне иметь от вас.
Скажу вперёд, что дело боевое.
С вас должен взять я слово, как аванс,

что вы, узнав всё, не усугубите
и без того опасный ход событий.
– Хоть мне и не известен ваш вопрос,
но разве же  откажешь  вам, Атос!

– Итак, вы дали слово, значит, вправе
узнать, что накануне сгоряча
одной неуправляемой ораве,
привыкшей всех и всё рубить с плеча,

вдруг вздумалось создать для Ла-Рошели
подобие троянского коня.
Затейники – козачьи куреня.
Ну, пусть и надавали б им по шее,

но эту дурь возглавил Арамис.
– Он любит всё, что дерзко и азартно.
– А то, чем подкрепил он свой каприз,
узнать вам будет очень неприятно.

Себе он сделал букли на виски,
чтоб задурить противнику мозги.
Весь маскарад затеян с упованьем
был с пресловутым переодеваньем.

– Что ж, друг наш – неизменный юморист.
Не вижу ничего я в том плохого.
Ужель он  маркитанткой  стал!? Артист!
Но это ж неоправданно рисково!

Что ставит он в задачу? Шпионаж?
– Нельзя недооценивать артиста.
Задумав гугенотов сделать быстро,
решил их соблазнить торговец наш

двойной и очень лакомой приманкой –
одной полу-знакомой  им британкой.
Суливший помощь, а не с маслом хрен,
их очень обнадёжил Бекингем,

пока был жив, британским сильным флотом.
Крутой союзник выбит из игры,
и в Ла-Рошели траур –  тяжело там.
Но горожане станут вмиг щедры,

коль им предложат для перепродажи
всё тем же англичанам тот объект,
что улизнул из рук английской стражи
и натравил убийцу.  Свой прожект

вот-вот реализует наш святоша.
В его руках понятная вам ноша,
которой в горожанах он крепил
как чувство мести, так и алчный пыл.
 
Святоша породил, по крайней мере,
для смертников, изящный дерзкий план.
Но силы не равны – вот в чём изъян!
Юнец оцепенел, никак не веря

ушам своим, цинизму вопреки.
Атос продолжил, о своём волнуясь:
– …ворвутся в город, а во мраке улиц
понять что-либо будет не с руки,

когда в конце концов возьмут их в клещи
и воины, и толпы горожан.
ведь я не просто  каркаю  зловеще –
я словно получил уже тот шрам,

что Арамис на сердце мне положит
своей нелепой смертью в эту ночь.
Ну, ладно  мой  земной путь – он уж прожит!
Но Арамис так молод! Как помочь!?

Штурм нужен настоящий, без халтуры,
а Арамис возглавил лишь налёт,
поскольку тайну  замысла  блюдёт.
Жаль, что размах их тайной авантюры

не шире широченных их штанов.
Задействована рота добровольцев –
безбашенных козачьих пластунов.
Но что для них восторженный мой отзыв,

когда нужны резервы! Д'Артаньян,
вы – лейтенант! Вы вхожи к кардиналу!
Приму любой спасительный ваш план,
что приведёт нас к доброму финалу!

Заранее хотел вас посвятить
я в эту тайну. Тайну Арамиса.
Ещё есть шанс в победу превратить
то, что наш друг упрятал за кулисы.

Пока своей приманкой в оборот
берёт он караульных с их сержантом,
козаки затаились у ворот.
Они всех караульных  порешат там –

уж в этот шанс я верю. Но потом,
когда всерьёз начнётся заваруха,
могу представить я, каким трудом
и кровью, и каким накалом духа

оплачен будет каждый шаг вперёд.
Я  сам  хотел бы быть там у ворот –
вот-вот сейчас забудем  тишину мы…
С минуту, молчаливы и угрюмы,

друзья смотрели вдаль на Ла-Рошель –
на цитадель  врагов  своих исконных.
Картины их несхожих миражей
совпали лишь в потерях рубежей,

страданиях бедняг в крови и стонах
при торжестве врагов на бастионах.
Атос вновь уповал на общий штурм…
Но вот издалека донёсся шум,

похожий на начало перестрелки.
– Атос, я разделяю все хотелки,
с которыми явились вы ко мне,
но я сейчас нуждаюсь лишь в коне,

чтоб срочно доскакать до места боя.
Поймаю Арамиса и убью!
Кретин! Его  решение  тупое
погубит ту, кого я  так  люблю!

– На сколь нечисто всё на самом деле,
давно я понял сам по запашку!
Вы сговориться с палачом успели
и он, шельмец, не той срубил башку!

– Услышав вас, подумал я о бреде.
Палач не покривил ничуть душой.
Речь не о том. Миледи – не миледи!
И в этом-то весь  промах  ваш большой!

– Так всё же вы связались с дьяволицей!? –
Атос аж отступил и побелел.
– Опять вы со своею небылицей!
Скажу я лишь о схожести двух тел,

изъяв из ваших мыслей образ ведьмы.
Не вправе объяснять.  Эх, мне успеть бы
добраться до бедняжки и спасти!
Пароль не знаю, чтоб пройти посты!

Мне в спину могут выстрелить  свои  же!
– Я видел тех, кто нынче на постах.
Я часто выручал их всех в Париже –
они меня пропустят просто так.

Я еду с вами, д'Артаньян, иначе
никак вам не прорваться в Ла-Рошель.
Седлаем свежих или  сразу  скачем,
пока хохлов не выгнали взашей

проснувшиеся силы гугенотов?
– Я б полетел на  крыльях,  если б мог!
…Минуя все препятствия, намётом
друзья влетели в башню под шумок.

Наваленные трупы караульных
вмиг вынудили спешиться в черте
площадки перед башней. Двух разумных
и ловких мушкетёров в темноте

Бог вывел на ступени караулки
по блёску обронённых золотых.
– … Ты видишь, как я вовремя достиг
своей милашки, славной дорогульки!

Бог подсказал мне сделать тут привал.
Я глядь – вы тут во тьме, без чувств и свиты! –
так юноша счастливый ворковал,
развязывая путы Афродиты.

Атос глазами хлопал, но молчал.
Гасконец хлопал женщину ладонью
с минуту по щекам, но бил с любовью,
чтоб лишь освободить от сонных чар.
 
Бедняжка стала приходить в сознанье,
но как-то вяло, к счастью для себя,
под крики, звон, гром выстрелов, стенанья
лежачих тяжко раненных – среда,

едва  ль располагавшая к общенью,
в котором прежде млели голубки.
Во все проёмы, ниши, закутки
вполз запах смерти, сделав помещенье

своеобразным склепом для живых.
Вот дверь вмиг распахнулась – гугеноты
просунули носы.  И тоже вмиг
двойным салютом, правда, без охоты,

Атос отреагировал на них,
прицельно разрядив два пистолета.
– Не жаль мне жертв удачного дуплета, –
сказал Атос, – но жаль, что передых,

похоже, наш закончился. Противник
способен дать козакам подзатыльник.
Ведь тут был до сих пор козачий тыл,
но враг круг  западни  им очертил.
   
Мне на душе становится тревожно.
Давайте-ка зарядим всё, что можно,
да подстрахуем наших козачков…
Атос пальнул: – Ещё  одно очко!

И снова в нашу, как ни странно, пользу.
Какой у нас противник нынче борзый!
Ну, прямо так и лезет на рожон!
Жаль, что запас зарядов наш смешон.

Мы будем уязвимы в рукопашной,
но нужно расставаться с этой башней,
класть нашу даму поперёк седла
и мчаться в лагерь – плохи  тут дела.

… Со стен всё чаще, пополняя свалку,
к ним сыпался противник, словно знал,
что можно будет, даже взявши палку,
добить бойцов уставших  наповал.

Разя врагов, как смертоносный призрак,
Атос вдруг прохрипел: – Рассвет уж близок!
Нас запросто  подстрелят  на свету!
Бегите к лошадям, а я сведу

пока тут с ними счёты, вас прикрою!
Взглянув на Афродиту, д'Артаньян
отчаянно махнул рукой герою:
– Атос! Тут не парижский ресторан!

Совсем  тут обнаглели вышибалы!
Но чтоб своим я ходом сам сбежал –
такого не дождутся! Нашей пары
им силою не вытолкнуть. Ежа

вовек не напугать им голой жопой!
– А что же будет с  женскою  особой!?
Видать, им нас охота взять живьём.
Не знаю, жаль, как тут у них с жильём…

Но я ещё  вторым  своим дыханьем
могу повергнуть гугенотов в шок.
Да и Амур, не спящий наш божок,
придаст мне сил. Мы  все  ещё воспрянем!

Скачи, мой друг, спасай свою любовь!
И знай, её похитили козаки.
Спасти её от похищенья вновь –
твоя задача в будущем. Не   за   хер

мы проливаем кровь, а за любовь,
что в нас зажгла в обоих эта дама.
Влюблён был граф. Гасконец – и подавно.
Атос проткнул двух лезших из клубов

порохового дыма торопыжек
и прокричал: – Гасконец, не зевай!
Свободного есть  времени  излишек!
Спасай свою любимую, спасай!

Со стен пальнут, но это неопасно.
К вам в спину я не  дам  им забегать.
Мне многим легче станет погибать,
узнай я, что погибну не напрасно...